Семен Луцкий - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Семен Луцкий
• Издательство: Berkeley Slavic Specialties
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 1-57201-062-2

В настоящем издании наиболее полно представлено творчество Семена Луцкого (1891–1977) — поэта «первой волны» русской эмиграции. В «литературном Париже» Луцкий был знаком со многими «знаковыми фигурами» той поры: В. Ходасевичем, Г. Адамовичем, М. Осоргиным, А. Ладинским, Б. Божневым, В. Андреевым и другими.

В книге полностью воспроизводятся два прижизненных поэтических сборника С. Луцкого (1929 и 1974 гг.), и впервые публикуется большое количество ранее неизвестных стихов. Проза поэта представлена в разделе «Очерки». Также публикуются письма С. Луцкого, в частности к М.А. Осоргину и В.Л. Андрееву. Завершают книгу воспоминания о поэте.

---

«Я примирения, и ясности…»

Я примирения, и ясности,
И вечной мудрости искал,
Но в смене холода и страстности
Беспутно душу размотал…

Теперь, с земною неизбежностью
Непримерен, я к ней привык
И лишь храню с печальной нежностью
Мою святыню, мой язык…

А сердце, где взыграли голуби
Моей отроческой мечты,
Живет, как в темноводной проруби,
В холодном звоне пустоты…

14. II <19>25

«Шесть букв начертаны мелом…»

Шесть букв начертаны мелом
На черном плаще времен,
И шепчут губы несмело —
Легчайшее из имен…

Россия… Тихое слово…
Твое волшебство таю
И солнцу неба чужого
О ветре твоем пою…

Молюсь ночами украдкой,
И сердце мое — костер,
Чтоб Тот, Кто в небе — загадкой —
Крыло над тобой простер…

Я знаю — мука Христова
И ты навсегда одно…
Россия… Тихое слово…
Души человечьей — дно…

5. III <19>25

«Я тихо иду по луговью…»

Я тихо иду по луговью
И бережно что-то несу,
А месяц капризною бровью
Гуляет в дремотном лесу…
Мой месяц! Мой бледный! Мой ясный!
Я тоже люблю тишину,
Но труден мой путь и опасно
Смотреть на твою вышину…
Мой месяц! Мой светлый! Мой звонкий!
Мне грустно, мне грустно…
Ну что ж — Мне слышится голос твой тонкий,
И сам ты на лиру похож…
И сам ты гуляешь над полем
И любишь тревожно звенеть,
Чтоб стал я спокоен и волен,
Чтоб мог научиться я петь…
Мой месяц! Мечтой, и любовью,
И песней я только живу…
Я тихо иду по луговью
И бережно что-то несу…

31. III <19>25

«Опьяняют душу звуки…»

Опьяняют душу звуки,
Не стихи пишу — пою,
Сжавши в судороге руки,
Стиснув голову свою.
И случайно возникая
Где-то в смутной глубине,
Быстро тающая стая
Только мечется во мне…
И не мысли, и не Логос,
И не смыслы, и не Бог —
Человеческий мой голос
Сложной болью занемог…
Это бешенство и пенье,
Эта рвущаяся страсть —
В море, полное кипенья,
Ветром брошенная снасть…
«Человеку непокорно
Море синее одно,
И свободно, и просторно,
И приветливо оно»…
Но и море, что чудесней
Даже неба и небес,
Только отзвук этой песни,
Только тень ее чудес…

2. IV <19>25

«Ухожу и не знаю — вернусь ли…»

Ухожу и не знаю — вернусь ли,
Прихожу и не знаю — уйду ль…
Где-то в воздухе плачутся гусли
И мысли — смертельнее пуль…
Где-то редкая радость — утеха
И отточенный месяц глядит,
Отороченный облачным мехом,
На опалово-мутный зенит.
Но не надо, не надо, не надо,
Не зови, не буди, не блуди,
Мне от жизни одна есть награда —
Это маятник в тесной груди…
Он завел, Часовщик Непреклонный,
Он завел его только на срок,
А Ему ли не ставят иконы,
Богомольно крестясь на Восток?
Боже, Боже, о если б из дали
Ты явился мне в темном окне,
Чтобы сложность упругой спирали
Учащенней забилась во мне…
Боже, Боже, Ты дальше и строже,
Чем зеленые очи светил…
Сделай так, чтоб в земной этой коже
Бедный маятник больше не бил…

1. V <19>25

«Оскорбленный огромной нескромностью…»

Оскорбленный огромной нескромностью
Расцветающих громко полей,
Прохожу со своею бездомностью
В утонченную тень тополей…

«И не инеем я запорошена,
И не синей любима весной»…
Как печальная гостья, непрощенно
Пролетает твой голос глухой…

О, весна, если правда несмелая
Это — ты, дай забыть, заворожь!..
Но глядит равнодушная, белая
Прямо в душу — спокойная ложь…

8. V <19>25

Отрывок из поэмы («…Вот срок настал. И сорок сороков…»)

…Вот срок настал. И сорок сороков
Сорвал набат на бой за Бога…
А ты, живущая средь облаков
В своем уединеньи строгом,
Ты, — черную таскавшая тоску
Такой непрошенною ношей
Уж восемь осеней — Москву,
Москву, — Святых обитель и святошей,
И чернокнижников, и чернецов
Древнепрестольную ограду,
Душа, душа, за столько душных снов
Вновь обретаешь ты в награду…
И золотым стремительным пучком
Влетаешь ты обратно в тело,
Чтоб переплавить сердце — снежный ком,
Где кровь оледенела…

Плыву. И море — чудеса…
Соленый запах влаги.
Мечты. На мачтах — паруса
И на фелюге — флаги…

Эй, ветер, ветер, запоем!
Эй, запоем — запоем!
Нас только двое, но вдвоем
Мы музыку удвоим…

Эй море, море — синева!
Но ты не всех синее…
Есть Дон, и Волга, и Нева,
И лента Енисея…

Эй, море, море, не мори!
Возьмешь измором душу…
Ты, я и ветер. Ровно три!..
И вот уж вижу сушу…

Пою и слушаю. Вдали
Чуть слышны отголоски,
И берега моей земли —
Две плоские полоски…

Скорей, вот пристань! Эй, пристань!
И звонкий якорь брошен…
Родная Русь, больная рвань,
Прости, коль я непрошен…

23. V <19>25

Сон («Я сплю. А надо мной заря…»)

Я сплю. А надо мной заря,
Как давняя обида…
И снится мне — я сын царя,
Я сын царя Давида…

Иду по берегу реки,
Должно быть Иордана,
И бронзовые рыбаки
Выходят из тумана…

Проходят медленно стада,
Пастушками ведомы,
И в отдаленья — города
Неведомо-знакомы…

И — будто ангел с вышины
Дохнул на эти долы,
Так воздух полон тишины,
И голубой и голый…

Благословенья колыбель!
Как здесь легко и ясно…
И в тростнике моя свирель
Качалась ненапрасно…

Она на ветре меж ветвей
Ждала, дрожа упруго,
И было ждать так сладко ей,
Чтоб стать моей подругой…

О, миг любви! И ты настал…
Склоняюсь к ней устами…
Так женщину не целовал
Никто под небесами…

А за рекой — заря-алтарь
Во славу Адоная,
И пел Давид, отец мой, царь,
Меня благословляя…

3. VI <19>25

«Душа живет. И в униженьи…»

Душа живет. И в униженьи,
Неистребимая она,
Чуждаясь мудрых откровении
Последней истиной явна…

И только шлет слова глухие
Недосягаемой звезде…
Не так ли ты, моя Россия,
Живешь наперекор беде?..

12. IX <19>25

«Здравствуй, веселое горе!..»

Здравствуй, веселое горе!
Голая радость моя!
Вот — на ветвях, на заборе
Хохот и плач сентября…

Вот заискрились лампады
Под виноградной парчей…
Кончили ткать шелкопряды
Осени плод золотой…

Вот по полям в перелесок,
Шелковым платьем звеня,
Тихо проходит Невеста
И осеняет меня…

И завертелся в круженьи
Неба и веток промеж
Ветра, и листьев, и пенья
Золотовейный мятеж…

Это опять ворожеи
Неизменяющий зов…
И на деревьях, как змеи,
Виснут обрывки стихов.

Это опять у Кащея
Нищим похищенный клад…
И по тропам, по аллеям
Брызги червонные в ряд…

И непонятные речи
Неумолимой земли…
Тело мое человечье
В тихий собор понесли…

30. IX <19>25

«По улице томительно и жалко…»[149]