Джон Ревалд - История импрессионизма

• Название: История импрессионизма
• Автор: Джон Ревалд
• Издательство: Искусство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1959

---

Сислей в течение всех этих лет оставался в тени, живя и работая в уединении в Море. Долгие годы лишений и неуверенности оставили на нем след более заметный, чем на его товарищах. Он стал подозрителен и мрачен, редко виделся со своими друзьями, которые не сердились на него за это. Он страдал морально и физически. Работая зимой на воздухе, Сислей простудился, в результате чего у него было парализовано лицо. К тому же, как говорил один из его друзей, он сам себе создавал заботы, часто существовавшие только в его воображении. Он стал раздражительным, недовольным, неспокойным; принимал с щемящей и трогательной жадностью те знаки внимания, которые получал от незнакомых или от малознакомых людей, и тут же, охваченный подозрением, покидал своих новых друзей… Он стал совсем несчастным и испытывал ужасные материальные трудности… Он видел, как уходят из его жизни все радости, исключая радость работы, которая его не покидала никогда.[680] Обострив отношения с Дюран-Рюэлем, Сислей в конце концов заключил контракт с Жоржем Пти, сделав его единственным агентом по продаже своих картин. Он снова выставился в Салоне. Он пытался вложить в свои работы страстность, хотя по характеру своему скорее был тонким поэтом и мечтателем; лучше всего он бывал тогда, когда полагался на тонкость своего восприятия. Когда его спросили, кого из современных художников он больше всего любит, Сислей назвал Делакруа, Коро, Милле, Руссо и Курбе, не упомянув ни одного из своих бывших друзей.[681] Но, заболев раком горла и чувствуя, что конец его близок, он послал за Моне, который поспешил к его изголовью. Малоизвестный, нищий, покорившийся судьбе, Сислей умер 29 января 1899 года. Через год после его смерти картины его начали продаваться по баснословным ценам.[682]

Сислей. Пейзаж в Море, 1892 г.

Примерно в то же время начали подниматься цены на картины Сезанна. Это стало заметно на распродаже коллекции Шоке в 1899 году, последовавшей после смерти самого Шоке и его вдовы. Понуждаемый Моне, Дюран-Рюэль купил несколько картин Сезанна,[683] принадлежавших Шоке, тогда как Воллар приобрел для Сезанна большую акварель — цветы — Делакруа, которой Сезанн всегда любовался среди сокровищ своего друга. В том же году сам Моне купил на аукционе картину Сезанна, и высокая цена, предложенная им, вызвала сенсацию в отеле Друо.

Замкнутый образ жизни Сезанна в Эксе теперь зачастую нарушался посещениями молодых художников, главным образом из окружения Гогена, которые приезжали к нему за советами.

„Я считаю молодых художников куда более разумными, чем других, — писал с нескрываемым удовлетворением Сезанн своему сыну, — старики видят во мне только опасного соперника"[684].

С 1899 года он дал согласие выставляться в „Салоне независимых", но по-прежнему мечтал получить признание официального Салона и даже стать кавалером Почетного легиона. По-видимому, это было не столько стремление к почестям, сколько желание, чтобы на него как на художника начали, наконец, смотреть серьезно (тем более, что жители Экса продолжали видеть в нем сына богатых родителей, посвятившего себя безобидной прихоти). Заступничество Мирбо не помогло осуществиться мечте Сезанна, тогда как Ренуар был награжден в 1900 году. Однако Дега, Моне и Писсарро продолжали питать отвращение ко всему, связанному с официальщиной.

Постоянно растущее число последователей из рядов младшего поколения по крайней мере частично компенсировало Сезанна за неудачную попытку получить официальное признание. Он чувствовал, что в искусстве наступает новая эра. Он был глубоко тронут, когда Морис Дени, который никогда не видал его, выставил в 1901 году в Салоне большое полотно „Апофеоз Сезанна"; на нем были изображены несколько художников, среди них Редон, Вюйяр, Боннар и сам Дени, а также Воллар (на втором плане), собравшиеся вокруг натюрморта Сезанна, ранее принадлежавшего Гогену. Эта композиция была задумана в том же духе, что и „Апофеоз Делакруа" Фантена. Сезанн сам теперь часто говорил о своем намерении написать „Апофеоз Делакруа", где собирался изобразить Писсарро, Моне, Виктора Шоке и себя. Сезанн снова с наслаждением перечитывал критические статьи Бодлера об искусстве, восхищаясь его высокой оценкой Делакруа, так же как верностью его суждений. Он также часто возвращался к произведениям Стендаля и братьев Гонкур, к рассказу Бальзака „Неведомый шедевр".

Молодые художники, приезжавшие навестить Сезанна в Эксе, встречали высокого старика, подчеркнуто вежливого, хотя приветливость его по временам внезапно сменялась гневом. Не интересующийся ничем, кроме искусства, он любил разговаривать о живописи, но раздражался, когда посетители заставляли его давать теоретические формулировки. Он уводил своих гостей в горы, окружавшие Экс, где он работал, и заявлял, что „о живописи можно сказать больше и лучше, глядя на мотив, чем когда обсуждаешь чисто умозрительные теории, в которых большей частью можно запутаться".[685]

И он повторял снова и снова: „Все, особенно в искусстве, является теорией, возникающей и развивающейся из соприкосновения с природой".[686] Он часто жаловался, что ему с годами все труднее и труднее реализовать свои ощущения, но в то же время признавал, что подлежащие разрешению проблемы становились для него все более ясными.

Друг Гогена Эмиль Бернар, опубликовавший еще в 1892 году панегирик Сезанну, впервые посетил его в 1904 году и, беседуя с ним, а впоследствии и переписываясь, вынудил Сезанна сформулировать свои концепции. Сезанн сказал ему, что „натуру нужно изображать посредством цилиндра, шара, конуса, помещая все в перспективе так, чтобы каждая сторона всякого предмета, всякого плана тяготела к центральной точке".[687]

Но когда Бернар подготавливал вторую статью о Сезанне, старый художник посоветовал ему лучше заняться живописью, чем писать, и сказал: „Художники должны полностью посвящать себя изучению природы и пытаться создавать картины, которые бы являлись наставлением. Разговоры об искусстве почти бесполезны. Работа, которая помогает человеку достичь успеха в своем деле, является достаточной компенсацией за непонимание, проявляемое глупцами. Литератор выражает себя абстракциями, тогда как художник конкретизирует свои ощущения и восприятия посредством рисунка и цвета. Художник не должен быть чересчур скрупулезным или чересчур искренним, или чересчур зависимым от натуры; художник является в большей или меньшей степени хозяином своей модели, а главным образом — своих средств выражения". И он настаивал: „Проникните в то, что перед вами, и настойчиво стремитесь выражать себя как можно более логично".[688]

„Я пытаюсь передать перспективу исключительно с помощью цвета, — говорил Сезанн немецкому коллекционеру, который посетил его в Эксе. — Главное в картине — это найти верную дистанцию. По этому признаку определяют талант художника".

Используя в качестве примера один из своих пейзажей, он обводил пальцем границы различных планов и точно показывал, где ему удалось передать глубину; там же, где решение еще не было найдено, там цвет по-прежнему оставался только цветом, не становясь выражением пространства.[689]

Советуя своим друзьям избегать влияния Гогена, Ван-Гога и неоимпрессионистов, Сезанн в то же время любил говорить о своих бывших товарищах, расхваливал Ренуара и особенно Моне, с особой нежностью вспоминал „скромного и великого" Писсарро.

Когда Сезанн был приглашен группой художников Экса участвовать в их выставке в 1902 году и затем снова в 1906 году, он, перешагнувший теперь уже за шестьдесят и объявленный вождем нового поколения, благоговейно написал рядом со своим именем: „Ученик Писсарро". Писсарро так никогда и не узнал об этой дани уважения, так же как не знал, что Гоген, несмотря на весь свой сарказм и стремление к независимости, всегда помнил, чем он был обязан ему.

Гоген умер одиноким и озлобленным на одном из Маркизских островов в мае 1903 года. Едва успела весть о его смерти достичь Парижа, как в ноябре того же года после кратковременной болезни мирно скончался Писсарро. Он завешал шесть рисунков Сёра Люксембургскому музею. Уистлер тоже умер в 1903 году.

За год до этого умер от случайного отравления газом Золя, и в 1901 году скончался Лотрек, здоровье которого было окончательно подорвано неумеренным пьянством.

В том же 1901 году Воллар устроил первую выставку молодого испанца Пабло Пикассо, чьи картины говорили о сильном влиянии Лотрека. В 1904 году умер Фантен.

Глубоко опечаленный смертью Золя и Писсарро, Сезанн начал часто поговаривать о близком конце и поклялся, что „умрет за работой". На этот раз судьба удовлетворила его желание. 15 октября 1906 года, в то время как он писал на холме, его застигла гроза. В течение нескольких часов он оставался под дождем и был доставлен домой в бессознательном состоянии на повозке с бельем. На следующий день он отправился работать в свой сад и вернулся оттуда почти умирающим. Он отошел в вечность 22 октября 1906 года.