Люк Райнхарт - ДайсМен или человек жребия

• Название: ДайсМен или человек жребия
• Автор: Люк Райнхарт
• Издательство: СОФИЯ
• Жанр: Психология
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-91250-824-0

Безбашенная книга и потрясающая пародия на психоанализ, «Дайсмен» увлекателен, насмешлив и шокирующ, настоящий диверсант в тылу американской поп-культуры. В общем — самый культовый бестселлер наших дней.

Одолеваемый депрессией психоаналитик Люк Райнхарт живет с женой и двумя детьми в Манхэттене. Восточная и западная философии с их тщетой объять смысл и бессмысленность его уже просто бесят. Однажды он рискнул доверить игральному кубику выбор своих поступков — и вскоре понял: единственный путь спасения души — позволить все решать жребию. Катясь, как кубик, сквозь секс и психотерапию, Люк распространяет новую религию, забавно сочетая проповеднический пыл и собственную развращенность, ставя дыбом и свою жизнь, и мир вокруг.

---

— Я не вижу причин разрешить ему продолжать, — тихо сказал доктор Манн, дергая правым плечом в попытке отодвинуть доктора Муна.

— Полагаю, вы, вероятно, правы, — сказал доктор Вайнбургер, разглаживая смятые бумаги.

— Дайс-терапия и деньги, — сказал доктор Райнхарт и снова начал сосредоточенно расхаживать. — Со времен первопроходческой работы Фрейда немногое удалось сделать с проблемой денег. Как вам, джентльмены, известно, Фрейд ассоциировал деньги с экскрементами и проницательно утверждал, что «прижимистость» была попыткой удерживать испражнения, поддерживать, по его бессмертному выражению, «Безупречный Анус».

— Доктор Райнхарт, — перебил доктор Вайнбургер, — если вы не возражаете, я полагаю…

— Еще две минуты, — сказал доктор Райнхарт, бросая взгляд на часы. — Фрейд постулировал, что невротик сочтет утечку денег, экскрементов, времени или энергии потерей, маранием души или, точнее, ануса. Очевидно, любая такая попытка удержания обречена на провал. Как проницательно заметил Эрих Фромм, «у человека есть трагедия, неотъемлемая от его судьбы, — он гадит». — Глаза доктора Райнхарта светились на его серьезном лице. — Я забыл ссылку.

Очевидно, старые терапевтические методы не могли разрешить эту дилемму. В то время как традиционный психоанализ рассматривает желание Безупречного Ануса как невротичное и контрпродуктивное, мы считаем, что это желание, как и все желания, является хорошим и создает проблемы, только когда ему следуют слишком прямолинейно. Индивидуум должен прийти к тому, чтобы принять, в сущности, и Безупречный Анус, и извергаемые кучи дерьма.

Он стоял перед доктором Кобблстоуном, опершись на стол обеими руками, демонстрируя свой безупречный костюм. — Мы стремимся не к сокращению выделительных функций, но к приносящему радость разнообразию: случайное перемежение, так сказать, запора и поноса со спорадическими, я полагаю, вспышками регулярного стула.

— Доктор Райнхарт, прошу вас… — сказал доктор Коббл стоун.

— Фигурально выражаясь, конечно. Мы начинаем лечить человека от навязчивого беспокойства о деньгах, давая ему простые упражнения с кубиками, в которых от него требуется тратить или не тратить небольшие суммы денег по прихоти Жребия и позволять кубикам решать, как именно тратить деньги. Медленно, но верно мы поднимаем ставки.

— Достаточно, — сказал доктор Вайнбургер, поднявшись и став лицом к лицу с доктором Райнхартом, а тот сменил позицию и остановился напротив него. — Вы высказались; мы достаточно услышали.

Доктор Райнхарт взглянул на часы, а потом вытянул из кармана кубик и взглянул на него.

— Вы никогда его не остановите, — тихо сказал доктор Манн.

— Полагаю, я закончил, — сказал доктор Райнхарт, прошел назад и сел на свое место.

Доктор Экштейн опустил глаза.

Доктор Вайнбургер снова попытался разгладить кучу измятых бумаг перед собой и шумно прочистил горло.

— Что ж, джентльмены, — сказал он, — полагаю, прежде чем мы перейдем к голосованию, мне следует спросить, пока доктор Райнхарт еще здесь, нет ли у кого-нибудь из вас вопросов к нему. — Он нервно посмотрел сначала направо, где болезненно ухмылялся доктор Пирмен, а доктор Кобблстоун сидел, сурово уставившись на ручку трости, зажатой между ног. Никто из них не отреагировал. Тогда доктор Вайнбургер нервно посмотрел налево, где доктор Мун — теперь хватавший воздух даже жестче и еще более неровно, чем раньше, — начинал медленную дугу от доктора Манна к председателю.

Доктор Манн сказал очень тихо:

— Этот человек больше не человек.

— Прошу прощения? — сказал доктор Вайнбургер.

— Этот человек больше не человек.

— О да. — Доктор Вайнбургер поднялся. — Тогда, если дальнейших вопросов нет, я должен попросить доктора Райнхарта покинуть зал, чтобы мы могли перейти к голосованию по стоящему перед нами вопросу.

— Я не человек, говоришь? — сказал доктор Райнхарт, оставаясь сидеть на своем стуле рядом с доктором Экштейном. — Подумаешь. Да при такой модели человечности, какова она есть в наши дни, стоит ли считать слово «нечеловеческий» оскорблением? Рассмотренное в свете сегодняшней нормальной, будничной, заурядной человеческой жестокости, в гетто, в семье, на войне, ваше «нечеловеческий» относится к ненормальности моих поступков, а не к уровню их моральной порочности.

— Доктор Райнхарт, — перебил доктор Вайнбургер, продолжая стоять, — будьте так любезны…

— Да ладно, я порол чепуху всего час, дайте мне шанс.

Он молча смотрел на доктора Вайнбургера, пока председатель медленно не опустился в кресло.

— Страдание, которое причиняют наши диктуемые Жребием поступки, очевидно, ничто по сравнению со страданием, которое причиняет один разумный, цивилизованный человек другому. Люди Жребия — дилетанты во зле. Что, похоже, беспокоит вас, коллеги, так это то, что иногда я манипулирую людьми, мотивированный не своим эго, а Жребием. Вас шокирует именно кажущаяся неуместность случайного страдания, которое мы причиняем. Вы предпочитаете целенаправленное, последовательное, жестко структурированное страдание. Идея, что мы создаем любовь, потому что так нам велел Жребий, что мы выражаем любовь, что мы чувствуем любовь из-за случайности, разрушает всю структуру ваших иллюзий о природе человека.

Когда доктор Вайнбургер снова начал подниматься со стула, доктор Райнхарт просто поднял свою здоровенную правую руку и спокойно продолжил:

— Но какова природа человека, которого вы так горячо защищаете? Посмотрите на себя. Что же случилось с жившим в вас настоящим изобретателем? с влюбленным? или с искателем приключений? или со святым? или женщиной? Вы убили их. Посмотрите на себя и спросите: «Это ли Образ Бога, по которому был создан человек?» — Доктор Райнхарт перевел взгляд с Пирмена на Кобблстоуна, потом на Вайнбургера, потом на Муна, потом на Манна. — Богохульство. Бог создает, экспериментирует, ловит ветер в парусах. Он не барахтается в накопившихся испражнениях своего прошлого.

Доктор Райнхарт убрал два листа бумаги назад в портфель и поднялся.

— Теперь я ухожу, и вы можете голосовать. Но помните, все вы потенциально хамелеоны духа и посему из всех иллюзий, которые крадут у людей их божественность, эта — самая жестокая: называть окаменевшую, ставшую обузой раковину «характера» и «индивидуальности» вершиной в развитии человека. Это все равно что восхвалять корабль за его якорь.

Доктор Райнхарт в одиночестве направился к двери.

— Истинный глупец, — сказал он. — Горстка истинных глупцов. Горстка на поколение, горстка на нацию. До открытия Жребия и это казалось немыслимым.

Улыбнувшись напоследок доктору Экштейну, он вышел из зала.

49

[Представляющая собой «Специальную продиктованную Жребием инсценировку судейского совещания исполнительного комитета Нью-йоркской психоаналитической ассоциации», восстановленную по записи на пленке и свидетельским показаниям доктора Джейкоба Экштейна.]

Некоторое время пять членов комитета сидели в молчании, которое нарушалось только жестким, неровным дыханием спящего доктора Муна. Доктора Вайнбургер, Кобблстоун и Манн смотрели на дверь, закрывшуюся за доктором Райнхартом. Молчание нарушил доктор Пирмен:

— Полагаю, нам следует завершить наше дело.

— Ах. Ах. Ах да, — сказал доктор Вайнбургер. — Голосование. Мы должны проголосовать. — Однако он продолжал смотреть на дверь. — Слава Богу, он безумен, — добавил он.

— Голосование, — повторил доктор Пирмен своим высоким голосом.

— Да, конечно. Сейчас ставится на голосование предложение доктора Пирмена о том, чтобы наш комитет исключил доктора Райнхарта по вышеперечисленным причинам и предложил Американской медицинской ассоциации также рассмотреть принятие мер против него. Доктор Пирмен?

— Я отдаю свой голос за свое предложение, — торжественно сообщил доктор Пирмен председателю.

— Доктор Кобблстоун?

Старый доктор нервно поглаживал трость, зажатую между ног, и безучастно смотрел на пустой стул, на котором недавно сидел доктор Райнхарт.

— Я голосую «за», — сказал он без всякого выражения.

— Два голоса в пользу осуждения, — объявил доктор Вайнбургер. — Доктор Манн?

Доктор Манн яростно дернул правым плечом и подтолкнул доктора Муна, чтобы тот принял более-менее вертикальное положение, глаза Муна открылись, гневно блеснули и снова закрылись.

— Я по-прежнему считаю, что нам следует попросить доктора Райнхарта уйти незаметно, — сказал доктор Манн. — Для проформы я голосую «против».

— Понимаю, Тим, — сочувственно сказал доктор Вайнбургер. — А вы, доктор Мун?