Расселл Джонс - Выше головы!

• Название: Выше головы!
• Автор: Расселл Джонс
• Жанр: Детективная фантастика

Каким может быть будущее, в котором хотелось бы жить? Не воевать за него, не умирать за него, а жить в нём? Не в идеальной утопии, но в живом обществе со всеми его плюсами и минусами, проблемами и радостями…

Историй о таком будущем не много, и созданы они в другое время. Сегодня приходится иметь дело с новыми задачами, и каждый из острых вопросов современного мира получит, так или иначе, свой ответ.

Главный герой Рэй прибыл на удалённую станцию с надеждой найти своё место среди людей. Он понятия не имел, что место ему уже определено, роль назначена — и ждут его дела, с которыми справиться сможет только он.

Цикл повестей. Начало цикла базируется на рассказе «Богомол и орхидея». Сам рассказ был существенно переделан.

Иллюстрации: Nasinix, Яна Конопатова; обложка: meissdes.

---

— Внимание, — сказал камилл, и я снова посмотрел на небо: не было же прогноза на дождь!

— Внимание, — повторил он, и голос у него был непривычно бесцветным. — Начинаю передачу экстренной информации.

Мы едва успели переключить свои шлемы — правда, они бы сами перенастроились для широкоформатного приёма, но так было спокойнее. Фьюр плюхнулся на пятую точку для надёжности… А потом пришла новость.

Было что-то мистическое в том, что мы только что об этом говорили: о рисках для станции. Но я не верил в подобные вещи. Просто совпадение: Фьюр вспомнил об астероиде — и едва ли не в этот самый момент в станцию «Тильда-1» попал такой камешек. В Восточный сектор.

Двести пятьдесят шесть килограммов. При столкновении раскололся на несколько частей. Значительные разрушения на уровнях Ба, Альфа-ноль, один, два и три. Экстренная остановка вращения. Опасность первого класса. Переход в режим Чрезвычайного Положения… «Красный» сценарий: полная мобилизация всех взрослых тильдийцев.

Пятеро погибших… Шестеро…

— Ты летишь туда? — спросил Тьюр.

Едва прочитав сообщение, он вскочил с пригорка.

— Я обязан, — просто ответил я и тоже поднялся.

Семеро… И окружающий пустынный пейзаж уже не выглядел таким умиротворённым.

— Из-за Зере? — уточнил Фьюр.

Я мог только грустно усмехнуться — и повторил:

— Я обязан.

«Восемь», — продолжал накручивать счётчик экстренного канала. Теперь он не выключится до самой отмены сценария: будет выводить списки тех, кто погиб, и тех, кто спасся. Но альтерные настойки позволяли видеть только цифры — для того, чтобы увидеть имена и фамилии, надо было раскрыть весь текст. А я пока не мог.

Её альтер молчал, а ведь мы только утром мы разговаривали! Утро на планете, но на станции был вечер. [Нет сигнала]. Она задержалась на «Тильде-1», чтобы решить какие-то вопросы с Администрацией — пока я буду возиться с мальчишками и приходить в себя. С Администрацией и Главой Станции… Как раз в Восточном.

— Возьми нас.

Они сказали это хором — удивительная синхронизация! Хотя чему тут удивляться…

— Нет. Вы что! — я обернулся на вездеходку, лихорадочно соображая, что делать в первую очередь.

А что тут думать? В Главный купол, а потом на катер. И на станцию, о которой одновременно хотелось и было страшно думать. А я ведь мог легко узнать, кого именно больше нет в живых!

«Надо иметь мужество», — подумал я и проверил.

Среди погибших ни одного знакомого имени. А имён уже девять.

Среди спасённых — Цзайчжи Саласар, Люсьена Фрил и Ниул. Ну, хоть это.

— Возьми нас, — Тьюр сжал кулаки и подошёл ко мне вплотную. — Мы должны быть там.

— Там Юки. И Брай. И мама, — напомнил Фьюр, вставая с братом плечо к плечу. — Ты должен.

— Вам по четырнадцать лет, — напомнил я, наклонившись. — Что вам там делать? Думаете, без вас не справятся?

— А тогда нам было по одиннадцать, — напомнил Тьюр. — И тоже было рано. А когда будет можно?

Фьюр смотрел мне прямо в глаза, и я не мог спрятаться от его взгляда.

— Как нам жить потом?

Я так и не понял, кто это спросил. Да уже и не важно. Не было у меня контраргумента на эти слова. Хотел бы я услышать, что скажут другие! Это ведь правда: им по четырнадцать лет, а жить они буду хоть до ста четырнадцати, если не больше.

Я не мог оставить их на планете, чтобы всю жизнь они вспоминали о том, как их оставили.

— Быстро в машину!

— Спасибо…

— Быстро, я сказал! Если сможете уломать Телжана и Рейнера, то…

Они помчались к машине. Помедлив, я двинулся следом.

…Имён в левом столбце было уже двенадцать, и я не хотел их проверять. А придётся.

Предел

Я не так часто видел станцию со стороны, и вряд ли мог с точностью оценить её состояние, но открывшееся зрелище казалось нарочито неправильным. Как будто это симулированная, заведомо маловероятная ситуация, которой не может быть: безусловно, есть сотая доля шанса, да кто о ней особо беспокоится? Сейчас закончится тренировка — и картинка исчезнет…

Мы подлетали со стороны Восточного сектора, и обугленные отверстия в корпусе бросилось в глаза прежде того факта, что это вообще можно наблюдать. «Тильда-1» не вращалась. Лишь спустя пару ударов сердца я осознал, что так и есть — впервые с момента запуска.

Неподвижная громада станции — как погасшая звезда. И очень страшно осознавать, что то не симуляция и не фильм… Хотя кто захочет снимать о таком? Да и кто захочет смотреть? Но всё было правдой, здесь и сейчас. Мой взгляд рассеянно скользил по корпусу станции — в той его части, где не было повреждений. И осознание этого — что там, где я смотрю, повреждений нет — заставляло думать о Зере и других дорогих мне людях, остающихся внутри.

Я видел светлую обшивку, с крылышками вспомогательных солнечных батарей, чутко реагирующими на поведение нашего светила, с усиками-антеннами, которые обеспечивали сеть, и с медленно переползающими с место на место ремонтными камиллами. Вопреки ожиданиям, они не бросили своих маршрутов, что, в общем-то, было правильно: хватало и других астероидов. А вокруг ран кишмя кишело ИскИнами, так что отверстия медленно затягивались, буквально на глазах.

Ещё больше работы шло внутри: на учебных тревогах я видел реконструкторов, которые умели восстанавливать обшивку и переборки. Они должны были сразу выдвинуться в Восточный сектор, и через несколько часов после катастрофы вернуть функциональность всем важным узлам. Время от времени в отверстиях мелькали «лапки» роботов, наконец-то получивших возможность показать своё мастерство, а в стороне висели извлечённые фрагменты, видимо, не подлежащие вторичной переработке.

Лишь когда наш катер заходил на посадку к Оперативной Базе, я догадался, что это остатки камиллов: изувеченные блоки, оплавленные манипуляторы и чёрные поломанные корпуса. Обслуживающие «паучки» — типа тех, которые я видел на уровне «Ба» под Садом. В отличие от логосов, базировавшихся в глубине станции и практически неуничтожимых благодаря резервному копированию, эти малыши могли сбрасывать в свою сеть только функциональную информацию. Но их личности оставалась беззащитными при прямом воздействии. Прямо как у людей…

«Наверное, есть ещё один список, — вдруг подумал я. — Конечно, он выглядит иначе. Но смысл тот же».

Они погибли первыми — приняли на себя главный удар. Разгерметизация включила защитную программу, Инфоцентр среагировал на угрозу, и аварийные переборки надёжно заперли всех людей, разбив сектор на десятки тысяч крошечных «сот». Благодаря такой тактике погибших было мало. Но они были. А пострадавшими стали все.

Оперативная База была организована на «Тильде-3», которая и раньше использовалась как перевалочный пункт. Когда мы пристыковались и выбрались в основном коридоре, я увидел знакомого из Отдела Безопасности: он выходил из астрономической лаборатории, ловко переставляя ноги в намагниченных ботинках.

— Что, они уже съехали? — спросил я после короткого приветствия, имея в виду учёных, которые обычно толпились на Третьей.

— Сразу после, — ответил он, посмотрел на мальчиков, а потом на Нортонсона и Рейнера, но так ничего и не сказал.

Меня вызывали на экстренное совещание — лично. Сначала это удивило, а потом встревожило: в сценарии на случай ЧП у всех имелись заранее назначенные роли, и не было никакой необходимости встречаться лицом к лицу. В любом случае, корректировку обязанностей проводили через общую сеть.

Макс Рейнер, например, должен был сопровождать группы, отправляющиеся в тэферские купола. Нортонсону предстояло работать на сортировке, и его там ждали. Но они решили задержаться — ради двух юных добровольцев, которых взяли только под обещание «что скажет Глава».

— Юки нет, — в который раз сообщил Тьюр, проверяющий списки погибших и спасённых при каждом обновлении. — Брая нет. Мамы нет. Наших нет.

Под «нашими» он подразумевал свой круг: родственников, друзей семьи, одноклассников. И ещё Зере. Сначала он упоминал её имя, но потом, заметив, как я всякий раз дёргаюсь, как от удара током, перестал и говорил просто: «наши».

Фьюр молчал, напряжённо думая о чём-то своём: лишь усилием воли я заставил себя не беспокоиться. У него есть брат, а у меня…

— Рэй, ты вовремя… А это кто ещё?!

Ниул Ярхо встретил нас в дверях комнаты для совещаний, куда меня настойчиво приглашали: мигание в правом углу лицевого щитка включилось с самой стыковки. Я не сомневался, что Глава Станции помнил лица, имена и биографии Фьюра и Тьюра. Но на его месте я бы тоже утратил самообладание.

— Ты рехнулся — притащить их с собой?!

У него, прежде такого невозмутимого, даже капелька слюны вылетела изо рта! Смотрел на меня в упор, как будто я это всё придумал… А я молчал, пытаясь придумать уместный ответ и со стыдом осознавая, что он был прав в своём негодовании: я мог хотя бы сам разрешить эту проблему, а не перекладывать ответственность на него. И тут заговорил Нортонсон — мой молчаливый друг, от которого я в последнюю очередь ожидал такой инициативы.