Феликс Эльдемуров - Птичка на тонкой ветке

• Название: Птичка на тонкой ветке
• Автор: Феликс Эльдемуров
• Жанр: Фэнтези

---

О да! Да, да, да, да!

И множество радужных пузырьков, что она выдувала из тонкой трубочки. Они во множестве кружились в воздухе, они лопались под ногами коней, когда мы входили в освобождённую Арканию...

"Вот тебе, сэр Артур, и твой Камелот..."

Н-да...

- И о чём же таком вы от него узнали, сэр?

- Много о чём. Например, что значит быть настоящим рыцарем.

- О! - воскликнул командир. - Сэр Артур! Посвятите нас в рыцари!

- Как тебя зовут, парень? - спросил его сэр Артур.

- Я - Пьер Дюгеклен! - гордо выпятившись, отвечал тот.

- А я - Жанетта д`Армуаз!

Представились и остальные.

- Так вот... - сказал он, выпрямляясь и обнажая меч.

- Ух, ты! Исидора-Сервента-Спада! - воскликнул кто-то.

- Так вот, - стальным голосом продолжил сэр Артур. - Рыцарями так просто не становятся. Вначале надо прослужить пажом, потом оруженосцем. И только потом стать достойным звания рыцаря... Вы хотите быть настоящими рыцарями?

- Сэр, а кто настоящий рыцарь? - спросила девочка.

- Во-первых, это тот, кто бесстрашен и никогда не кривит душой. Его слово - это искреннее слово, и нарушивший его не имеет права называться рыцарем. Во-вторых, рыцарь всегда заботится о тех, кто с ним рядом. Помышляющий лишь о своих интересах - разве он настоящий рыцарь?..

- А в-третьих?

- А в-третьих - самое главное. Настоящим рыцарем всегда движет любовь. И во имя её он пойдёт на всё, и совершит невиданные подвиги, и никогда не струсит в тяжёлую минуту. Презрение к смерти и великие Надежда и Вера во имя Любви да пребудут с вами, друзья мои.

- Единственное, что я вправе сделать, - продолжал он, - это благословить вас. И я, - прибавил он, очерчивая мечом полукруг над их головами, - во имя видавших не одну битву зубцов этих стен и башен, во имя этой земли, во имя ваших благословенных родителей и той страны, что вскормила вас - благословляю вас на ваш великий жизненный путь. И да пребудет со всеми нами, в наших мыслях и поступках Господь Бог!.. Монжуа Сен-Дени!* - повторил он старинный рыцарский клич.

-----

* "С нами радость наша Святой Дионисий!"

-----

- Монжуа Сен-Дени!.. - повторили они вполголоса.

- Монжуа Сен-Дени! - вдруг выкрикнул Пьер Дюгеклен, взмахнув мечом. - Да здравствует Франция! Вперёд, за мной!

И вся кавалькада, вскинувшись и - не обращая более на рыцаря никакого внимания, под лай собак и шорох листьев, с восторженными птичьими воплями рванулась далее по улице городка...

Рыцарь остался один. Ведь у него не было с собою тополевой ветки...

Сотни и тысячи Бертранов де Борнов проносились в его памяти. Они рождались, воевали, любили, умирали... Стремились всю жизнь утвердить свою правоту, строили и защищали замки, не замечая, что постепенно становятся пленниками этих замков...

4

В их лагере царило молчание, лишь у неярких костров, повернувшись к ним спиной - чтобы не потерять остроту зрения в темноте, негромко переговаривались часовые.

Лишь два шатра из семи были освещены изнутри - сэра Линтула и принцессы Исидоры. Из шатра Исидоры доносилось едва слышное треньканье лютни (опять украла мои ноты, усмехнулся рыцарь). Поколебавшись, он решил заглянуть в шатёр к Леонтию.

Сэр Линтул, чьё правое плечо под одеждой топорщилось из-за тугой повязки, сидел на раскладном стульчике за походным столом и писал.

- Рад вас видеть, сэр рыцарь...

Де Борн присел на груду вещей, сваленных в кучу в углу шатра.

- Я отпустил молодёжь повеселиться в компании наших новых друзей, - не отрываясь от работы, сказал Леонтий.

"Молодёжь..." - усмехнулся он, который, вспомним, был на полтора года моложе Тинча.

- Сам я завтра не буду принимать участия в турнире, - продолжал сэр Линтул. - После сегодняшних событий, я не в силах поднять ничего тяжелее этого пера... Да, разворошили мы осиное гнездо. И сам магистр Ордена Храма, и его... подручные, да и ваше поведение сегодня, когда вы выбрали не ту Королеву, которую им хотелось бы видеть на троне... Я приказал, чтобы завтра же, сразу после состязаний, лагерь был свёрнут. ОНИ намерены атаковать нас завтра вечером, в полной уверенности, что мы снова будем пировать...

- Почему не сегодня?

- Сегодня они зализывают раны. Я велел слугам распустить слух, будто бы мы назавтра вечером, под закат турнира, хотим закатить ещё более пышную пирушку. Пускай кое-кто надеется перерезать нас во время пьянки или во время ночного отдыха. Пока ОНИ поймут, как их надули, мы будем далеко...

- Мы? Кто это "мы"? - спросил рыцарь.

Сэр Линтул отставил перо и внимательно посмотрел ему в глаза.

- Наверняка, уточнить это придётся назавтра вам, сэр Артур... или сэр Бертран де Борн?

Рыцарь молча встал и, не сказав ни слова, вышел из шатра.

5

Он вышел к обрыву над рекой, спустился по лесенке и присел на ступеньку. Вода, в двух шагах от него, тихо струилась, завихряясь среди камышей. Где-то плеснула рыба... Звёзды были вверху, звёзды были внизу...

В такт тихому шелесту волн снова прозвучали струны лютни. Это была музыка, которую он впервые услышал когда-то в Пиринеях, у мавров, а потом местный музыкант помог ему записать её во всех акцентах и подробностях, ибо не так проста была она в исполнении...

Вот мелодия прозвенела до половины и остановилась. Звякнуло несколько новых аккордов. И вновь исполнитель... точнее, исполнительница попыталась забраться на эту гору... И снова сбилась, и снова тренькнули обиженно струны.

- Ну!.. - простонал он. - Ну же... Ну, Боже!.. Ну, Боже, ну что она делает!

Он больше не мог терпеть эту пытку, он поднялся со ступеньки и решительно направился вверх по лестнице.

В шатре принцессы было полутемно. Обе служанки, свернувшись калачиком, мирно спали у входа. Рыцарь осторожно перешагнул через них и увидел Исидору.

Она была в том же простом белом платье, что и вчера, на пиру, что и тогда, когда-то в лесу, когда он впервые увидел её в образе человека. Подсвеченная огнём светильника, она держала в руках лютню, перед нею, на трех связанных в пирамиду посохах были развешаны листы бумаги с нотами.

Заметив его появление, она, с выражением просьбы и ожидания в глазах, посмотрела навстречу.

- Ну, кто же так, не зная, пытается разобраться в этой музыке! - укоризненно произнес он.

- Я ничего не понимаю, - призналась она, - получается, что у меня на каждой руке должно быть, по крайней мере, восемь пальцев!

- Могу ли осмелиться я рассказать вам небольшую историю о происхождении этой нотной записи?

- О да, осмельтесь же, сэр рыцарь, - позволила Исидора. - Присаживайтесь...

Он присел неподалеку, потер ладонями лицо.

- Дело в том, что как раз после того... после известных вам событий... тогда, в лесах Бургундии, когда я уже был готов разыскать, во что бы то ни стало, мою непонятную тогда Гвискарду, меня вдруг настигло письмо. Оно было от Альфонса, короля Арагона, которого я до того числил во врагах и неустанно обличал в сервентах. В том письме, леди, король Альфонс говорил о том, что он очень сожалеет, что вызвал мой невольный гнев своими необдуманными поступками, говорил о том, как он уважает мой талант, звал все-таки стать друзьями и просил, прослышав о моем таланте красноречия, по возможности помочь в переговорах с эмиром андалусийской тайфы... Вы поймете меня. Я не мог не откликнуться и, вместо того, чтобы полить слезами грудь возлюбленной своей, согласно своим же правилам был вынужден отправиться в крепость Алькасаба, в страну шелка, чтобы помогать бывшему врагу, а теперь другу, королю Арагона... Мы путешествовали несколько месяцев, и я многое узнал о том, насколько иногда бывает великодушен тот, о ком ты еще вчера помышлял так низко. Он, в знак благодарности за мои усилия, преподнес мне в подарок толедский меч, мою Исидору-Сервенту-Спаду... Не верьте, леди, слухам о том, что сэр Бертран де Борн бывал лишь мелким склочником. Мне случалось и мирить меж собою целые народы... А воротившись домой, в надежде, что именно сейчас я наконец смогу навестить возлюбленную свою Гвискарду и открыть ей свое исстрадавшееся от ожидания сердце, я застал там новое письмо, где сэр Ричард, король Английский, призывал меня присоединиться к новому Крестовому походу...

- И все-таки? В чем же секрет этой музыки? - нахмурясь, прервала его словесные размышления Исидора.

- Ах, да... У сарацин, будь то мавритане или арабы, это называется "персторяд шайтана"*, - пояснил рыцарь. - Кое-кто считает, что такую музыку способен исполнить лишь сам нечистый, помогая себе хвостом.

-----

* Термин Милорада Павича ("Хазарский словарь").

-----

- Ну, это всё, конечно, глупости, - заметила она. - Однако, в чём же здесь разгадка?

- Я записал эти странные ноты именно тогда, в Малаге, у мавров. А разгадка здесь в том, дорогая принцесса, что, как объяснил мне один сарацин, эту пьесу должны исполнять двое... Это - разговор между мужчиной и женщиной. Вы не против попробовать?