Павел Буркин - Полночь мира (=Пепел Сколена)

• Название: Полночь мира (=Пепел Сколена)
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

"Только пепел остался от великого Сколена" - напишут об этом времени выжившие. Страшная катастрофа разрушила великую державу, ее остатки раздирают на части бывшие наместники и ничтожные правители. Не стало великих воинов и императоров, города лежат в развалинах, голод и болезни косят уцелевших. Время железа и крови, предательств и героизма. Судьба страны оказалась в руках безвестной девушки, бросившей вызов кровавому королю Амори. Но чем станет ее жизнь и борьба - зарей новой жизни или мучительной агонией сколенского народа - зависит от человека из совсем другого мира.

---

  - А если государство этого не делает? - поинтересовался Моррест. "Интересно, чем он будет крыть?" Но Амори принял вызов.

  - Такое государство - мародер и паразит. Это или марионетка иностранцев, или, что немногим лучше, тиран, которому плевать на все, кроме своих удовольствий. Или и то, и другое. Собственно, именно такой Сколенская империя после Великой Ночи и стала.

  - Но не только же ради жратвы живем! - поморщился Моррест. То, как король сводит все к примитивной политэкономии, заставляло вспоминать советские учебники. - Мне плевать, богата или бедна моя страна, главное, она моя. А уж какая она... Мне вот плевать, есть ли в Кетадринии стройки века. Важно, что это моя страна!

  - Не все преимущества страны материальны, - задумчиво произнес Амори. Выпил он уже немало, но голос оставался ровным, а в глазах не было ни следа алкоголя. - То, что ты сказал - тоже цель существования государства. Оно не только защищает подданных или улучшает их жизнь, но и задает смысл этой жизни, какую-то идею. Идея заставляет человека делать над собой усилие, самосовершенствоваться, трудиться. За нее мы сражаемся, ради нее работаем, даже детей растим и жену имеем. Или мужа. Без этой идеи ты не человек, а двуногая скотина, которая не работает, а ишачит. Стало быть, пока все три задачи государство выполняет, народу выгоднее его иметь, чем не иметь.

  - А может, маленькое государство выполнит их точнее! - нашелся Моррест. - Его правители ведь ближе к населению, лучше знают его нужды. И потом, оно - свое!

  - Хорошо, давай разберем, - Амори все больше напоминал университетского профессора, втянутого в интересную дискуссию. И все меньше - недоступного, невозмутимого, как истукан, властелина. - По части защиты населения малое государство лучше? Большая страна может отразить нападение, вывести разбойников, защитить свою торговлю и ремесло таможенными барьерами. Малая - нет. Не захватят, так удушат блокадой. Просто потому, что она не самодостаточна. Вот смог бы Сколен защититься от Оллога, если б был тогда в границах Нижнего Сколена? Теперь - то, что ты называешь "стройки века". Дурацкое название, но уж какое есть. У малой страны мало людей, мало хороших мастеров (у себя готовить негде, а за бугром дорого). Что касается союзов, они непостоянны - сегодня Крамар союзник Сколена, а завтра - Алкии или Борэйна. И, опять же, как те племена, малые государства будут тянуть одеяло на себя.

  - Но идея-то может родиться не только в империи! - Моррест бросил в бой последний резерв. - Разве Эгинар не пришел из баркнейской земли?

  - А с идеей еще интереснее. Какую идею может предложить маленькое "племенное" государство? "Своя рубашка ближе к телу". И все. Беда в том, что она не дает человеку ничего, кроме животного благополучия. У него нет цели, во имя которой можно рвать жилы. А религия, идея способны объединять народы в большие государства. Ничто другое: защита и выгода приходят потом. Овладев человеком, идеи предполагают отказ от самоуспокоенности, стремление к идеалу. Можно строить Великий Сколен, а можно Алкское королевство от Крамара до Аллука. И ведь человеку талантливому лучше жить в большой стране, чем в маленькой! Кем интереснее быть: старостой крошечной деревушки в горах или губернатором большого, богатого города? "Коннетаблем" только по плюмажу, возглавляющим сотню-другую оборванцев, или командующим, скажем, имперским легионом?

  - Зато в маленьких поселках жить спокойнее и удобнее, и грязи меньше.

  - Есть и такие люди, парень, - скривился король, будто взял в рот уксус. - По своим способностям они не могут подняться наверх в большой стране, и полагают, что лучше быть первым в деревне, чем последним в городе. Мол, лучше я стану "королем" страны, которую можно пешком пройти за день, и которой все помыкают, чем министром иностранных дел в империи. Они и готовы на все ради неполноценной, но "своей" страны. Вот как тот наместник, который командовал сколенцами у Кровавых Топей. Но и им большая страна может обеспечить сносные условия жизни: в ней ведь больше возможностей для самовыражения и в других сферах. Не в политике - так в торговле (на таможенных пошлинах не разоришься), науке, искусстве и многом другом. Да хоть в воровстве из казны... Я бы с радостью вернулся в Сколен, если бы он уже не стал "маленькой страной". Ну что ж, если Сколенская империя сгнила, попробуем построить Алкскую. И ты мне в этом поможешь, запишешь то, что я сказал, так, чтобы это могли читать в школах.

  - Где они, эти школы? В Сколене были, но ведь вы там похозяйничали!

  - И снова будут, - убежденно возразил Амори. - Лишь образованные люди смогут получить выгоду от Империи. И только они смогут преодолеть запустение, построить новые города, новые корабли, новые мосты и дороги. Но на все это нужны деньги, и мы их возьмем в Сколене. Пусть те, кто не пожелали сберечь свою Империю, теперь лягут в фундамент чужой. И этим искупят свое предательство.

  - А если не захотят? И восстанут? - напомнил Моррест.

  - Тогда... Тогда да станут они оселком, на котором отточится наша воля, наше мужество и наш ум! А уж потом придет черед и остальных: всех тех, кто решили, что если нет Сколена, так и некому заставить работать. Я подниму Империю из пепла - такую, как была, а потом и лучше. Только столица ее будет в Алкрифе. Скажи, ты со мной? Или предпочтешь драть мою рабыню, пить мое вино и не думать о будущем?

  От слов Амори веяло убежденностью - такой, за какую можно, "За Родину, за Сталина", бросить самолет на таран, гореть в танке, но до самого конца вести огонь... Или с воплем "Аллах Акбар" драться в горящих руинах Эль-Фаллуджи... Моррест чувствовал, как его захватывает эта вера, ломая возводимые лукавыми политиканами барьеры в сознании. "Не бойтесь мора, не бойтесь глада, а бойтесь единственно только того, кто скажет: "Я знаю, как надо"*. Так? Вот вы и бродите в потемках невежества и ничтожества. Я предпочту пожить, имея перед собой цель, смысл и идею. И если придется - то умереть за эту идею. Но никто потом не скажет, что я прожил жизнь, как скотина.

  Эленбейн ван Эгинар закрыл пухлый том и чуть не плюнул от злости. Кетадринский выскочка заставил его, ЕГО, наследника древнего рода, служившего древним королям Алкрифа, рыться в дурацких плесневелых пергаментах, выискивая никому не нужные цифры и цитаты. Он отнял у наследника величайшего рода королевства покой с запрятанным в тайниках винищем, с рабыней и скабрезными повестями, какие обожала "золотая молодежь" Старого Сколена.

  И ведь не выпорешь урода на конюшне, не подкупишь слугу натереть ступени салом, чтобы мерзавец сломал себе шею! Тут же начнется следствие по делу об убийстве королевского советника. Кто первый подозреваемый? А кому выгодно? Эленбейн ван Эгинар? На дыбу мерзавца, и каленым железом под ребра, чтоб корчился! Пусть неделю соловьем поет, "признаваясь" в заговоре с целью свержения законного короля и ниспровержения истинных Богов! Потом забить гвозди в колени и, если не признается, хорошенечко прижечь ноги каленым железом. Что, опять не признается? Врешь, такого никто не выдержит! А потом выбор небогатый - или кол, или костер.

  Хронист наугад выдернул пухлый том, наружу выпал кусок пергамента. Эленбейн машинально подобрал его и бросился к лампе. В ее свете стали видны странные, небрежно выписанные буквы какого-то неизвестного алфавита. Может, какой-нибудь северный? Он немного, на уровне, позволяющем узнать язык, не больше, знал крамский и борейнский. Но эти буквы совсем не походили на тамошние угловатые руны, к тому же чаще высекаемые на камне и металле. Ничего общего и со сколенской вязью, которой последние полвека пользуются и кетадрины.

  Еще некоторое время Эленбейн пытался разобрать текст, потом его осенила идея. Даже не так, не идея, а Идея. Если этот Моррест предпочитает писать не общепринятой сколенской вязью, а какой-то тайнописью, значит, во-первых, ему есть, что скрывать. Если показать эти бумаги коменданту дворца и объяснить, что обнаружены документы, предназначенные неизвестным заговорщикам, да еще сказать, будто бы видел, как рабыня с ними бегала куда-то в город... Или, того краше, это таинственные заклятия вроде тех, какие применял приснопамятный Хим, а сам Моррест на деле поклоняется Ирлифу. Тогда можно сразу говорить Воинам Правды, если король и усомнится, эти вынудят Амори действовать. Ну, а сам Эленбейн станет снова всеми уважаемым хронистом... А может, и займет место кетадрина, чем Ирлиф не шутит!

  Собрав рассыпавшиеся бумаги, Эленбейн вышел из хранилища, запер дверь - и принялся строчить развернутое, на несколько страниц, донесение. Когда закончил, и рука стала приятно ныть, отправился прямиком в дворцовый храм Алка Морского. Настоятель - отпрыск его рода, но другой ветви. Он не может не помочь. Если поскрести в кошельке и бросить в бой последний резерв, сбережения на черный день...