Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

• Название: Гевара по прозвищу Че
• Автор: Пако Тайбо II
• Жанр: Биографии и Мемуары

Его жизнь была полна приключений и борьбы, его смерть окружена тайной, его влияние на современников и потомков огромно, и каждое приходящее поколение открывает его для себя заново. Каков он был, Гевара по прозвищу Че, аргентинец, принятый кубинским народом как сын, человек, научивший латиноамериканцев сражаться за свою свободу?

Пако Игнасио Тайбо И, писатель и ученый, не просто рассказывает о жизни и борьбе Эрнесто Гевары, но и раскрывает многие загадки, связанные с жизнью и смертью.Че, предавая огласке архивные документы, ранее недоступные исследователям.

Биография Эрнесто Че Гевары, принадлежащая перу Пако Игнасио Тайбо II, получила широкое признание и стала мировым бестселлером.

---

«Я должен, к сожалению, напомнить вам, что я был назначен командующим. ... Уйду я в отставку или нет, но я буду пользоваться предоставленной мне властью для того, чтобы обезопасить деревни, окружающие горы, от всяческих проявлений малодушия. ...Почему ни один из кампесинос не нашел недостатков в нашей идее о том, что земля должна принадлежать тем, кто на ней работает, а крупные арендаторы находят недостатки? И не потому ли подавляющее большинство бойцов поддерживает идею налета на банк, что не у каждого из них за душой имеется хотя бы сентаво?»

Но на этом разногласия не кончились. Ольтуски, с самыми искренними намерениями, попросил у Че расписку в получении пятидесяти тысяч песо, на что Че ответил, что между товарищами такое недоверие оскорбительно. «Я не стал бы просить у тебя расписки на какую бы то ни было сумму денег, хотя у Гутьерреса Ме-нойо потребовал бы документ даже на сотню песо».

Из-за волнений, связанных с этими деньгами, в лагерь Че была направлена делегация центрального аппарата Д26, и этому визиту, как ни странно, предстояло оказать очень сильное влияние на будущее майора Гевары. Уполномоченный Д26 по финансовым вопросам, доктор Серафин Руис де Саратес, во главе комиссии Д26 прибыл в Сьерра-дель-Эскамбрей, чтобы вручить Че эти пятьдесят тысяч песо. В комиссию входили Марта Лухьойо, Грасиэла Пинейра, доктор Адольфо Родригес де ла Вега и Алейда Марч, активистка из Санта-Клары, игравшая важную роль в организации связи и перевозок рабочих во время апрельской забастовки и восстания в Сьенфуэгосе. Комиссия находилась в Эль-Педреро трое суток, а когда они собрались уезжать, посыльный принес сообщение о том, что Марч и Родригеса де ла Вегу разыскивает полиция. Так что им пришлось остаться в горах Эскамб-рея; Родригесу — в отряде, а Алейде — в Пласетасе.

Отношения Эрнесто Гевары с женщинами обычно рассматриваются его летописцами и биографами как нечто близкое к викторианскому пуританству. Но судя по отношениям Че с женщиной, ставшей его последней возлюбленной, это было какое-то сверхъестественное пуританство. Виновны в таком представлении, видимо, не только робкие иконописцы, желающие скрыть от публики частную жизнь исторической личности, но и невероятная скромность Алейды, наотрез отказавшейся давать какие бы то ни было интервью. (Среди тысяч опубликованных в печати материалов, посвященных Че и его товарищам, автор после отчаянных поисков обнаружил только одну заметочку о беседе с ней, объемом в десять строк.) Также принято преуменьшать ту роль, которую Алейда Марч сыграла в революционном процессе. То, что временами эта роль была очень значительной, будет видно из описания сражения за Санта-Клару. И поэтому об Алейде очень мало что известно, разве что ее вторая фамилия (Торрес) и некоторые данные о ее деятельности в сопротивлении Лас-Вильяса. В сотнях книг, посвященных деятелям кубинской революции, нет ни одного ее биографического очерка, хотя бы самого краткого.

Таким образом, те три дня в Пласетасе, когда началась любовь Эрнесто и Алейды, остались в тени. Альберто Кастельянос, один из адъютантов Че, рассказывал:

«Меня тогда не было там, а когда я вернулся, то увидел красивую девушку и немедленно поинтересовался, кто она такая. Мне сказали, что это великий боец революции, очень храбрая женщина, действовавшая в подполье в районе Лас-Вильяс. Стало известно, что полиция совершила налет на ее дом и ищет повсюду, поэтому руководство Д26 велело ей оставаться в Эскамбрее. Алейда и Че влюбились друг в друга; скажу больше, когда я увидел ее и сделал игривое замечание, Че смерил меня таким взглядом, что я сказал себе: «Брось это дело, Альберто, не то наживешь неприятности».

Как ни странно, один из взводных командиров, Гарри Вилье-гас, отрицал, что это могла быть любовь с первого взгляда: «Эта любовная интрига возникла не так легко, как считают некоторые: они увидели друг друга и сразу влюбились. Это чувство не зародилось платонически или как любовь с первого взгляда; оно развивалось вместе с развитием борьбы».

Когда имеешь дело с мужчиной столь сдержанным, как Че, в проявлении привязанностей или внешнем выражении эмоций, и женщиной, столь же скромной в отношении своих жизненных перипетий, как Алейда, очень трудно отличить факты от вымысла. Посылал ли Че Алейде дикие цветы с партизанскими посыльными? Он записал в дневнике: «Сегодня вечером я собираюсь добиваться Алейды». Исполнил ли он свое намерение? Случалось им проводить ночь, озаренную ярким светом луны, в амбаре, где сушатся кофейные зерна? Или нет? Но так или иначе, к началу декабря Эрнесто Гевара и Алейда Марч стали любовниками.

* * *

В течение первой недели ноября приток добровольцев усилился. Среди вновь прибывших были два человека, которым предстояло сыграть существенную роль в жизни Че: Альберто Фернандес Монтес де Ока по прозвищу Пачо (Лентяй), двадцатипятилетний парень с востока, и двадцатидвухлетний Хесус Су-арес Гайоль из Пинар-дель-Рио, носивший кличку Эль Рубио (Блондин).

Пачо можно было назвать невезучим человеком. Он успел побывать в эмиграции в Мексике; там заблудился в джунглях при неумелой попытке попасть на Кубу, во время которой его брат Орландо был убит. Вернувшись на остров, он ушел в подполье в Санта-Кларе, но конспиративная квартира провалилась, и он получил приказ уйти в Эскамбрей.

Суарес Гайоль, активист Д26 из числа студентов, тоже вынужден был покинуть Пинар-дель-Рио после провала явки. Перед прибытием в Эскамбрей он принял участие в поджоге радиостанции и получил тяжелые ожоги ног. Вентура, один из наиболее печально известных палачей батистовской полиции, приняв за Суареса другого юношу, сразу приказал его казнить. Че, увидев ожоги Суареса, не пожелал принять его в отряд: «Не забудь — я доктор, и знаю, что ты не сможешь ходить в таком состоянии». Но студент все же добился, чтобы его отправили в Каба-льете-де-Каса вместе с Монтесом де Окой, которого прикрепили ко взводу новобранцев.

7 ноября Че наконец написал в Директорат:

«Трудности, возникшие между нами и организацией, именуемой Второй фронт Эскамбрея, все усиливались... до тех пор, пока эти люди не дошли до прямой агрессии, совершенной против одного из моих капитанов, располагавшегося с подразделением в зоне Сан-Биас. Эта тонкая ситуация делает невозможным достижение соглашения с вышеупомянутой организацией».

Че также сообщил руководству Директората, что он добился взаимопонимания с Первым фронтом: НСП передала партизан из Ягухая и организаций Равнины под его командование. Письмо заканчивалось просьбой о встрече с руководством Директората. Ответ пришел тринадцатого: «Вы находитесь в нашей повстанческой зоне всего месяц и уже стали объектом самой злостной клеветы и оскорблений. Все это делает те сомнения относительно Второго фронта, которые мы высказывали на наших первых переговорах, весьма убедительными».

Во встрече, состоявшейся спустя несколько дней в городе Ла-Глория, участвовало высшее руководство Директората и командиры колонны № 8. В ходе дискуссии ее участники несколько раз возвращались к одному и тому же вопросу: что делать со Вторым фронтом. На сей раз Че был настроен самым радикальным образом и без конца проклинал Элоя Гутьерреса. Кто-то из Второго фронта разослал в дома кампесинос прокламации, в которых говорилось, что бойцы, отказывающиеся подчиняться этой организации, будут изгнаны из района или расстреляны. «Я понятия не имел о том, что происходит в Эскамбрее, и прошу простить мое предубеждение против ваших людей. Вот дерьмовая история, мы действительно информированы из рук вон плохо».

Фауре Чомон вспоминал: «Он думал о том, возможно ли было бы предпринять до начала наступления совместную силовую акцию, чтобы наказать их за предательство и присвоение чу жого вооружения, обмундирования и продуктов». Но наступле-'ние повстанцев нельзя было откладывать слишком надолго, и поэтому было решено проблему Второго фронта оставить на потом, заключить соглашение между Директоратом и партизанами, немедленно создать объединенное командование и начать совместные действия. Похоже, что Че постарался выяснить у руководителей Директората, есть ли у них какие-нибудь возражения против участия в действиях Народно-социалистической партии, но возражений не выявилось.

Непосредственным результатом переговоров в Ла-Глории были две сравнительно незначительные акции, осуществленные в середине и в конце ноября. Отряды Директората, возглавляемые майором Роландо Кубелой, напали на город Каракусей, а подразделения колонны Че предприняли неожиданный удар по городу Кабайгуан, где пробыли несколько часов, демонтировали и вывезли оборудование радиостанции Кубакан, телефонной станции и топливо с нефтеперерабатывающего завода РЕКА. (Благодаря этим трофеям Че получил возможность создать в недалеком будущем радиостанцию колонны №8.)