Люк Райнхарт - ДайсМен или человек жребия

• Название: ДайсМен или человек жребия
• Автор: Люк Райнхарт
• Издательство: СОФИЯ
• Жанр: Психология
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-91250-824-0

Безбашенная книга и потрясающая пародия на психоанализ, «Дайсмен» увлекателен, насмешлив и шокирующ, настоящий диверсант в тылу американской поп-культуры. В общем — самый культовый бестселлер наших дней.

Одолеваемый депрессией психоаналитик Люк Райнхарт живет с женой и двумя детьми в Манхэттене. Восточная и западная философии с их тщетой объять смысл и бессмысленность его уже просто бесят. Однажды он рискнул доверить игральному кубику выбор своих поступков — и вскоре понял: единственный путь спасения души — позволить все решать жребию. Катясь, как кубик, сквозь секс и психотерапию, Люк распространяет новую религию, забавно сочетая проповеднический пыл и собственную развращенность, ставя дыбом и свою жизнь, и мир вокруг.

---

— Но я все равно не понимаю зачем, — сказала она. — Ты говоришь, я могу позволить Жребию решать, будем мы трахаться сегодня утром или нет. Думаю, это глупо. Я хочу трахаться. Ты хочешь трахаться. Зачем впутывать сюда кости?

— Потому что отдельные части твоей личности не хотят трахаться. Какая-то небольшая часть твоей личности хочет меня ударить, или хочет убежать назад к Джейку, или хочет поговорить со мной о психоанализе. Но этим частям не разрешается проявлять себя. Ты подавляешь их, потому что большая часть твоей личности хочет трахаться.

— Если это незначительные части моей личности, пусть незначительными и остаются.

Доктор Райнхарт откинулся на стуле и вздохнул. Вынул трубку и начал ее набивать. Взял один из серебряных кубиков, потряс его в руке и бросил на стол. Потом нахмурился.

— Я расскажу тебе, как родился Бог: о рождении Человека Жребия.

После чего доктор Райнхарт поведал слегка отредактированную историю своего открытия Жребия и первоначального изнасилования миссис Экштейн. Он заключил:

— Если бы я не дал маленькой части моей личности шанс быть выбранной Жребием, мы бы сейчас здесь не сидели.

— Ты дал мне только один шанс из шести?

— Да. Всё дело в том, что я дал меньшей части своего «я» шанс быть услышанным.

— Только один шанс из шести?

— Мы никогда не сможем стать полноценными людьми, пока не разовьем все важные аспекты своей личности.

— Только одна шестая твоей личности меня хотела?

— Арлин, это была историческая случайность. Мы говорим о теории. Разве ты не видишь, как следование Жребию открывает нам новые сферы жизни?

— Я чувствую себя использованной.

— Если бы я соблазнил тебя из бесчувственной похоти, ты была бы довольна. А я позволил вмешаться случаю, и поэтому ты чувствуешь себя использованной.

— И тебе всегда хочется использовать кубики? Ты никогда не испытываешь сопротивления?

— Конечно, не всегда, но я пытаюсь это преодолеть.

Доктор Райнхарт и миссис Экштейн смотрели друг на друга целую минуту, доктор Райнхарт со смущенной улыбкой, а миссис Экштейн с благоговейным ужасом. Наконец она вынесла приговор.

— Ты ненормальный, — сказала она.

— Без сомнения. Смотри, я покажу тебе, как это работает. Я записываю два или, скажем, три варианта. Единица или двойка означают, что мы продолжим этот разговор, тройка или четверка означают, что мы закончим сеанс прямо сейчас и каждый позволит Жребию решить, чем еще мы можем заняться в следующие сорок минут. Пятерка и…

— А пятерка или шестерка означают, что мы трахнемся.

— Ладно, согласен.

Доктор Райнхарт подал кость миссис Экштейн. Она решительно потрясла ее в ладонях несколько секунд и спросила:

— А мне не надо бормотать какую-нибудь ерунду, когда я это делаю?

— Ты можешь сказать просто: «Не моя воля, Жребий, но Твоя да будет исполнена».

— Выбери, чтобы мы хорошо потрахались, Жребий, — сказала она и бросила кубик на стол. Выпала пятерка.

— Мне больше не хочется трахаться, — сказала она, но, увидев хмурое лицо доктора Райнхарта, улыбнулась и подумала, что начинает понимать достоинства дайс-жизни. Но прежде чем она смогла позволить большей части своей личности заняться делом, доктор Райнхарт заговорил.

— Теперь мы можем бросить Жребий, чтобы определить, как мы будем заниматься любовью.

Она заколебалась.

— Что? — сказала она.

— Есть бессчетное множество способов совершить половой акт; каждый из этих способов привлекателен для разных частей наших личностей. Нужно, чтобы решение принял Жребий.

— Понятно.

— Прежде всего, кто из нас будет сексуальным агрессором, я или ты? Если Жребий скажет нечет…

— Погоди. Я начинаю понимать эту игру. Я тоже хочу играть.

— Вперед.

Миссис Экштейн взяла оба кубика и сказала:

— Единица означает, что мы займемся любовью тем странным способом, который тебе вроде бы нравится.

— Прекрасно.

— Двойка означает, что я лягу, а ты будешь работать руками, ртом и Джоцни Яблочным Семечком[94] над каждой частью моего тела, пока я больше не смогу этого выносить и не потребую чего-нибудь другого. Тройка…

— Или лучше мы опять бросим Жребий.

— Тройка… Дай подумать: ты играешь с моей грудью пять минут.

— Дальше.

Миссис Экштейн поколебалась, а потом ее лицо медленно расплылось в улыбке.

— Мы должны всегда давать решать Жребию, так? — спросила она.

— Верно.

— Но мы контролируем варианты.

— Очень хорошо.

Она улыбалась счастливо, будто ребенок, который только что научился читать.

— Если выпадет четверка, пятерка или шестерка, это значит, что мы должны попробовать сделать ребенка.

— Что?! — сказал доктор Райнхарт.

— Я вынула ту резиновую пробку, которую Джейк велел доктору в меня вставить, и думаю, у меня только что была овуляция. Я читала книгу, и там рассказывалось о двух лучших позах, чтобы сделать ребенка.

— Понятно. Арлин, я…

— Мне бросать?

— Подожди.

— Чего?

— Я… я думаю.

— Дай мне кубики.

— Я полагаю, что ты немного передернула с шансами, — сказал доктор Райнхарт со своей привычной профессиональной невозмутимостью. — Давай так: если это шестерка, мы будем пробовать одну сексуальную позу за другой, следуя списку из шести поз, который мы составим. Две минуты на каждую. Пусть оргазмы случаются, когда придется.

— Но четверка и пятерка всё равно означают, что мы делаем ребенка?

— Да.

— Хорошо. Бросаю?

— Давай.

Миссис Экштейн бросила кубик. Выпала четверка.

— Ах-х, — сказал доктор Райнхарт.

— Ура! — сказала миссис Экштейн.

— А что это за две позы, которые рекомендуют медики? — с некоторым раздражением спросил доктор Райнхарт.

— Я покажу. У кого будет больше оргазмов, тот выиграл.

— Выиграл что?

— Не знаю. Пару кубиков.

— Понятно.

— Почему мы не начали эту терапию раньше? — спросила миссис Экштейн. Она быстро раздевалась.

— Ты понимаешь, — сказал доктор, не спеша готовя себя к операции, — что после того, как мы один раз займемся любовью, мы должны опять проконсультироваться со Жребием.

— Конечно, конечно, иди сюда, — сказала миссис Экштейн, и вскоре усердно занялась с доктором Райнхартом интенсивной дайс-терапией. В 11 утра доктор Райнхарт позвонил секретарю, чтобы сообщить, что, поскольку этим утром он проводит особенно глубокое исследование и поскольку его работа может принести долгосрочные плоды, необходимо отменить сеанс с мистером Дженкинсом, дабы он и миссис Экштейн могли продолжить работу.

В полдень миссис Экштейн, сияя, покинула кабинет доктора. История дайс-терапии началась.

31

Профессор Орвилл Богглз из Йеля попробовал ее пройти; Арлин Экштейн нашла ее эффективной; Терри Трейси с ее помощью вновь обрела Бога; пациент Джозеф Специо из больницы Квинсборо думал, что это заговор, имеющий целью довести его до безумия: дайс-терапия медленно, но уверенно, без ведома моей жены и коллег, набирала силу; но «Великий колумбийский копуляционный беспредел» достиг кульминации и сошел на нет. Две девушки из колледжа Барнарда[95], которые поодиночке получили инструкции вступить друг с другом в лесбийскую связь, пожаловались своему декану, и та быстро принялась за расследование. Хоть я и заверил ее, что мы с доктором Феллони — добросовестные профессионалы, члены Американской медицинской ассоциации, состоим в республиканской партии и находимся не более чем в умеренной оппозиции к войне во Вьетнаме, она, тем не менее, сочла эксперимент «подозрительно скандальным», и я его прекратил.

На самом деле все запланированные встречи уже состоялись. Менее шестидесяти процентов из них прошли, как ожидалось, и я вместе с двумя аспирантами несколько недель занимался тем, чтобы попытаться собрать папки с заполненными анкетами и проинтервьюировать наших лаборантов; но эксперимент был завершен. Когда осенью я опубликовал статью о нашей работе (доктор Феллони отказалась иметь какое-либо отношение к статье или эксперименту), она наделала кое-какого шуму и стала одной из улик, использованных моими врагами, чтобы изгнать меня из АМА.

Хотя в основном нашим испытуемым участие в исследовании, похоже, доставило удовольствие, несколько человек получили психологические травмы. Дней через десять после моего собственного па-де-труа в мой офис пришел запрос на лечение одного из испытуемых, которого в нашем совместном эксперименте вела доктор Феллони. Некая мисс Вильота утверждала, что после участия в эксперименте у нее начался невроз, и требовала, чтобы я провел с ней терапию. Ей назначили встречу, и на следующий день в условленный час я сидел в своем кабинете, прописывая в деталях новые придуманные мной упражнения с кубиками. Дверь кабинета открылась и закрылась. В кабинет вошла невысокая девушка. Когда я поднял голову, ноги у нее подкосились, и она рухнула на кушетку.