Люк Райнхарт - ДайсМен или человек жребия

• Название: ДайсМен или человек жребия
• Автор: Люк Райнхарт
• Издательство: СОФИЯ
• Жанр: Психология
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-91250-824-0

Безбашенная книга и потрясающая пародия на психоанализ, «Дайсмен» увлекателен, насмешлив и шокирующ, настоящий диверсант в тылу американской поп-культуры. В общем — самый культовый бестселлер наших дней.

Одолеваемый депрессией психоаналитик Люк Райнхарт живет с женой и двумя детьми в Манхэттене. Восточная и западная философии с их тщетой объять смысл и бессмысленность его уже просто бесят. Однажды он рискнул доверить игральному кубику выбор своих поступков — и вскоре понял: единственный путь спасения души — позволить все решать жребию. Катясь, как кубик, сквозь секс и психотерапию, Люк распространяет новую религию, забавно сочетая проповеднический пыл и собственную развращенность, ставя дыбом и свою жизнь, и мир вокруг.

---

Это была Терри «Трейси» Вильота. Понадобилось двадцать минут, чтобы убедить ее, что я действительно доктор Райнхарт, психиатр, и что мое участие в эксперименте было абсолютно естественным продолжением моей роли, которая состояла в сборе данных. Наконец успокоившись, она рассказала мне, почему ей понадобилась терапия. Она сидела на краю кушетки, короткие ножки не доставали нескольких дюймов до пола. На ней был строгий серый костюм с короткой юбкой, и сейчас, обсуждая свои проблемы, она казалась более хрупкой, нервной и напряженной, чем без малого две недели назад. Я заметил — ив этот раз, пока она говорила, и на последующих сеансах, — что ей трудно на меня смотреть; входя и выходя из кабинета, она всегда опускала свои мягкие карие глаза долу, будто погрузившись в мысли.

Вследствие необычного вечера, проведенного со мной и Джорджем, Терри, без сомнения, перенесла кризис самоидентичности. Ее разговор с преподавателем истории и с отцом Форбсом открыл ей новые аспекты ее католической веры, но она начала приходить к мысли, что ее сексуальный опыт не имел никакого отношения к «вящей славе Божией». Она обнаружила, что ей всё больше безразлична слава Божия и всё больше интересны мужчины. Похоть и секс были злом — по крайней мере, так говорил ей весь ее предыдущий опыт. Но отец Форбс сказал, что Церковь приветствовала секс. И отец Форбс оказался психиатром, ученым, доктором; а ведь и они тоже получали удовольствие от секса. Она чувствовала удовлетворение от того, что утешила Джорджа Икс в его одиночестве, но когда отец Форбс ушел, Джордж позволил ей еще раз, с просьбой его утешить, а потом начал обзывать шлюхой и потаскухой. В результате всего этого она обнаружила, что больше не может верить во что бы то ни было. В тот экспериментальный вечер все ее желания и убеждения были вдребезги разбиты ее эмоциями, но ничего нового не пришло на их место. Всё представлялось ненадежным и бессмысленным.

Хотя мне не терпелось начать с ней дайс-терапию, на первых двух аналитических сеансах нужно было дать ей без помех излить свои беды. На третьей сессии — она сидела всё так же, болтая ногами и уставившись в пол, — страдания наконец иссякли, и она повторила самый человеческий из всех припевов: «Я не знаю, что мне делать».

— Вы постоянно возвращаетесь к одному и тому же базисному чувству, — сказал я, — что все ваши желания и убеждения иллюзорны и бессмысленны.

— Да. Я обратилась к психоаналитику, потому что не могу переносить ощущения пустоты. После того вечера я не знала, кто я. На прошлой неделе, когда вы оказались моим психотерапевтом, я подумала, что, наверное, схожу с ума. Даже моя пустота казалась пустой.

Потупив глаза, она улыбнулась грустной, мягкой улыбкой Натали Вуд.

— А что, если вы правы? — сказал я.

— Простите?

— Что, если ваше ощущение, что все желания ненадежны, а все убеждения иллюзорны, является правильным, зрелым, правомерным представлением о реальности, а остальные люди живут в плену иллюзий, от которых ваш опыт позволил вам избавиться?

— Именно так я и думаю, — сказала она.

— Тогда почему не действовать в соответствии с вашим убеждением?

Улыбка покинула ее лицо. Терри нахмурилась, все так же не глядя на меня.

— Что вы имеете в виду?

— Относитесь ко всем вашим желаниям так, будто они равноценны, а к каждому из ваших убеждений — будто оно столь же иллюзорно, как и любое другое.

— Как?

— Не пытайтесь создавать модель поведения, личность; просто делайте, что хочется.

— Но мне ничего не хочется делать, в этом-то и проблема.

— Потому что вы позволяете одному желанию — желанию глубоко верить во что-то и быть каким-то определенным человеком — подавлять все остальные ваши желания.

— Может быть, но я не знаю, как это изменить.

— Станьте человеком, живущим по воле Жребия. Она подняла голову и медленно, равнодушно посмотрела мне в глаза.

— Что?

— Станьте человеком, живущим по воле Жребия, — повторил я.

— Что вы имеете в виду?

— Я — Человек Жребия, — сказал я с важным видом, сообразно торжественности момента.

Она чуть улыбнулась и отвела глаза в сторону.

— Я не понимаю, о чем вы.

— Вы считаете, что все ваши желания одинаково произвольны, бессмысленны и банальны?

— Да.

— В некотором смысле вам совершенно всё равно, что вы делаете или не делаете?

— Именно так.

— Тогда почему не позволить Жребию — случаю — решить, что вам делать?

Она опять подняла взгляд.

— Вы поэтому всё время меняете роли и так странно себя ведете?

— Отчасти.

— Вы позволяете… случаю… паре кубиков решать, как вам жить?

— В определенных пределах — да.

— Как вы это делаете?

В первый раз ее глаза оживились. Болтая ногами, она внимательно слушала, пока я вкратце объяснял ей, как придумывать варианты и жить, подчиняясь выбранному Жребием решению.

— Боже мой, — сказала она, когда я закончил. Она опять посмотрела на меня. — Это же чудесно.

Она помолчала.

— Сначала вы были преподавателем истории, потом отцом Форбсом, потом любовником, сводником, психиатром, а теперь вы — дайсмен.

Мое лицо пылало от радости победы.

— А на самом деле, — сказал я, — я работаю на «Скрытую камеру».

Терри побледнела: понадобилось две минуты, чтобы убедить ее, что я пошутил. Придя в себя — или, по крайней мере, так казалось, — она улыбнулась своей мягкой улыбкой, посмотрела на меня, ухмыльнулась, а потом захихикала. Она смеялась минуты две, потом успокоилась. Достала из кармана своего жакета платок и вытерла слезы. Кусая нижнюю губу, но пытаясь смотреть мне в глаза, она сказала тихо:

— Кажется, я хочу попробовать… стать Человеком Жребия.

— Вам это пошло бы на пользу, — сказал я.

— Хуже не будет.

— Вот это правильный настрой.

Поначалу у нас с Терри ничего не получалось. Она была слишком апатична и скептически настроена, чтобы подчиняться решениям Жребия, и если подчинялась, то самым формальным образом. Из-за апатии она либо придумывала начисто лишенные воображения варианты, либо, когда я требовал от нее большей смелости, не подчинялась Жребию.

И только недели через две у нас наконец состоялась сессия, которая привела ее к прорыву — она поверила в дайс-жизнь. До сути проблемы докопалась именно она:

— У меня… у меня проблемы… с убежденностью. У меня должна быть… вера, но ее нет… — Она умолкла.

— Я знаю, — сказал я медленно. — Дайс-жизнь предполагает веру, религию, истинную религию.

Наступила тишина.

— Да, отче, — сказала она и — редкий случай — улыбнулась мне.

Я вернул ей улыбку и продолжил:

— Здоровый скепсис — неотъемлемая составляющая истинной религии.

— Да, отче, — сказала она, продолжая улыбаться.

Я откинулся в кресле.

— Вероятно, мне следует прочесть вам проповедь.

Я бросил кубик на стол между нами. Жребий сказал проповеди «да». Я нахмурился.

— Я слушаю, — сказала она, поскольку я продолжал молчать.

— Возможно, это прозвучит несколько в духе отца Форбса, но кто я такой, чтобы спорить с волей Жребия?

Я взглянул на нее, вид у нас обоих был торжественный.

— Мысль Христа ясна: нужно утратить себя, чтобы спасти себя. Нужно отказаться от личных, мирских желаний, стать нищим духом. Уступая свою личную волю прихоти Жребия, ты совершаешь точно такое же самоотречение, о котором говорится в священном писании.

Она смотрела на меня беспомощно, будто слушала, но не понимала.

— Понимаете ли вы, — продолжал я, — что единственный неэгоистичный поступок — это поступок, не продиктованный «я»?

Она нахмурилась.

— Я понимаю, что следование воли Жребия может быть неэгоистичным, но мне казалось, Церковь хочет, чтобы мы осознанно преодолевали нашу греховность.

Я наклонился и взял маленькую ручку Терри в свою руку. Я говорил совершенно искренне — и, естественно, так и выглядел.

— Слушайте внимательно, Терри. В том, что я собираюсь сказать, — мудрость величайших религий мира. Если человек преодолевает то, что он называет греховностью, своей собственной силой воли, он усиливает гордыню своего эго, которая — даже по Библии — есть тот самый краеугольный камень греха. Только если грех преодолевается какими-то внешними силами, человек осознает свою незначительность; только тогда гордыня уничтожается. До тех пор пока вы как самостоятельная личность стремитесь к добру, результатом будет либо неудача — и отсюда чувство вины, — либо гордыня, которая считается просто фундаментальной формой зла. Вина или гордыня: таковы дары «я». Единственный путь к спасению — это иметь веру.