Том Джелтен - Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи

• Название: Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи
• Автор: Том Джелтен
• Жанр: Биографии и Мемуары

Компания Факундо Бакарди, основанная на Кубе в 1862 году, принесла острову мировую славу. Том Джелтен написал свою книгу про историю семьи Бакарди, про историю семейного бизнеса Бакарди — знаменитого рома, и про бурную историю Кубы за последние 150 лет.  О приключениях пяти поколений семьи Бакарди, об истории борьбы Кубы за свободу, об отношениях с Америкой, о Фиделе Кастро, о насильственном разделении кубинской нации, рассказывает эта книга.

---

В 1973 году Прадо организовал для Рамона Аречабалы перелет в Нассау на встречу с Орфилио Пелаэсом, сотрудником «Бакарди», которому Пепин Бош поручил вести дела, связанные с Кубой. Аречабала и Пелаэс обсудили перспективу совместных усилий двух семей по возвращению торговой марки «Гавана-Клуб». Однако согласия достичь не получилось. Пелаэс сказал, что ему нужно уточнить статус торговой марки в Патентном ведомстве США, и семья Аречабала к этому так и не вернулась. Вскоре возникли другие насущные коммерческие проблемы, и идея совместной инициативы по марке «Гавана-Клуб» не получила развития.

* * *

Большинство товаров, производившихся на Кубе после революции Фиделя Кастро, были отнюдь не экспортного качества, однако на ром «Гавана-Клуб» сохранялся некоторый спрос. Вероятно, дело было в его ассоциации с «Тропиканой» — это был ром, напоминавший о бурной ночной жизни на Кубе, — а может быть, он и вправду обладал таким мягким вкусом, как утверждали те, кто его продвигал. Ветераны производства рома в Сантьяго и Карденасе знали основы дистилляции, выдержки и купажа, несмотря на недостаток технического образования и полное невежество в принципах управления и маркетинга. Несомненно, качество рома «Гавана-Клуб» было непостоянным — но на каждую скверную бутылку приходилось не меньше одной приличной. Очеркист газеты «Вашингтон Пост» в 1978 году писал, что ром «Гавана-Клуб» «вполне годится, чтобы пить его когда захочется — и днем, и ночью». Автор статьи о роме в журнале «Плейбой» в 1983 году сообщал, что ромы «Гавана-Клуб» с Кубы, которые ему довелось пробовать, были «приглушенного вкуса, на тон ярче и характернее, чем пуэрториканские».

В 1973 году кубинские власти начали экспортировать ром «Гавана-Клуб» в Канаду, где каждая бутылка приносила прибыль в шесть долларов и даже больше. В 1978 году Норман Хеллер, президент подразделения фирмы «Пепси-Кола» «Уайн анд Спиритс Интернешнл» добился для своей компании права продавать ром «Гавана-Клуб» американским потребителям. Президент Джимми Картер склонялся к восстановлению коммерческих отношений с Кубой, и Хеллер рассчитывал, что окажется первым в очереди желающих импортировать ром Кастро. В письме президенту кубинского правительственного агентства по экспорту «Кубаэкспорт» Хеллер сказал, что и сам он, и его коллеги по «Пепси» «очень заинтересованы в том, чтобы импортировать и продавать ром «Гавана-Клуб» на американском рынке, и полны надежд на это не в столь отдаленном будущем». В Европе ром продавала компания «Чинзано», итальянский производитель вермута. К началу 1980 годов «Гавана-Клуб» стал известен в Испании, Франции, Германии, Италии, Швеции и даже в Британии, где его подавали в баре «Трейдер Вик» в лондонском «Хилтоне».

Однако ни один западный рынок не завладел существенной частью кубинского рома. Фидель Кастро, единственный кубинец, чье слово на острове играло роль, полагал, что будущее Кубы — в сотрудничестве с социалистическим Востоком, а не с капиталистическим Западом, и больше думал о том, как удовлетворить торговые запросы партнеров по социалистическому блоку, чем о том, как завязать коммерческие отношения с западными компаниями. С 1975 по 1984 год социалистические страны составляли свыше 90 процентов экспорта кубинского рома.

В обмен на ром, а также на табак, сахар, цитрусовые и никель, социалистические страны снабжали Кубу почти что всем необходимым. СССР ежегодно отправлял на Кубу около тринадцати миллионов тонн нефти — примерно на три миллиона тонн больше, чем было необходимо острову. Излишки правительство Фиделя Кастро продавало на мировом рынке и зарабатывало таким образом свыше 500 миллионов долларов в год в насущно необходимой твердой валюте. Кроме того, социалистические страны финансировали и строили сталелитейные и нефтеперерабатывающие заводы, фабрики удобрений и никелевые шахты на Кубе и снабжали остров почти всеми промышленными товарами и половиной необходимого продовольствия. Торговля велась на крайне благоприятных условиях, поэтому уровень жизни кубинцев стал относительно высоким.

И тут грянул гром — социалистическая система внезапно рухнула, и Куба оказалась предоставлена самой себе. В конце 1980 годов советский руководитель Михаил Горбачев отринул ортодоксальный марксизм-ленинизм и обратился к принципам свободного рынка.

Когда Фидель Кастро наотрез отказался следовать его примеру, Горбачев потребовал, чтобы советская помощь острову была реструктурирована и предоставлялась не подарками, а кредитами. Но это было лишь начало. Вдохновленные реформами Горбачева граждане Восточной Европы летом и осенью 1989 года восстали, свергли коммунистические режимы от Бухареста до Берлина и решительно отказались от той самой идеологии, которая лежала в основе правления Фиделя Кастро. В течение нескольких месяцев у власти во всем регионе оказались демократические правительства, которые начали аннулировать субсидированные торговые соглашения, от которых Куба полностью зависела. С распадом СССР в конце 1991 года прекратилась всякая его помощь Кубе, и военная, и экономическая. Россия и прочие бывшие социалистические страны продолжали торговать с Кубой, но теперь уже на основе цен на международном рынке.

Для кубинской экономики это была катастрофа. В 1989 году Куба получила от социалистических союзников около шести миллиардов долларов помощи и субсидий; в 1992 году — ни гроша. Последствия торгового эмбарго США внушали гораздо более серьезные опасения. Правительство США, увидев в сложившейся ситуации возможность подорвать правление Кастро, сделала условия эмбарго еще тяжелее. По оценкам кубинских экономистов общий объем производства в стране в период 1989–1992 годов сократился по меньшей мере на 40 процентов. Нефтяные ресурсы сократились вдвое, поэтому промышленный сектор действовал лишь в половину мощности. Фабрики и заводы были открыты только при дневном свете, а в июле и августе многие из них и вовсе закрывались, потому что всех сотрудников отправляли на сельскохозяйственные работы.

Трактора на полях заменили волы.

Многие наблюдатели предсказывали, что под таким бременем правительство Кастро рухнет — так же неизбежно и внезапно, как и социалистические правительства Восточной Европы. Однако сам Кастро, казалось, рад кризису, как был рад и другим тяжелым моментам революции — у ворот Монкада, в горах Сьерра-Маэстра, в заливе Свиней, во время ядерного кризиса в октябре 1962 года. Он либо выживет, либо уйдет, овеянный славой, забрав с собой свою революцию; более того, похоже, идея последнего самоубийственного противостояния приводила его в восторг. Столкнувшись с крушением социалистического блока, Кастро заменил старый призыв «Родина или смерть» новым – «Социализм или смерть». Его выступление на Съезде коммунистической молодежи в апреле 1992 года было чистой воды бравадой: «Подлинные революционеры никогда не сдаются, никогда не продаются, никогда не предают. Это для трусов, изменников и оппортунистов. Никому из нас не нужен хлам, который нам предлагают [капиталисты].

Мы предпочитаем любую жертву и любую участь тому унижению, которое влечет за собой капитализм».

На самом деле Кастро понимал, что у него нет никакого практического выбора, кроме компромисса, если он хочет, чтобы его режим выстоял. Не прошло и года с выступления на Съезде коммунистической молодежи, как он неохотно согласился на реформы, которые обливал презрением всего несколько месяцев назад. Кубинцам впервые было позволено владеть твердой валютой, в том числе американскими долларами, и тратить их в магазинах, в которые прежде был открыт доступ лишь дипломатам, туристам и иностранным бизнесменам. Реформа дала кубинцам возможность получать денежные переводы от родственников за рубежом, и в результате кубинская экономика получила основательное вливание иностранной валюты. Кроме того, Кастро согласился, чтобы граждане Кубы работали сами на себя, создавая индивидуальные предприятия в сферах от чистки обуви до кустарных промыслов, и разрешил снова открыть фермерские рынки.

Однако этих реформ было мало. Брошенный старыми социалистическими союзниками, Кастро понял, что ради выживания революции нужно интегрироваться с Западом.

Придется вести дела с капиталистами.

В 1982 году кубинское правительство разрешило иностранные инвестиции на острове при условии, что они совершаются через совместные с кубинским государством предприятия. Однако были и другие суровые ограничения — иностранному партнеру позволялось иметь лишь миноритарный пакет акций, а реализовывать те немногие возможности для инвестиций, которые уже существовали, Кастро не считал нужным. Он не скрывал своего презрения к иностранному капиталу, и кубинское правительство обеспечивало западные предприятия, готовые инвестировать свои средства на острове, минимальной юридической защитой. По состоянию на 1988 год единственным совместным предприятием на острове был отель «Соль-Пальмерас» на курорте Варадеро, долей которого владела испанская гостиничная компания «Соль-Мелия».