Мирмухсин Мирсаидов - Зодчий

• Название: Зодчий
• Автор: Мирмухсин Мирсаидов
• Издательство: Иэдательство литературы и искусства имени Гафура Гуляма
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1979

Роман Мирмухсина «Зодчий» обращен к историческому прошлому узбекского народа. Действие происходит в XV веке, в годы расцвета литературы, искусства, зодчества в Средней Азии. Автор вводит нас в общественно политическую атмосферу, царившую в те времена в Мавераннахре и Хорасане — территории, расположенной между крупнейшими в Средней Азии реками Амударьей и Сырдарьей.

В романе много конкретных исторических лиц. Книга посвящена судьбе народных мастеров, их таланту.

---

Восторженные крики сотрясли небо и землю. Все танцевавшие после Бадии и юноши и девушки казались вялыми, все это было уже не то. Танцы продолжались еще долго, но говорили только о ее пляске, о пляске Бадии. Гости ели, пили, смеялись и веселились допоздна.

В полночь Чули-бобо прочитал благодарственную молитву, и гости разошлись на отдых. Степь может вместить всех, всем здесь найдется ночлег. А в мыслях у каждого была Бадия, ее чудесный танец, шаловливая улыбка, кокетливые движения. Когда закончился пир, Бадия со своими друзьями Харунбеком, Завраком, Гаввасом и Зульфикаром пошла прогуляться вокруг купола. Веселой гурьбой они направились к водоему, но тут Заврак потихоньку потянул за рукав Гавваса и Харунбека, и все трое незаметно зашагали в сторону. Через минуту Зульфикар обнаружил их исчезновение, но промолчал. Увлеченная разговором, Бадия и вовсе ничего не заметила. Они уже подошли к дверце водоема, и тут Бадия воскликнула: — Глядите, глядите-ка, небо полно звезд… Кажется, протянул бы руку, достал любую. Совсем, совсем близко. Так, наверное, бывает только в степи. Под небесным куполом еще купол…

— Да, — сказал Зульфикар, — под бархатным куполом небес, усеянным золотыми монетами, еще один золотой купол. Среди одного мира другой мир…

— Как вы это прекрасно сказали, — промолвила Бадия.

— А вы прекрасно танцевали, — подхватил Зульфикар, когда они подошли к самой дверце водоема, и взял руки Бадии в свои.

— Вам понравилось?

— Очень… — Зульфикар хотел было притянуть Бадию к себе, но та выскользнула из его объятий и со смехом убежала.

— Где вы?

— Не знаю.

— Все это проделки господина Нишапури, кто же, кроме него, придумает такое. Ах, негодники! Вы только поглядите, — сказала Бадия, озираясь по сторонам, ища своих попутчиков. — Ушли, нарочно оставив нас вдвоем!

— Да неужто?

— Пойдемте скорее! Найдем этих негодников!

Обогнув водоем, Бадия и Зульфикар быстро перешли на другую сторону и, увидев своих приятелей, шагавших поодаль, быстро нагнали их.

— На такие проделки способен один лишь господин Нишапури! — заявила запыхавшаяся от быстрой ходьбы Бадия. Она вместе с остальными пошла рядом, нарочно не выпуская из своей руки руку Зульфикара — пусть видят, коли так.

— Да я не виноват, — улыбнулся Заврак, — это вот господин Гаввас Мухаммад предложил уйти…

— Зачем же лгать? Ведь это вы предложили, — вознегодовал Гаввас.

— Я слишком хорошо знаю господина Гавваса, он человек скромный и такого ребячества себе никогда не позволит. К тому же здесь, говорят, водятся волки. Кто же бросает ночью друга в одиночестве и спокойно отправляется восвояси?

— Простите, госпожа, во-первых, никто вас в одиночестве не покидал, — оправдывался Заврак, — с вами был господин Зульфикар Шаши. А во-вторых, как вам известно, я не способен бросить человека одного в степи и, если вы помните, сопровождаю вас от самого Герата. А эта степь ничем по красоте не уступает, долине у подножья Кухисиёха. Вы, надеюсь, помните, госпожа, тот веселый праздник. Лишь бы сейчас все кончилось добром. Никакой волк не сумеет похитить вас, и, по-моему, волки должны вас остерегаться. А потом, поглядите сами, сколько волков вокруг вас вьется, — он кивнул на своих спутников.

— Молодчина! — засмеялась Бадия. — Одолел-таки в споре. Нет, с господином Нишапури не стоит вступать в пререкания. Уж очень он остер на язык. В последние дни вы были почему-то на редкость молчаливы, а сейчас, слава богу, у вас прорезался голос.

Помирившись после этой веселой дружеской ссоры, они пошли домой — каждый к своему ночлегу.

Светало… Рассвет в степи — такого не увидишь, пожалуй, и по сне. Воздух чист и прохладен, солнце выпускает одну за другой свои еще не жаркие стрелы-лучи, а от блеяния овец и лая собак рассвет становится словно бы еще прозрачнее и прекраснее.

На следующий день к вечеру гости, простившись с Чули-бобо, начали разъезжаться по своим пастбищам. Зодчий же, вместе с мастерами, засучив рукава снова принялся за работу. И, глядя на них, чабаны тоже взялись за дело — оставалась уже самая малость.

Через три дня, к субботе, все работы были завершены. Выложили кирпичом и самый верх купола. В воскресенье ожидали приезда бека. И впрямь, к середине дня на большой дороге появились трое конных. Сидевшие у водоема несколько удивились: неужели бека сопровождают только двое всадников? Но оказалось, что сам бек и не подумал приехать — это был его младший брат и секретарь Камбар-ходжа. За ними на своей кобыле плелся табиб.

Чули-бобо удивленно взглянул на секретаря:

— Что случилось, почему же не приехал господин бек?

— Мы сами произведем расчет, — холодно ответил Камбар-ходжа, переглянувшись с братом бека. — Его высочество занят неотложными делами.

Ходжа-табиб с низко опущенной головой отошел в сторонку.

Зодчий почуял что-то неладное и, помолчав с минуту, взглянул на гордо стоявшего перед ним Камбар-ходжу и вежливо сказал:

— Пожалуйста, начинайте расчет.

Камбар-ходжа присел на камень, вынул из-за пазухи бумагу, расправил ее и начал читать:

— „Зодчий Наджмеддин Бухари работал ровно тридцать два дня; по договоренности за каждый день положено две таньги. Итого шестьдесят четыре таньги“. — Он вынул из мешочка серебряные монеты и отсчитал ровно шестьдесят четыре.

— Уста Абид, — продолжал секретарь, — вам положено тридцать две таньги. Считайте.

— Но ведь господин бек обещал расплачиваться золотыми монетами. А вы расплачиваетесь серебром.

— Я выполняю данный мне приказ. К чему все эти мелочные пререкания? Будьте довольны и этим, — хмуро пробурчал Камбар-ходжа.

Уста Абид удивленно посмотрел вокруг, но, встретив холодные взгляды спутников секретаря, молча взял деньги.

— Уста Худайберган, и вам тридцать две таньги.

Уста Худайберган протянул руку за деньгами.

— Ученикам господина зодчего по десять таньга. Примите их как дар его светлости. Вообще же мы не имеем обыкновения платить ученикам да подмастерьям.

Гаввас, взявший деньги, хотел было бросить их в лицо секретарю, но, заметив строгий взгляд зодчего, отошел в сторону. Зульфикар и Заврак тоже получили по десять таньга.

— Вот и копчено, — заключил Камбар-ходжа. Он поднялся и отряхнул полу халата.

— Что же, — начал зодчий, — мы весьма тронуты щедростью бека! Если бы он нам и этого не дал, мы тоже не были бы в обиде.

— Ничего больше не хотите ему передать?

— Нет.

— Значит, расчет произведен полностью.

Камбар-ходжа вместе с братом бека направился к водоему. Они вошли во внутреннее помещение. Водоем уже наполнился ледяной водой. Пройдясь по кругу, они полюбовались куполом и, осмотрев сооружение, шепотом высказали свой восторг, затем вышли и сели на коней.

— А вы едете? — спросил секретарь у Хаджи-табиба.

Услышав в ответ, что лично он, табиб, прибудет в город к вечеру, когда будет попрохладнее, люди бека умчались.

— Что же произошло? Как это понимать? — спросил удивленный и растерянный уста Абид.

— Я предчувствовал, что так оно и получится, — заметил зодчий.

— Да, нехорошо получилось, — протянул Ходжа-та-биб. — Но когда из Герата дошла весть…

— А мы ведь ничего и не скрывали от бека, — сказал зодчий. — Ведь тогда, во время завтрака, я сообщил ему, что моего сына казнили, что мы высланы из Герата и едем в Бухару. А бек тогда сказал: „Ничего, обойдется“.

Все помолчали.

— Не печальтесь, — сказал Чули-бобо, — мы сами доплатим то, чего недодал бек. Аллах с ним…

— Не расстраивайтесь, — шепнул Харунбек зодчему, — и у меня и у Гавваса есть деньги, как-нибудь уж не пропадем.

Зодчий засмеялся:

— Дорогие мои, да я нисколько и не печалюсь. Водоем мы построили не для бека, а для здешнего трудового люда, для простых чабанов. Он нужен и путникам, и животным, и даже птицам. Мы совершили благое дело, а благие дела не нуждаются в вознаграждении. Я доволен тем, что мы сделали здесь, и ни на кого не жалуюсь.

Уста Абид и уста Худайберган, которые удрученно молчали, явно повеселели после слов зодчего.

— Вот эти деньги поделите между собой, — продолжал зодчий, протягивая им свою долю. — Даю от всей души! Вам должны были заплатить золотыми монетами, но из-за меня и вам не заплатили как следует.

— Нет, зодчий, не надо, мы не возьмем, — сказал уста Абид.

— Возьмите, прошу вас, иначе я обижусь.

Гаввас, Зульфикар и Заврак тоже отдали свою долю уста Абиду и уста Худайбергану.

Чули-бобо вынес новую меховую шубу и набросил ее на плечи зодчего.

— Пусть это будет памятью обо мне, зодчий, — сказал старик. — Сейчас, конечно, в ней жарковато, но зато вы будете довольны в холодные дни. От прострела спасает.

— Благодарю вас, — растроганно произнес зодчий.