Павел Буркин - Полночь мира (=Пепел Сколена)

• Название: Полночь мира (=Пепел Сколена)
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

"Только пепел остался от великого Сколена" - напишут об этом времени выжившие. Страшная катастрофа разрушила великую державу, ее остатки раздирают на части бывшие наместники и ничтожные правители. Не стало великих воинов и императоров, города лежат в развалинах, голод и болезни косят уцелевших. Время железа и крови, предательств и героизма. Судьба страны оказалась в руках безвестной девушки, бросившей вызов кровавому королю Амори. Но чем станет ее жизнь и борьба - зарей новой жизни или мучительной агонией сколенского народа - зависит от человека из совсем другого мира.

---

  - Вы посмотрите, какая прекрасная девушка!

  "Какая уж прекрасная? - подумала Эвинна. - Еще не зажили шрамы от кетадринских плеток..."

  - Посмотрите, какая фигура, какая грудь, а какие волосы! А ведь она еще умеет петь, танцевать и даже писать-читать! Мы уступим ее вам за триста золотых, хотя, право же, стоит она все пятьсот! Торопитесь, а то перехватят более смелые! Посмотрите, какая фигура...

  - Ну уж нет, почтенный, - раздался насмешливый голос, и работорговец поперхнулся. Окруженный конными латниками, как крепостной стеной, к ним подъехал сам Амори. Моррест почувствовал, что легким не хватает воздуха: единственного человека в Алкрифе, который мог бы его опознать, не считая Эленбейна, принесла нелегкая... - Ты посмотри на эти рубцы, она же вся в шрамах! Наверняка непокорная, тупая скотина, которую еще надо укрощать! Из уважения к твоим сединам, почтеннейший, выкуплю ее за десяток для моей гвардии. И ни грошом больше!

  - Как же можно, господин?! Она же и читать умеет, и писать, и в постели недурна. Только из верноподданнических чувств уступаю девку за двести пятьдесят.

  Эвинна чуть не плюнула ему на голову, но, заметив побелевшее лицо Морреста, забыла обо всем. "Справедливый Стиглон, что такое?" А Моррест с ужасом гадал, узнает король или нет.

  - Про читать-писать не знаю, пусть покажет, - усмехнулся король. - Я сам пишу манифесты, так что обманывать не советую. А насчет постели... Такая ослица, пожалуй, ублажит... Но из уважения к вашим сединам... Ладно уж. Тридцать.

  Видно было: королю доставляло нешуточное удовольствие торговаться. А каждый выторгованный у работорговца грош отдавался приятной истомой. В конце концов, грош золотой бережет, а за сотенку золотых в год можно нанять солдата со своим оружием.

  - Как можно?! Посмотрите, ваше величество, какая красивая! Какие у нее ослепительные губы и прямой нос, зеленые глаза и длинные волосы! Она будет прекрасным украшением для любого пира. Двести - это же почти бесплатно!

  - Как ты многословен, будто мой казначей, когда отчитывается по тратам и своему воровству, - ухмыльнулся в бороду король. - Я и рад бы гада на кол посадить, да другой-то еще хлеще ворует. Если она и правда грамотная, разорюсь-ка я на полсотни. Кстати, а кто это тискает там рабыню? Покажи мне мальчишку! Если сгодится - и его куплю, у меня иные гвардейцы к девочкам равнодушны.

  Моррест моргнул. Такой подлости он не ждал даже от Амори. Но ненависть задавил страх: если бы король его узнал - тот самый кол мог достаться беглецу. А если и правда купит на потеху своим пид... гвардейцам нетрадиционной ориентации? Тогда кол в его жизни будет не один, но ощущения похожие. Но, видимо, Справедливый Стиглон или Алк Морской хранили беглеца. Отощавший, обросший бородкой, с завитыми волосами, намасленный и голый, он совершенно не напоминал придворного, который бежал из дворца сломя голову. И все-таки король сомневался.

  - Кого-то он мне напоминает, - нахмурился Амори. - А кого? Убей, не помню... Столько дел сразу, и ни одно не отложишь. Жену и ту не каждую ночь радую... Кого же? Вроде преступник какой-то...

  - Ваше величество, мы преступников тут не держим, - усмехнулся работорговец. - Знали бы мы - а мы всегда стараемся все вызнать о невольниках - так не продавали бы преступника, а сразу выдали властям. Долг перед короной важнее прибыли!

  - Льстим, значит, - заулыбался Амори. Конечно, король знал цену таким "верноподданным", но лесть все равно грела уши. - Правильно, мы сегодня добрые, для смеха можем и купить... За полторы сотни парня и девчонку вместе. А уж мои дознаватели выяснят больше, чем вы смогли...

  - Ваше величество, цена поистине королевская, - расплылся в улыбке работорговец. То ли верхним чутьем угадал, что дальше торговаться не стоит, то ли цена вполне соответствовала ожиданиям. - Но если вы дадите сто восемьдесят, получите в довесок дивной красоты старинный меч, захваченный у разбойника-кетадрина, проданного раньше.

  - Двадцать дам, - усмехнулся Амори и, поскольку возражений не последовало, велел одному из сопровождающих его слуг отсчитать деньги. - Где купчая?

  Алк обрадовался удачной сделке, вытянул заранее заготовленную - только вписать имя покупателя, цену, дату и поставить подписи - грамоту. Такая купчая сама стоит сотни. Потом показывать покупателям, и говорить, что он постоянный поставщик короля. Работорговец знал: сверх красной цены можно будет накидывать по десять, а то и пятнадцать золотых за каждый "товар". Но едва советник вложил в руку Амори перо, как из толпы раздался насмешливый молодой голос.

  - Уважаемый продавец, а не хотите ли вы продать их за двести золотых?

  - Алкин, сволочь! - не удержавшись, буркнул Амори. Человек, осмелившийся уводить товар из-под носа короля, оказался его же племянником, владельцем острова Гевин, что находился в ста восьмидесяти милях северо-восточнее Алкрифа. Пришел сюда Алкин с простой целью - купить хорошенькую девочку на пару недель, а потом отдать ее охране. И, строго говоря, кого нужно, уже купил. Но разве можно упустить возможность похихикать над венценосным дядей, умыкнуть у него красивую наложницу?

  - А ты мошенник, дядь. Пришел тут и честного человека разоряешь.

  - Двести пятьдесят, - сквозь зубы процедил Амори, принимая бой. "Стоило сбивать цену, чтобы теперь самому ее наращивать?!" - подумал Амори. Но делать было нечего, мерзавцу надо показать, кто тут хозяин.

  - Триста! - обрадовался, что король попался на удочку, Алкин. А работорговец ничего не говорил, он млел от удовольствия молча.

  - Триста пятьдесят!

  - Четыреста!

  - Пятьсот! Вашество, не боишься, что на выпивку не хватит?

  Амори о чем-то пошептался с телохранителем. Эвинна услышала приглушенное: "Ага!" и подумала, что сейчас королевского племянничка повяжут, а палачи в застенке заставят признаться во всех смертных грехах. Но нет - телохранитель просто быстрым шагом отправился во дворец - наверное, за новым кошельком. Амори деланно добродушно улыбнулся и произнес:

  - Дорогой племянник! Да забери их обоих, они мне не нужны за такую цену. Но будь человечен к их продавцу, этому достойному человеку. Если ты сумеешь заплатить ему тысячу, я уступаю обоих и меч впридачу тебе. Ты же любишь вешать на стены острые железяки... Ибо не годится, пользуясь высоким положением, брать их ниже настоящей стоимости.

  Торговец аж открыл рот, как вытащенная из воды рыба. Тысяча золотом... Это же лет пять безбедной жизни! За каких-то двух сопляков! Наверное, мысленно торовец уже благодарил Алка Морского за невероятную удачу, и короля заодно. Кроме того, теперь он знаком с королем, и может вести дела непосредственно с двором!

  - Охотно, - гордый победой, усмехнулся Алкин. Короткий кивок - и один из слуг, с безмолвно стоявший за спиной Алкина, протянул торговцу увесистый мешок, в котором позвякивало золото. "Это же годовой доход с целой провинции! - поразилась Эвинна. - Они могли бы накормить все Макебалы!" - Здесь ровно тысяча, если вы хотите, можете здесь же пересчитать.

  - Что вы, ваше сиятельство, как можно? - вопросил торговец. - Такие благородные люди не могут обмануть!

  "Если и обманул на десяток-другой - не страшно. Тысяча... Хоть вообще завязывай с работорговлей! - думал торговец. - Как хорошо, что есть знатные дураки, готовые из-за ерунды выложить такие деньги..."

  "Ну и здорово же я этого старого урода надул! - радовался Алкин, потирая руки. - Увел из-под носа рабов, и плевать мне, что он король! Да еще расплатился не доходами с поместья, а его же деньгами, которые он мне выдал на днях! Ну и дурак же этот Амори!"

  Но больше всех был счастлив Амори: "Он попался, хвала Алку Морскому! Этот хлыщ, понятия не имеющий о том, каково управлять государством и выколачивать золото. У-у, родственничек! Завтра же обвиню его в мотовстве казенных средств и потребую все вернуть с процентами. А когда он останется без денег, вынужден будет свой доморощенный флот распустить, а корабли мне отдать в счет долга. Хватит уже в пирата играть и прибрежные деревни грабить, после него с них ни гроша не соберешь! Может, и Гевин отберу, доходы с него мне не помешают. Тогда и посмотрим, кому будет смешно, а кому грустно. И торгаш зря так доволен. Этот будет арестован на своем же корабле, вернет все, и с прибылью, а потом под пыткой расскажет пару-тройку баек про племянничка и Эленбейна - этого тоже лучше с крючка не спускать..."

  Но ни племянник, ни торговец не умели читать мысли. Умели бы - был бы королем не дядя, а племянник. Лицо Амори выражало лишь умеренное недовольство, естественное в сложившейся ситуации, и ничего больше. А на губах застыла неживая, казенная улыбочка. Мол, знаю, что сел в лужу - но все честно, претензий не имею. Чрезвычайно довольный собой, Алкин говорил новеньким рабам, радостно поглаживая куцую и чахлую бородку: