Евгений Яхнин - Размышления о разуме, Боге и будущем человечества

• Название: Размышления о разуме, Боге и будущем человечества
• Автор: Евгений Яхнин
• Издательство: АО «Х.Г.С.»
• Жанр: Философия
• Год: 1997
• ISBN: 5—7588—0408—8

Дорогое мои друзья, все то, о чем я буду здесь писать, возникло в троллейбусно-автобусных раздумьях, которым я люблю предаваться в пути, и долгих беседах с Вами. Время этих бесед я отношу к счастливейшим минутам моей жизни и очень хочу, чтобы след, который они оставили в моей душе, не затерялся. Я попробовал привести в порядок все вопросы, сомнения, догадки, откровения, посещавшие и волновавшие нас. Может быть, и Вам будет интересно кое-что вспомнить.

---

Все это соответствует принципу биологического эпиморфизма, согласно которому в живом эволюционирующем мире достигнутое (простое) не отвергается, а обогащается более совершенным.

Перечисленные выше примеры приведены мной для того, чтобы можно было сказать: нет той неизмеримой, непреодолимой пропасти между человеком и остальным животным миром, которая до недавнего времени позволяла человеку проявлять свою спесь по отношению к его младшим собратьям на земле.

Биологическое функционирование животных и человека сходны. Да, мозг человека относительно крупнее и сложнее мозга животных, но, как и у животных, у человека очень многое в поведении генетически запрограммировано. При этом реализация программы осуществляется не только прямым механизмом путем передачи исполнительным органам последовательности нервных импульсов, вызываемых тем или иным активным биохимическим агентом, выделяемым соответствующим центром организма, но и опосредованно — через интеллект. По сути запрограммирована работа мозга, то есть способность человека мыслить.

Механизм такого опосредованного запрограммированного действия (поведения) пока еще полностью не раскрыт. Однако понимание того, что при переходе ко все более и более развитым и сложным видам живого роль интеллектуального канала возрастает, вряд ли должно быть связано с какими-нибудь затруднениями. В живой природе неиспользование какого-либо канала функционирования, тем более развивающегося, расширяющегося канала не так уж часто имеет место. У человека же, у которого морфологические и физиологические структуры, поведение и психика определяются координированными системами почти из 7 миллионов генов, роль интеллекта в реализации запрограммированного поведения становится главной.

Здесь мы подходим к важному следующему шагу в развиваемой схеме.

Ген — императив веры

Как уже упоминалось выше, любые групповые, стадные совокупности живых субъектов, каждый из которых обладает свободой действий (передвижение в пространстве, добывание пиши, размножение, стремление к физиологическому комфорту по месту, времени и взаимодействию со средой и т. д.), должны удерживаться в своей совокупности некоторым биологическим механизмом. Такой механизм, какие бы формы он ни принимал, в своей первичной основе должен быть записан в генетической программе поведения. Он может проявляться в виде инстинкта, как непреложная последовательность действий в соответствии со сложившимися и неменяющимися условиями существования субъекта. Причем эта последовательность сохраняется при изменениях условий существования, делающих эту последовательность губительной, как это было показано еще в прошлом веке Фабром. Этот механизм может включать стадию обучения через подражание другим особям и группе. Этот механизм может включать стадию инсайта с достаточно сложной формой поведения. Наконец, этот механизм может включать стадию интеллектуальной переработки информации, которая у человека должна быть развита особенно сильно.

В связи с этим возникает вопрос, каким образом в генетической программе человека может быть записано стремление к объединению через интеллект?

Одним из элементов генетически обусловленного механизма взаимодействия и объединения людей через интеллект может быть комплекс этических, альтруистических особенностей психики человека. Этy идею достаточно отчетливо изложил В. Эфроимсон, который пытался показать, как индивидуальный и групповой естественный отбор, закон уничтожения слабых и больных, в условиях рождающегося человеческого общества породил и генетически закрепил альтруистические инстинкты и нравственные эмоции удивительной силы. Это обеспечивало преимущество в выживании и распространении в потомстве своих генов тем семьям и родам, родовым общинам, члены которых были носителями такой альтруистической наследственности.

Иначе говоря, группы хорошо взаимодействующих людей, что обусловлено было наличием у них генетически закрепленной альтруистической психики, во всем имели преимущество перед группами слабо взаимодействующих людей, с эгоистической психикой.

Сказанное звучит вполне убедительно. В самом деле, кто будет спорить с тем, что в любом соревновании шансы на выигрыш у организованной команды всегда гораздо выше, чем у разрозненной, в которой каждый игрок действует, не обращая внимания на соседа. Почти 200 лет назад и много тысячелетий спустя после начала зарождения человеческого общества, Наполеон в связи с египетской кампанией французского экспедиционного корпуса сказал примерно то же самое: «Один мамлюк (египетский воин) вполне может одолеть двух французских солдат, но пять французов уже не уступят пяти мамлюкам, а десять французов, безусловно, одержат верх над тридцатью мамлюками». Иначе говоря, да здравствует взаимодействие!

Однако представления о том, что естественный отбор может дать преимущество альтруистической наследственности, в последнее десятилетие подверглись резкой критике. Эти представления основаны на так называемом «групповом отборе», который Р. Докинз в блестяще написанной книге «Эгоистичный ген» вообще объявил похороненным. Я не могу согласиться с этим и вынужден высказаться по этому специальному вопросу, так как генетические факторы, обуславливающие объединение индивидуумов в группы, в свете рассматриваемой проблемы чрезвычайно важны.

Подробно обосновывать свое несогласие со всей критикой «группового отбора» в этом письме, цель которого далека от проблем передачи наследственных признаков, вряд ли уместно. Поэтому сформулирую свои возражения предельно кратко. Критика представлений о групповом отборе основана на оценках (и оценках математически строгих) результатов конкуренции между носителями признаков предельно крайних: эгоизма и альтруизма, с включением в последний жертвенности в пользу сородича-эгоиста. Иначе говоря, альтруист в критической ситуации спасает эгоиста за счет собственной жизни, обеспечивая тем самым генетическую передачу эгоистического поведения последующему поколению, и, погибая сам, прерывает передачу потомкам альтруизма.

С моей точки зрения, возражение против обобщенного толкования этих результатов может состоять в следующем.

Зачем же альтруисту погибать? Альтруизм можно мыслить и без жертвенности, он может проявляться просто в помощи соседу, сородичу. Для лучшего понимания моего возражения удобно вообще отказаться от использования термина альтруизм и рассматривать в качестве поведения, противоположного эгоизму, стремление к взаимодействию, к помощи, соответственно изменив и название гена. В этом случае результаты естественного отбора окажутся благоприятными для группы, в которой появился такой ген, хотя бы потому, что отбор приведет к ситуации ЭСС (эволюционно стабильной стратегии), которой отвечает оптимальное соотношение в группе между носителями гена взаимодействия и носителями гена эгоизма.

К сказанному, пожалуй, добавлю, что вряд ли правильно рассматривать естественный отбор упрощенно, как результат конкуренции особей только по двум противоположным признакам; в действительности в процессе отбора в действие вовлекается одновременно масса признаков. Благодаря этому в нашем случае само выживание особей, лишенных гена взаимодействия, в группе, где эти гены появились, все равно будет способствовать распространению гена взаимодействия, возникновению и преимущественному выживанию групп, обогащенных этим геном. По сути к такому заключению мог бы прийти и сам бескомпромиссный критик группового отбора Р. Докинз, поскольку оно может быть выведено из развиваемого им представления о расширенном фенотипе.

Но это последнее сказано специально и только для тех, кто прочтет книги Р. Докинза «Эгоистичный ген» и «Расширенный фенотип».

Поэтому каюсь и обещаю, что далее я не буду предаваться соблазну и пускаться в дискуссии по специальным вопросам, в которых я вполне могу оказаться битым. Буду придерживаться логики изложения, в соответствии с которой важно лишь одно: комплекс генов, обуславливающих у животных взаимодействие, а у человека этическое и альтруистическое взаимодействие можно рассматривать как одну из биологических причин стремления индивидуумов к объединению и действующую через интеллектуальный канал.

Однако, по-видимому, существует еще один важный генетический фактор, действующий через интеллект и обусловливающий стремление и людей к объединению.

Обратим внимание на наличие в человеческом обществе идеологии и на ее объединяющую роль. Слово идеология я использую здесь в предельно широком смысле. Повторю то, что уже говорилось по этому поводу в первом письме. Под идеологией я подразумеваю любую систему взглядов и представлений, которая определяет поведение индивидуума в коллективе, то есть это и религиозные учения с верой в Бога, и атеистические учения, признанные небольшими общинами или государствами в целом, это обычаи и традиции, которым следуют различные племена и национальные сообщества, наконец, это ограниченная система правил поведения в корпоративных группах того или иного состава.