Нурмурад Сарыханов - Женитьба Элли Оде [сборник рассказов]

• Название: Женитьба Элли Оде [сборник рассказов]
• Автор: Нурмурад Сарыханов
• Издательство: Туркменистан
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1981

Сборник составляют рассказы туркменских писателей: Н. Сарыханова, Б. Пурлиева, А. Каушутова, Н. Джумаева и др.

Тематика их разнообразна: прошлое и настоящее туркменского природа, его борьба за счастье и мир, труд на благо Родины. Поэтичные и эмоциональные произведения авторов сочетают в себе тонкое внимание к душевной жизни человека, глубину психологического анализа и остроту сюжета.

---

Это место он узнавал сразу, хотя главной приметы — полуразвалившегося глиняного забора — давно уже не было. Люди не раз замечали, что, проходя мимо «поля Ямата», Сапар-ага разговаривает сам с собой. Считали — стариковская причуда. Не понимали люди, что для Сапара Ямат жил, жил в а ом, что сделано было им на земле. И он, как с живым, здоровался с ним, рассказывал ему новости, советовался…

Нарастающий гул моторов оторвал старика от размышлений. Четыре огромные машины, слегка, покачиваясь, не спеша двигались по большаку. Они шли на юг — убирать хлопок.

Вот, Ямат, видишь, какие теперь машины? Нам о тобой и в голову прийти не могло, что такое будет… В прошлом году думаю: ни за что Нурягды не справился с планом. Триста гектаров засеял — представляешь? До войны нам бы всем колхозом не одолеть столько, а то одна бригада… Сказал ему про свои спасения, а он — я, мол, на сборщиков с фартуками не рассчитываю, машинами убирать будем. И что ты думаешь? За пятнадцать дней план дал! Без единого сборщика. Ты только не прими, что это для красного словца, я всерьёз…

Шум моторов постепенно затих. Сапар-ага остановился, прислушался к своему телу. Боли не было. Да и усталости особой — тоже. Хотелось ещё походить, посмотреть. Своими глазами увидеть, изменилось ли что тут за год, что нового на полях. Поглядеть, узнать, а на обратном пути обо всём рассказать Ямату.

* * *

— Здравствуй, Сапар-ага! — ещё издалека приветствовал старика председатель. — Вот ты и на ногах, не сглазить бы! Почаще ходи по полям, никакая болезнь не подступится.

Он наклонился к старику и обеими руками пожал ему руку. Они не виделись давно. Председатель заметно пополнел, появился второй подбородок, и шея стала короткая. До чего ж нынче люди легко полнеют! Другому и сорока нет, а уж отрастил живот. Раньше мучились — как бы пополнеть, а теперь не знают, как от жира избавиться. Вот говорят, толстеют, у кого забот нет, кого чужие беды не трогают. Уж о ком другом, а о председателе этого не скажешь. Может, кто и скажет, если непонимающий, а Сапару достаточна в глаза человеку посмотреть. Вот он улыбается, и слова весёлые говорит, а глаза выдают. Не до веселья председателю, забот да хлопот у него хватит…

— Как посевы находишь, Сапар-ага?

— Надо бы лучше, да некуда. Собрату бы только без потерь.

— Да… С тонковолокнистым трудно придётся. Машиной его не возьмёшь. Попробовали — фабрики не принимают. Говорят, волокно портится.

— Руками придётся. Поаккуратней…

— Руки-то негде брать.

— Ну, уж сейчас грех жаловаться. Если сейчас не управляться…

— Сапар-ага! Это только так кажется, что народу много. Сами посудите: в каждом доме полно детишек. Мне лично совесть не позволяет приставать к многодетным матерям — выходи, мол, на хлопок. У них и так забот по горло. Школьники, конечно, выручают, да больно цена дорогая — учиться им как следует не даём. Мужчинам — сами знаете — и без фартуков дел хватает — на машинах работают, отары пасут. Грузы какие — опять мужчины нужны. Так и получается: нет людей на ручную уборку… Мало людей, очень мало!

— Вот ты, председатель; говоришь, людей мало. А нет разве таких, что живут тут, а работают в городе? Почему бы их не вернуть?

— Да кто же против?! Кто возвращается, мы знаешь, как встречаем — чуть не с музыкой! Однако насильно не имеем права. Я ведь с ними толковал.

— Со всеми говорил?

— Со всеми. Каждого по отдельности приглашал.

— Ну что тебе, к примеру, сказал Овез, сын Сахета?

— Который каменщиком? Сказал, что останется строителем.

— И пусть! Что, в колхозе дома нельзя строить? Ты ему про это говорил?

— Сказал… А он: ничего, мол, колхоз и без меня обойдётся.

— Неужели так и ответил?

— Прямо так! Почему вы удивляетесь?

— Удивляюсь потому, что знаю его. А ты, верно, не очень хорошо знаешь.

— Возможно, Сапар-ага. Пойдёмте на стан, чайку выпьем!

— С удовольствием.

Солнце приближалось к зениту, спина прогрелась, губы запеклись — самое время чай пить.

А всё-таки с Овезом что-то не то. Неспроста он председателю так ответил. Конечно, Овеза Сапар давно не видал — болел, но всё равно: не мог Овез другим человеком стать, скорее председатель подхода к нему не нашёл.

Расспрашивать дальше председателя Сапар-ага счёл неприличным. Решил сходить вечером к Овезу, поглядеть, как он, и поинтересоваться… Едва ли Овез повторит ему те слова.

За чаем Сапар-ага помалкивал, но председатель, видно, догадался, о чём он думает.

— Я, Сапар-ага, не меньше твоего жалею, когда люди из колхоза уходят. А только задерживать их права у нас нет. Строят кругом: тут стройка, там стройка… На юге, говорят, газ нашли, город большой будет. И везде люди нужны. Если каждый только о своём думает, это тоже не дело. Так что, я считаю, нужно по желанию: хочешь в город иди, хочешь в селе оставайся.

Сапар-ага огорчился. И не потому, что неверный это довод, а потому, что на Овеза такие слова вполне могли произвести впечатление: если и намеревался вернуться, не вернётся.

Часть вторая

Домой Сапар-ага воротился уже за полдень. Сейитли тоже пришёл чай пить. Внуков не было видно ни в доме, ни во дворе — убежали куда-нибудь играть…

Едва Сапар-ага присел на кошму, сразу усталость разлилась по всему телу. Он вышел во двор, засучил рукава, умылся холодной водой. Видно, увлёкся он, походил больше, чем можно. А поясница ничего, помалкивает. Да и сердце вроде не щемит. Обойдётся. Сейчас перекусить, полежать немножко, и всё будет в порядке.

— Чай настоялся. Будешь пить, папа?

— Обязательно, сынок, во рту совсем пересохло.

— Я смотрю, устал ты. Ходил много?

— Пустяки… Разве может человек устать от полей? Вот больница — это да, вконец она меня вымотала!

Невестка поставила перед Сапаром-ага большой чайник.

— Джемал говорит, без тебя старики наведывались, Узнали, что ты из больницы вышел, навестить хотели.

Джемал кивнула, подтверждая слова мужа.

— Сказали, вечером ещё придут.

— Хорошо, если придут.

От зелёного чая прошибло потом, внутри всё смягчилось, отошло. Сапар-ага с удовольствием поел плова с курицей. Умеет невестка плов готовить, и рис у неё всегда мягкий, с морковкой ровно перемешан. Да, видно, старость своё берёт, теперь только мягкая пища по душе. Покойница Бибиш тоже мастерица была на плов, а вот такой мягкий он у неё не получался. Скоро пять лет, как умерла, бедняжка. Плохо без неё. Недаром умные люди говорят: «Не на радость жена мужу, а на старость». Сильно он тосковал, когда умерла Бибиш. Потом ничего, притерпелся. Счастье ещё, что семья у него ладная: хороший сын, невестка уважительная. У Джемал свёкор всегда на первом месте. Может, это Сейитли её научил, а только думается, сама всё понимает. Потому что, если нет у человека понятия, если сердце ему не подсказывает, тут уж учи — не учи… С невесткой повезло, ничего не скажешь — безупречная женщина. Не он один так думает, люди говорят, а это вдвойне приятно…

Пообедал, и потянуло поспать: положи сейчас голову на подушку, мигом сон сморит.

— Ты бы вздремнул, отец, — сказал Сейитли, видя, что старик совсем отяжелел. — А я схожу к Агаджану. Он ведь сегодня уезжает. Он потом зайдёт к тебе проститься.

— Что это он так торопится?

— Так ведь он только за матерью приезжал.

— Опять хочет в город свозить?

— Нет, отец, на этот раз он её совсем увозит.

Сапара-ага словно кто за плечи тряхнул.

— Быть не может! Не согласится она насовсем!

— Уговорил. Вечерним поездом уезжают. Мы с ним ещё с утра вещи в багаж сдали.

Сапар-ага резко выпрямился. Усталости он больше не чувствовал, и спать ему уже не хотелось. Резануло в спине, под лопаткой, сердце забилось неровно и часто. Однако старик не стал прислушиваться к тревожным сигналам — новость, которую он только что услышал, оглушила его. Сон, приснившийся ему сегодня, его нынешняя встреча с полями, эта новость… Между всем этим есть какая-то связь, невидимая, но ощутимая. Только вот не разберёшь сразу, в голове всё как-то перепуталось, смешалось… На мгновение перед Саларом возникло лицо Ямата. Показалось и тотчас исчезло.

— Сынок! — окликнул Сапар-ага стоявшего в дверях Сейитли. — Ты иди. Я тоже приду. Я сейчас…

Сейитли возражать не стал, только встревоженно взглянул на отца и вышел, не сказав ни слова. Невестка собрала посуду, унесла во двор. Старик остался один в пустой просторной комнате.

Вот видишь, Ямат, что получается? Солтанджемал уезжает. Каково ей покидать родное гнездо? А с другой стороны посмотреть, ведь и одной не сладко на старости-то лет. Единственный сын, и врозь жить? Лучше, конечно, если б Агаджан в село вернулся. Не получается, городская у него работа…

И останется брошенный дом. Не старый ещё, жить бы да жить в нём. И на двери будет висеть замок. На двери твоего дома, Ямат! Как же я теперь буду говорить с тобой, а?