Павел Евдокимов - Женщина и спасение мира

• Название: Женщина и спасение мира
• Автор: Павел Евдокимов
• Жанр: Религия

Книга жившего во Франции русского христианского писателя и богослова Павла Евдокимова "Женщина и спасение мира" хорошо известна на Западе, где она впервые была опубликована в 1958 году на французском языке. К теме женщины русское богословие, к сожалению, обращалось и в прошлом и в настоящем довольно редко. Автор пытается осмыслить предназначение, роль и место женщины в историческом онтологическом и эсхатологическом контексте. Он пишет уверенными мазками, умело пользуется святоотеческим наследием и трудами современных православных и католических богословов. Несомненная эрудиция и хорошее знание источников, могут создать впечатление, что в его книге раскрывается церковное учение. Конечно же это не так. В замечательной работе "К вопросу о "Filioque" (СПб. 1913г.) наш выдающийся церковной историк Василий Болотов (f5 апреля 1900 г.) дает четкие критерии различения теологумена и частного богословского мнения и проводит их отличие от догмата. "Содержание догмата — истинное, — говорит он, — содержание теологумена — только вероятное, это — богословские мнения святых отцов единой неразделенной Церкви. От теологумена я различаю достаточно резко богословские мнения. Это лишь частные мнения тех... кто не более как только богословы... Каждый русский богослов является в сущности представителем только своего личного мнения... и если я свои частные мнения выбираю... из круга богословских мнений, я отвечаю за них как за свои собственные догадки".

С подобным частным мнением и догадками мы как раз и имеем дело у Евдокимова. А если это так, то с его идеями можно не соглашаться и полемизировать. Такая творческая полемика, думается, и стала бы важным и полезным результатом публикации на русском языке его во многом спорной книги.

Протоиерей Владимир Башкиров, г. Минск

---

Внутри тела, состоящего из связанных между собой членов, каждый по мере своего собственного дара входит в общее служение всех: "Дары различны.., служения различны.., но каждому дается проявление Духа на пользу общую" (1 Кор. 12.4-7) [см. греч. текст]. Равно удаленное и от сектантского "озарения", и от статической закостенелости, правильное направление постоянно корректируется, потому что "способность наша от Бога: Он дал нам способность быть служителями" (2 Кор. 3.5-6).

Дух Животворящий противостоит не просто букве, но букве, которая убивает. Верность лишь форме Ветхого Завета убила, распяла его содержание, его Принцип, и поэтому для Церкви синагога остается синагогой — "неплодящей церковью". Всякое исполнение закона является доведением его до полноты, его превосходящей. Наоборот, всякое анархическое отрицание установленного порядка не выходит за его пределы, но возводит это отрицание в смысл существования и приводит к порочному умножению сект, "бесплодных церквей". Всякое "левачество" приводит к вырождению; это относится как к требованиям со стороны мирян демократического равноправия, так и к клерикализму — притязаниям клириков, власть которых не имеет отношения к природе Церкви.

Всякое служение и всякий иерархический чин реализуются внутри Церкви, но никогда не "сверху", над ней, потому что каждое служение связано с другим служением и его предполагает; они существуют одно в другом. Немыслимо никакое противопоставление иерархического священства всеобщему священству мирян, так как все христиане являются членами одного тела. Епископат обеспечивает апостольское преемство Предания, чтобы преобразить людей в "верных", в "братьев", чтобы создать народ Божий, царство священников, царственное священство. Для этой конечной цели Христос сделал всех царями и священниками и предает в руки Отца не некую совокупность, но священство. Христос соделал нас царями и священниками Богу и Отцу Своему (Откр. 1.6), и затем будет конец, когда Он [Христос] предаст Царство Богу и Отцу (1 Кор. 15.24); священство будет поглощено царством, весь священнический лик принесет Богу всю вселенную в жертву хвалы.

Харизматические дары очень точно очерчены в своих возможностях и пределах. Высказывание Тертуллиана: "Там, где нет священника, будь им сам"[195], сразу оказывается неверным, так как каждой функции точно соответствует ее дар, и никакая замена невозможна; лаик не может совершать сакраментальных действий[196]. Таинства имеют место только в Церкви, они совершаются только властью Церкви и через епископов, которые одни являются органами этой власти. Церковь — в епископе, и епис коп — в Церкви. Епископ интегрирует человеческое множество в литургическое тело, и тело признает в своем предстоятеле своего епископа, поставленного по воле Божьей ради этой интеграции.

Каноническая структура соборов, епархий, приходов упорядочивает все формы церковной жизни и ускоряет их в своей евхаристической природе. Но Церковь является также продолжающейся Пятидесятницей, распространяющейся в мире; она допускает и вдохновляет то, что не "подлежит организации": святость, личную духовную жизнь, домашнюю церковь (ecclesia domestica), служение царственного священства, пребывающего посреди самого мира для выполнения своей собственной апостольской миссии свидетельства через свое присутствие и свою жизнь. Иерархия, через которую подается Благодать таинств, завершается в священстве верных. Без какого-либо разрыва, смешения или разделения Церковь осуществляется во взаимности всех.

Царствие Божье, Церковь, мир — это ступени одного восхождения. Три харизмы епископского служения —таинства, учительство и пастырство — делают из Церкви зародыш Царствия Божьего. Мир фактически не покорен Христу, и именно здесь реализуется священство верных в его собственном качестве. Особое положение мирян в том, что они являются одновременно и Церковью, и миром. В Церкви они особым образом участвуют в литургической жизни и сослужат епископу как народ церковный, присутствуют в своем епископе, когда он управляет. Они образуют консенсус—согласие восприимчивости. Активными они являются в школьном преподавании и в богословском размышлении. Если их обязанности определяются даром рассуждения, оценки реакции тела на ке-ригматическую проповедь Церкви, то епископ призван оценивать усилия верных, в области размышления и деятельности, чтобы сохранить чистоту наследия — Предания (paradosis).

Глубокое изменение отношений между Церковью и миром ставит нас в жесткую ситуацию: без мирян христианская миссия в мире не могла бы больше осуществляться. С одной стороны, мы видим бессильный клерикализм, с другой — полную секуляризацию жизни, так что всякая связь между Церковью и миром оказывается прерванной. Царское служение Христа еще может проявляться в истории через мирян. Это служение "активной эсхатологии", подготовки мира к Парусии.

* *

Предание очень твердо в отношении харизм этих двух священств и никогда не допускает смешения. Оно утверждает равенство всех по природе: все являются, прежде всего, равными членами народа Божьего, а внутри этого равенства происходит функциональная дифференциация в зависимости от даров и конкретных служении. Один Христос является Священником, но все являются священниками по причастию, некоторые же являются епископами и пресвитерами. Это — два способа участия в одном и том же священства Христа, и они взаимосвязаны. Божественное происхождение обоих вводит их в сакраментальную, харизматическую икономию. Христос есть Альфа, и Он направляется к СвоейОмеге, представляемой Им и Его Телом. То, что сконцентрировано в Нем, раскрывается в Его Теле: Священник направляется к Своему царству священников. В различии харизм осуществляется Единый Христос. Свидетельство отцов Церкви единодушно в отношении значения имени Христа: оно значит "Помазанный для тройственного служения: царского, священнического и пророческого". В отличие от икономии Ветхого Завета, в котором эти функции всегда были разделены, соединение этих трех служении в одном — Сыне Давидовом является несомненным свидетельством об Его мессианстве. Слова апостола Павла: "Мы сделались причастниками Христу" (Евр. 3.14) привели отцов Церкви к логическому утверждению, что каждый христианин осуществляет тройственное служение: царское, священническое и пророческое; образ Божий в человеке отражает Царство Отца, Священство Сына и профетизм Святого Духа. В чине освящения святого мира оно именуется "елеем радования", предназначенным для таинства Миропомазания, которое делает из всякого верующего чадо, помазанное Духом Святым. Священники призываются совершать эту службу "с трепетом", потому что, как говорится в тексте, "в то время, волею Божией, весь апостольский лик приходит и простирает руки вместе с нами".

Очень древняя молитва над венцами при бракосочетании содержит прошение: "Из детей, которые им родятся, соделай, Господи, священников, царей и пророков"[197]. Такое же упоминание о тройственном звании содержится в коптском обряде венчания и соборования (елеосвящения)[198].

В эпоху первых отцов Церкви три главные таинства, связанные воедино — Крещение, Миропомазание и Евхаристия, — назывались инициацией (вступлением в Церковь, или посвящением) и соответствовали трем степеням духовной жизни: очищению, просвещению и совершенному единению. Тройная преграда естественного бессилия, извращенной воли и смерти разрушается: Крещение воспроизводит Страсти Спасителя и Пасху, Миропомазание является нашей Пятидесятницей, а Евхаристия — эсхатологическим проникновением в нас Царствия Небесного.

Крещение дарует нам наше воссозданное естество и восстанавливает человеческую личность, рождает, по словам апостола Петра, внутреннего человека — сокровенного сердца человека. На этого новорожденного человека через Миропомазание нисходит Дух Святой, сообщая ему дары Божественной энергии, дары действий. Это то таинство силы, которое нас вооружает, делая воинами и борцами Христовыми, чтобы, как это прекрасно выразил Эльвирский собор, "приносить свидетельство без страха и немощи". После пробуждения от сна смерти через Крещение, Миропомазание нам придает силу и движение. Значение Миропомазания замечательно объясняется св. Кириллом Иерусалимским в его поучении катехуменам: "Не забывайте Святого Духа, во время вашего просвя-щения Он готов поставить печать на Вашу душу. Он Вам даст небесную и Божественную печать, которая заставляет трепетать бесов; Он вас вооружит для борьбы; Он даст вам силу... Он будет вашим Хранителем и вашим Защитником. Он будет заботиться о вас, как о Своих собственных воинах"[199]. Важно подчеркнуть воинский образ борца: "Всякий верный является воином и борцом "[200]. Центральная молитва таинства просит о печати дара Духа Святого и уточняет: "Дабы он благоугождал Тебе во всяком деле и слове". Воистину это посвящение всей жизни служению в звании лайка — без остатка, без уклонения от "страшной ревности Божией". Всеохватывающий характер этого служения подчеркивается в обряде пострижения, идентичном пострижению в монашество. Вот молитва этого обряда: "Господи.., заповедавый нам, вся во славу Твою творити, благослови пришедшего раба твоего начаток сотворити стрищи власы главы своей". Принести в дар всю свою жизнь[201], служить Господу во всяком депе и во всяком слове, следовательно, соотносить все содержание своего существования с Богом,— ясно, в какой степени царственное священство в своем чистом виде приближается к монашеству. Эсхатологическое напряжение молитвы усиливает полноту посвящения: "Господи Боже наш.., благослови и главу раба Твоего.., яко да преспеваяй возрастом, и сединами старости, славу Тебе возслет, и увидит благая Иерусалимова вся дни живота своего". Это время всех дней, всех моментов истории; Благодать открывает их в измерении будущего зона.