Сергей Девкин - Тайпэн. Оскал войны

• Название: Тайпэн. Оскал войны
• Автор: Сергей Девкин
• Жанр: Фэнтези

Что такое на самом деле война? «Все средства дозволены и правил нет»? «Мы люди, а не скоты, и имеем уважение к противнику»? Или что–то еще? Кто из философов древности прав, а кто лишь пытается оправдать чужие поступки? Искать ответы на эти вопросы не просто, особенно когда видишь перед собой разоренные города и деревни родной страны. Но тайпэну Ли Ханю придется пройти новую часть своего Пути, чтобы остаться собой или измениться уже безвозвратно.

---

Капитан ударил тысячника снизу вверх, метя в открытое пространство в том месте, где шея переходит в нижнюю челюсть. Полоса кольчужного воротника не защищала этот участок кожи, а открытый шлем, украшенный парой полосатых перьев, только с боков прикрывал горло Нуена вытянутыми стальными пластинами. Атака была безупречна, бойцовский опыт и ярость, клокотавшая в груди у Вако и столь долго им сдерживаемая, слились в смертоносное движение, не оставлявшее противнику ни единого шанса. Кёрнчи уже видел, как блестящее лезвие входит в податливую плоть, но рука царского военачальника взметнулась вверх, перехватывая клинок за отточенные грани. Кинжал рассек толстую кожу, которой была покрыта латная перчатка Басо со стороны ладони, и в лицо капитану брызнула кровь. Она ослепила его всего на какое–то мгновение, но Нуену хватило этого, чтобы окончательно отвести удар в сторону. Тысячник успел схватить вторую руку Вако, которой тот пытался вцепиться в меч на поясе у офицера, и, не разжимая окровавленный кулак, вогнал абордажный нож в грудь командиру галеры точно меж двух дубленых накладок, защищавших сердце Кёрнчи.

Кисть капитана бессильно разжалась, выпуская рукоять кинжала, и Басо, перехватив оружие рассеченными пальцами за рукоять, вогнал клинок в сердце предателя по самый эфес. В темных глазах Кёрнчи не осталось испуга и злобы, только лишь безмерное удивление и легкая грусть, словно говорившие «Ну как же так?». Покачнувшись, командир «Ненасытного» сделал свой последний вдох и рухнул спиною на рулевой рычаг, беззвучно опрокинувшись на палубу. Несколько следующих секунд тысячник вынужден был потратить на то, чтобы вернуть руль в прежнее положение, и только после этого сумел оглянуться на шум у левого борта. Обезглавленное тело одного из вестовых–матросов лежало на деревянной решетке, другой уже бросил свое оружие — по виду обычный поварской нож — и поднял вверх пустые руки. Молодой десятник латников с обнаженным мечом, молча, кивнул Нуену, показывая, что ситуация находится под контролем. На палубе установилась мертвая тишина, звуков битвы и криков на нижних палубах тоже не было слышно, и тысячник слегка успокоился. Похоже, мятеж погиб в зародыше вместе с его зачинателем.

— Тысячник, — хриплый голос, раздавшийся за спиной, заставил Басо вздрогнуть и резко обернуться.

Безоружный офицер Кёрнчи, насколько помнил Нуен, он был на галере картографом или лоцманом, слегка склонился в поклоне. Тысячник сразу узнал его, и не только по внешности. Раньше ему не приходилось слышать речь этого седовласого, но все еще крепкого мужчины, а ведь именно он был одним из тех, кто отвечал на вопросы капитана в том разговоре, который подслушал Басо.

— Тысячник, не держи на нас зла, — вновь заговорил офицер. — Вако заключил с тобой договор, но решил рискнуть, и проиграл. Это его выбор, и так было угодно Судьбе. Но мы не желаем рисковать, и изначально не хотели поддерживать капитана в его последней авантюре. Смени гнев на милость, и каждый из нас с радостью поклянется соблюдать все установленные договоренности. Мы готовы отказаться от всей добычи, и даже предстать перед царским судом, но только будучи в землях Юнь. Чтобы не умирать неприкаянными бандитами в чужой стране.

Басо вздохнул еще раз с облегчением, боль в израненной руке только теперь дала о себе знать, и тысячник болезненно сморщился. Не стоило и гадать, команда сумеет повесить все свои прегрешения на убитого капитана, самое страшное, что им грозит — порицание и дисциплинарное наказание. Подельники блестяще разыграли фигуру своего главаря, не оставив ему спасительных шансов и полностью укрывшись за щитом верности долгу и подчинения высшему руководству.

— Не вижу причин отказывать, — сухо бросил Басо. — Возвращаемся в гавань, как только имперцы уйдут на достаточное расстояние. Затем, курс на Жемчужное море. Надеюсь, в отсутствие капитана, команда сумеет вернуть нас домой?

— С радость, — согнулся в поклоне лоцман. — Исполним все в точности, о высокочтимый.

Глава 15

Свежая утренняя прохлада, разлившаяся за короткую ночь по изумрудным долинам южного Генсоку, медленно отступала под первыми лучами восходящего солнца. Край небесного светила, поднимавшегося над заболоченной равниной, отливал зеленоватым сиянием, окрашивая пейзаж в нереальные сказочные тона. У небольшого озера, окружавшего два высоких скальных столпа, столь обильно встречавшихся в этой части провинции, несколько лошадей, громко фыркая и отмахиваясь хвостами от проснувшейся мошкары, неторопливо пили прозрачно–чистую воду.

Десятник Сюнчи, искренне наслаждавшийся этой картиной, в ожидании того, как его солдаты готовили завтрак, в который раз задавался мыслью, что за древняя исполинская сила могла создать эти причудливые каменные колонны, величественно возвышавшиеся в центре гладкого как стол озера и далеко окрест, куда бы ни бросил свой взгляд случайный путник. Больше двух–трех сотен шагов в поперечнике, заросшие до самого верха густой травой, кустами, а кое–где и деревьями, скалы служили домом для бесчисленного множества птиц и мелких зверушек. Наблюдать за пробуждением этого многоярусного царства жизни, когда алые блики рассвета озаряли сначала вершины столпов, а затем уже медленно спускались все ниже и ниже, было само уже по себе занимательно. И тем радостней и спокойней становилось на душе у Сюнчи от этого зрелища после всех тех последних недель, заполненных лишь огнями пожаров, кровавыми схватками и бессонными ночными рейдами.

Сытная мясная похлебка с красными бобами и горьким сиртакским перцем была, по мнению Сюнчи, прекрасным продолжением такого утра. Но отведать заветного варева десятник так и не успел. Запыхавшийся часовой, примчавшийся со стороны того дозора, что был выставлен в направлении болотной дороги, сбиваясь и оглядываясь, доложил о нескольких всадниках, пробиравшихся через солончаковые топи. Их доспехи и плащи, отделанные синей каймой, не оставляли сомнений — императорские всадники из армии колдуна–тайпэна Ханя наконец–то пожаловали в центральные районы Генсоку, впервые вступив на территории, захваченные юнь еще в самом начале войны. Наездников было только лишь трое, еще двух вьючных лошадей они вели на поводу, и Сюнчи не мог не порадоваться тому, что велел выставить наблюдательный пункт в укромных зарослях среди болотных кочек. Враги, без сомнений, были отрядом дальней разведки, направленных для проверки дорог и поиска основных сил противника. Их следовало перехватить, и Сюнчи не собирался терять представившуюся возможность отличиться.

Через десять минут дюжина конных воинов–юнь уже оказалась собрана в единый ударный кулак, а один из солдат был отослан с докладом к сотнику Жиангу, основные силы которого квартировали в большой деревне к закату. Убедившись, что все изготовились к бою, Сюнчи отдал команду, и всадники шагом двинулись по неприметной тропе в обход заросших каменных столпов. Место для перехвата десятник наметил заранее, и теперь главное было не упустить вражескую разведку. Несмотря на известную всем силу и выносливость коней, выращенных в императорских конюшнях, тяжесть доспехов наездников и собственного защитного облачения лошадей делали попытку убежать от более легких юнь практически бесполезной. С другой стороны, нефритовые всадники были прекрасными бойцами, а их стальная «скорлупа» давала в схватке достаточные преимущества, настолько что, решись они вступить в битву, даже трехкратное численное превосходство южан лишь уравнивало бы шансы, но не более.

До нужного им места царские воины успели добраться первыми. С небольшой возвышенности, укрытой густым кустарником, долина, вытянувшаяся вдоль болота, открывалась как на ладони. Несколько конных фигурок уже виднелись среди тонких деревьев, во множестве произраставших на открытых «пяточках», которые в изобилии встречались на самом краю трясины. Лезть за имперцами в топь Сюнчи не собирался, и поэтому терпеливо дожидался, когда они выберутся на сухую землю. Едва первый всадник Императора ступил на замшелый берег, десятник рыкнул сквозь зубы короткий приказ, и его солдаты ринулись в бой, на ходу пригибаясь к холкам коней и выставляя вперед длинные пики для первого удара.

Псы Нефритового престола заметили воинов Сюнчи, когда они уже преодолели половину разделявшего их расстояния. Короткое замешательство, и бесстрашные воители великой Империи, бросив нагруженных лошадей, кинулись наутёк, как уже не раз бывало за эту войну на памяти десятника Юнь. Впрочем, «лучшие из лучших» от Сюнчи пока еще не убегали, и это даже придало погоне некий особый азарт.

Погоня петляла по долине, залитой рассветными красками, и яркие полупрозрачные лучи играли розоватыми бликами на полированных стальных пластинах убегающих всадников. И хотя преимущество во внезапности бойцам Сюнчи не удалось реализовать в полной мере, сейчас это уже не имело никакого решительного значения. Юнь неумолимо нагоняли императорских воинов, и развязка была без сомнений близка.