Павел Буркин - Полночь мира (=Пепел Сколена)

• Название: Полночь мира (=Пепел Сколена)
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

"Только пепел остался от великого Сколена" - напишут об этом времени выжившие. Страшная катастрофа разрушила великую державу, ее остатки раздирают на части бывшие наместники и ничтожные правители. Не стало великих воинов и императоров, города лежат в развалинах, голод и болезни косят уцелевших. Время железа и крови, предательств и героизма. Судьба страны оказалась в руках безвестной девушки, бросившей вызов кровавому королю Амори. Но чем станет ее жизнь и борьба - зарей новой жизни или мучительной агонией сколенского народа - зависит от человека из совсем другого мира.

---

  - Не вздумай вырываться, - прошипела ей в ухо старуха. - А то на корм рыбам отправят. Понравишься - останешься живой и наверху. От тебя не убудет - все равно ты не девочка, раз с мужем шла.

  Дверь полутемной каюты приоткрылась, впуская Эвинну - и за спиной лязгнул засов.

  - Ну, иди сюда, - усмехнулся в бороду вожак пиратов. - Может быть, тому болвану, который тебя купит, ты достанешься уже с брюхом. А мужик твой больше на тебя не влезет, и не надейся!

  "Как вы все надоели, козлы! - подумала Эвинна. - Вот почему вам жен не хватает, шлюх на худой конец? Один Моррест, вон, сдержался, ни разу не приставал. А вы все одним миром мазаны!"

  Эвинна порой задумывалась, почему они все так и норовят ее обесчестить. Будто делать больше нечего. Начиная от Тьерри, домогавшегося мамы, от принца-фодира и кетадринов. Последние вообще не стеснялись. Безо всяких там признаний в любви, поцелуев и прочего, чего, в отличие от возлюбленных, рабыни не удостаиваются, они приказывали - и ей приходилось подчиняться, а потом пить мерзкое зелье, чтобы не доставить ублюдкам хлопот нежелательным ребенком. И попробуй не выпить - будут бить, пока не случится выкидыш, разок Эвинна это видела наяву и потом - в кошмарах. Помнится, когда вырвалась в Сколен, она даже клялась, что ни одного мерзавца не допустит до своего тела.

  И ведь получалось, получалось. Каждый раз, пройдя по самому краю, она спасалась и от рабства, и от насилия. А теперь, похоже, времена северного плена вернулись... Ненависть захлестнула упругой волной, захотелось придушить негодяя прямо здесь, на широком для корабля, мягком и удобном ложе. И будь что будет. Остановило одно: после нее они едва ли пощадят "нового", хорошего Морреста. А ведь он как раз смерти не заслужил...

  Мысли метались, как загнанные к обрыву олени. Как сделать, чтобы и от насильника отделаться, и Морреста не подставить? Сопротивление только раззадорит его, заставит домогаться еще упорнее. В итоге он своего добьется, пусть даже и с помощью других матросов. Эвинну осенило. Она улыбнулась, как могла тепло и спокойно, провела язычком по накрашенным губам. Помнится, Хидда быстро освоила эту науку, когда отведала плетей. Что же, дочь сотника Эгинара глупее или безобразнее?

  - А зачем вам, собственно, рабыни, господа? - усмехнулась Эвинна и подмигнула капитану. - Неужели охота ловить нас, трудиться, башку под стрелы подставлять - мало ли, пираты появятся... А потом получать за нас гроши. Кстати, почем такие идут?

  Пиратский вожак опешил. Другие причитали, просили не играть с их честью, не лишать единственного богатства девушки, самые отчаянные пытались отбиваться, чем немало веселили сира капитана. А тут - ни слез, ни проклятий, будто и не насиловать ее собрались, а ласково пожурить за неучтивость. Или - страшно подумать! - что это на взяла их в плен и готовится над ним надругаться.

  И что-то в ней есть такое... необычное такое, что ли... как в мягкой шерстяной рукавице, под которой ждет своего часа отравленная игла. Вроде бы совершенно безобидная, мягкая рукавичка, а коснись - и в тело войдет смертоносное жало. Алк полагал, что мог бы повалить ее одним ударом, мог кликнуть матросов, мог приказать увести ее обратно, а вместо нее привести из соседней каюты более сговорчивую, из тех, кому уже все равно, с кем, лишь бы почаще. Вместо этого капитан растерянно забормотал:

  - По-разному. Зависит от рынка, откуда рабыня родом, от ее прежнего занятия, возраста и красоты. Простых селянок, постарше и побезобразнее продаем дешево. За них по любому больше пятнадцати-двадцати золотых не дадут. Маленьких девочек еще дешевле, по пять-десять штук: их еще учить надо всему, а какое-то время просто кормить. За девушек и женщин без детей можно получить от тридцати до полусотни, а если красивые, страстные, или прибыльное ремесло знают - до сотни. С детьми или беременные - тут случай особый, таких не всякий купит. Но тебе это не страшно, - ухмыльнулся алк. - Пока ты валялась в подвале, я Морреста расспросил. Не волнуйся, не пытал, - видя, как побагровела Эвинна, усмехнулся алк. - Просто показал раскаленные щипцы, он про тебя все и рассказал. Правдюки мне ничего не сделают, так что на помощь не рассчитывай. А вот то, что ты читать-писать можешь, самое меньшее утроит цену. А ты ведь ее и красивая... Сотни три выручу, а если двое торговаться начнут... Помнишь, зачем тебя сюда привели? Давай-ка раздевайся и ложись! - с угрозой закончил он и потянулся за плетью.

  Эвинна заставила себя не броситься на алка, а покорно стянула рубаху. Потом сбросила и юбку. Пусть полюбуется, ничего больше она ему не позволит. Покачивая бедрами, как Эльферова подружка из заведения Айалы, Эвинна подошла к постели и привольно разлеглась, скинув одну ногу на пол.

  - Ну, начинай. Интересно, тебе за брюхатую хоть два десятка дадут? Или пятеркой ограничатся, на выпивку? Кстати, и чем ты будешь расплачиваться с хозяином? Медью? Да он тебя прирежет...

  - Молчать! - рявкнул алк. Похоже, она попала в точку. - Убью! - рявкнул он и осекся. Да, конечно, в сравнении со шлюшками из соседней каюты она не самая сладкая, но сколько стоит грамотная рабыня, способная вести документы и переписывать книги? Уж побольше, чем постельных дел мастерицы. Двести? А может, все триста? Да еще парень этот впридачу, которого можно использовать на тяжелых работах, и меч ее... Все вместе потянет и на полтысячи - считай, три годовых дохода с Эллиля и десятка прибрежных деревень.

  - Ну, что же ты? - теперь Эвинна откровенно издевалась, получая ни с чем не сравнимое удовольствие. - Или у тебя кое-что ослабло? - вкрадчиво спросила она, соблазнительно облизывая губы и делая рукой похабный жест. Такой ей часто показывали кетадрины, намекая, что рабыне не стоит стесняться. - Так я тебе помогу, - закончила она и потянулась к загорелому почти дочерна лбу. "Если поцелует, пусть его, можно потерпеть". Но целоваться пират не стал. Вскочил, огрел плетью и заорал:

  - Вон отсюда, шлюха! - Что она охотно и выполнила, даже не стала, как собиралась, показывать на прощание язык. "Больше он ко мне не притронется". Двое пиратов проводили ее обратно в трюм, и Эвинна не слышала, как капитан набросился на старуху: - Ты хотела меня без сотни золотом оставить? Не могла найти другую?

  Подумал и с притворной добротой добавил:

  - Если я еще раз ее увижу до Алкрифа, я заставлю тебя прогуляться по доске с камнем на шее. Алком Морским клянусь!

  Эвинна вернулась в трюм целая и невредимая, да еще накрашенная, как дорогая куртизанка, благоухающая маслами, стоившими целое состояние, и она была счастлива, но не тем, что заставила капитана раскошелиться, а тем, как обвела вокруг пальца.

  - Как ты? - участливо спросил Моррест, чем только насмешил Эвинну. - Что там было?

  - Да ничего, - хмыкнула Эвинна.

  Теперь, когда победная эйфория улеглась, на душе было мерзко и постыло. Стоило вспомнить, как она сама разделась перед этим развратником, да еще говорила, как записная шлюшка, и по лицу разлилась краска стыда. Наверное, ей не было бы более мерзко, если бы алк все-таки решился. А главное, сейчас он вызовет какую-нибудь другую рабыню, и уж на ней отыграется сполна. "Опять я выбралась из петли, сунув вместо себя других" - подумала Эвинна. - Какой же я Воин Правды, если прикрываюсь чужими спинами. Он прав, я не Воин Правды, а правдюк, вернее, правдючка. А ведь думала, дура, что смогу..." С этими мыслями Эвинна и уснула: в трюме, все равно было нечего больше делать. Спала недолго - ночью налетел очередной зимний шторм, и кораблик заплясал норовистым жеребцом. Рангоуты трещали от удара водяных кулаков, и все, кто были в трюме, не зная, что происходит, сбились в кучу, умоляя кто Стиглона, кто Алка Морского, а кто даже Кетадра пощадить корабль и их самих.

  - Шторм, да сильный-то какой! - неожиданно спокойно удивился Моррест. Он уже ухватился за какой-то выступ, как ни качали волны, он по крайней мере не набил себе шишек. У Эвинны так не получилось. - Спокойнее, мы в открытом море, рифов тут нет, а строят алки на совесть... по крайней мере, корабли. Не утонем.

  - Откуда знаешь, может, к берегу подошли! - поразилась Эвинна. От непривычной качки ее нешуточно мутило.

  - Качает не так, как у берега, - отозвался Моррест. - Уж не знаю, как объяснить, надо просто почувствовать на себе.

  - Не хочу я ничего чувствовать, - буркнула Эвинна. - Я вообще не люблю море...

  - А оно не любит тех, кто не любит его, - совершенно серьезно отозвался Моррест. "Боже, что я плету?!" - Пока не добрались до Валлея, лучше тебе его полюбить...

  Шторм начал стихать к утру. Из трюма судить было сложно, но волнение стихало с каждым часом, и скоро превратилось в обычную легкую качку. Одновременно сквозь палубные доски пробился крик впередсмотрящего:

  - Земля-а-а!!!

  По палубе затопотали матросские сапоги, кто убирал паруса, кто вставлял в уключины весла, кто готовил якорь. Не так уж просто причалить в бурном зимнем море, пристав точно к пирсу, но не врезавшись в камень волнолома. Моррест в навигации понимал ровно столько, чтобы проникнуться неподдельным уважением к алкским матросам. Вот уже плеснули, слитно бухнувшись в воду, весла, барабанщик загремел ритм.