Марк Твен - Кто же ты, человек? (Что такое человек)

• Название: Кто же ты, человек? (Что такое человек)
• Автор: Марк Твен
• Жанр: Философия

Это последнее крупное эссе М. Твена, напечатанное в 1906 году. Полностью на русский язык оно ранее не переводилось.

В этом произведении Твен подводит итоги своим размышлениям о человеке и жизни. Оно написано в форме диалога, в котором старик и юноша обсуждают механистичный взгляд на человека, его мораль и основу его поступков.

---

Y.М. Вы считаете, что КАЖДЫЙ поступок человека проистекает из ВНЕШНИХ ВОЗДЕЙСТВИЙ?

О.М. Да.

Y.М. Если я решусь ограбить человека, разве не я ТВОРЕЦ этой идеи, но она пришла ИЗВНЕ? Я вижу, как он несет деньги — например — и ЭТО двигает меня на преступление?

О.М. Только одно это? Разумеется, нет. Это всего-навсего ПОСЛЕДНЕЕ из вереницы влияний, растянувшихся на много лет в прошлое и подготовивших почву для этого. Всего лишь ОДНО внешнее влияние не может побудить человека на поступок, который противоречит его Воспитанию. Самое большее, на что оно способно — это предоставить ему новый образ мыслей и открыть его разум для восприятия новых ВЛИЯНИЙ — как и произошло в случае с Игнатием Лойолой. Со временем эти влияния могут воспитать его до точки, где это будет созвучно с его новым характером поддаться искушению ПОСЛЕДНЕГО влияния и совершить эту вещь. Я попробую изложить это немного по-другому, чтобы ты яснее себе представил мою теорию. Допустим, есть два слитка из чистого золота. Они будут представлять собой два характера, которые были облагорожены и доведены до безупречных добродетелей за годы старательного воспитания в верном направлении. И допустим, ты захотел поломать эти сильные и крепко сбитые характеры — какому воздействию ты подвергнешь эти слитки?

Y.М. Предложите сами. Продолжайте.

О.М. Допустим, я буду обдавать один из них струей пара многие часы кряду. Добьюсь ли я своего?

Y.М. Думаю, что нет.

О.М. Почему?

Y.М. Струя пара не в состоянии повредить это вещество.

О.М. Очень хорошо. Пар это ВНЕШНЕЕ ВЛИЯНИЕ, но безрезультатное, потому что золото НИКАК НА НЕГО НЕ РЕАГИРУЕТ. Слиток остался таким же. Допустим, мы добавили немного ртути в пар, и стали обдавать им слиток, следует ли ждать мгновенного результата?

Y.М. Нет.

О.М. РТУТЬ это внешнее влияние, к которому золото (в силу специфичности своей природы — ТЕМПЕРАМЕНТА, ХАРАКТЕРА) РАВНОДУШНЫМ ОСТАВАТЬСЯ НЕ МОЖЕТ. Это возбуждает любопытство золота, хотя мы это не замечаем; но применив это ЕДИНОЖДЫ, мы ничего не добьемся. А если мы продолжим обдавать золото паром, и посчитаем каждую минуту за год, то к концу десяти или двадцати минут — десяти или двадцати лет слиток пропитан ртутью, от его добродетелей не осталось следа, а характер испорчен. Оно наконец готово поддаться искушению, на которое даже не обратило бы внимание 10 или 20 лет назад. Мы предоставим ему искушение в виде давления моего пальца. Видишь результат?

Y.М. Да; слиток рассыпался в песок. Сейчас я понимаю. Только ОДНО внешнее влияние не делает всю работу, оно является ПОСЛЕДНИМ в череде долгих и разлагающих накоплений влияний. Я вижу, что сам мой импульс ограбить человека возникнет на пустом месте, а что он только ПОСЛЕДНИЙ из подготовивших почву для этого решения. Вы можете представить это в виде притчи.

Притча

О.М. Жила однажды пара близнецов-мальчиков. Они были похожи друг на друга своими хорошими характерах, беспомощной нравственностью и внешностью. В воскресной школе их всегда ставили в пример. В 15 лет у Джорджа появилась возможность попасть на китобойное судно юнгой, и он отплыл в Тихий океан. Генри остался жить в деревне. В 18 Джордж уже стал матросом, А Генри стал учителем в воскресной школе. В 22 года Джордж, через привычки лезть в драку и закладывать за воротник, приобретенные за годы, когда он бороздил моя и гулял в морских портах со своими товарищами, попал в переделку в Гонконге и не смог вернуться на работу; А Генри стал директором воскресной школы. В 26 Джордж стал бродягой и попрошайкой, а Генри пастором в местной церкви. Затем Джордж вернулся домой и гостил у Генри. В один из вечеров мужчина прошел пред их глазами и свернул за улочку, и Генри произнес с жалкой улыбкой: «Сам того не желая, этот человек продолжает напоминать мне о моей мучительной бедности, потому что носит кучу денег с собой и каждый вечер проходит мимо нашего дома.» Этого ВНЕШНЕГО ВЛИЯНИЯ — этой ремарки — хватило для Джорджа, но ОНА не была единственным мотивом, заставившим его подстеречь этого человека и зарезать его, она представляла собой 11 лет накопления этих влияний, и породила поступок, на созревание которого эти влияния и подготовили почву. У Генри никогда и в мыслях не было прикончить этого человека — его слиток обдавали только струей пара; слиток же Джорджа был под напором ртути.

V

Снова о Человеке-Машине Заметка.

Когда миссис В. вопрошает, как может миллионер тратить хоть один доллар на колледжи и музеи, пока хоть одно человеческое создание лишено куска хлеба, она сама отвечает на свой вопрос. Ее слабость к обездоленным говорит о том, у нее есть мерило щедрости; тем самым признавая, что и у миллионера может быть свой критерий щедрости; а то, что она требует от него перенять свой образец, она тем самым предполагает возможность самой перенять его. Человек всегда смотрит свысока, оценивая эталоны другого человека; он никогда не находит того, с которого брал бы пример.

Y.М. Вы и в самом деле полагаете, что человек, это машина?

О.М. Да.

Y.М. И что его разум работает непроизвольно и независимо от его контроля — продолжает думать по своему хотению?

О.М. Да. Он неутомимо работает, неустанно работает, каждую минуту жизни. Ты когда-нибудь ворочался в постели ночь напролет, умоляя, заклиная, приказывая своему разуму прекратить работу, чтобы ты поспал? — ты, наверное воображаешь, что твой разум у тебя на службе и должен подчиняться твоей воле, думать о том, что ты хочешь, чтобы он думал, и останавливаться, когда ты этого потребуешь. Когда он захочет работать, ты не сможешь остановить его ни на секунду. Самому сметливому человеку будет не под силу обеспечить его темами, если он начнет гоняться за ними. Если бы ему нужна была помощь человека, чтобы начать работать, он был ждал, чтобы тот будил его по утрам.

Y.М. Может он и будит.

О.М. Нет, он начинает работу сразу, до того как человек окончательно проснется, чтобы сделать ему предложение. Он может уйти спать со словами, «Как только я проснусь, я подумаю о том-то и том-то,» но он потерпит неудачу. Ему будет не угнаться за своим умом; и еще до того, как он стряхнет с себя остатки сна, он увидит, что его разум уже за работой на другим предметом. Сам проведи опыт и увидишь.

Y.М. Но тем не менее, он может заставить его следовать теме, если того захочет.

О.М. Не сможет, если тот найдет себе работу поинтересней. Как правило, он не будет слушать ни занудного оратора, ни красноречивого. Он отвергнет все увещевания.

Занудный оратор утомляет его и отправляет строить воздушные замки; красноречивый оратор поощряет возникновение идей, за которыми тот начинает гнаться и опять-таки не замечает ни его, ни разговора. Ты не сможешь удержать свой разум от странствий, если он того захочет — ведь Властелин он, а не ты. Через несколько дней…

О.М. Что о снах — мы поговорим о них попозже. Тем временем, приказывал ли ты своему рассудку ждать распоряжений от тебя, и не думать о том, что ему заблагорассудится?

Y.М. Да, я приказывал ему быть готовым принимать мои распоряжения утром, когда я проснусь.

О.М. Послушался ли он?

Y.М. Нет. По своему почину он стал думать о чем-то другом, не ожидая моих приказов. К тому же — как вы мне предложили — я назначил тему для него для обдумывания утром, и приказал ему начать с нее, а не с какой-либо другой.

О.М. Повиновался ли он?

Y.М. Нет.

О.М. Сколько раз ты провел свой опыт?

Y.М. Десять.

О.М. Сколько раз это увенчалось успехом?

Y.М. Ни разу.

О.М. Все так, как я говорил: разум человека независим от него. Человеку он не подвластен; он поступает, как ему нравится. Он выберет тему независимо от него; он будет обдумывать ее независимо от него; он забросит ее независимо от него. Он совершенно независим от человека.

Y.М. Продолжайте.

О.М. Как ты играешь в шахматы?

Y.М. Я научился играть в них неделю назад.

О.М. Играл ли твой разум в них ночь напролет в ту первую ночь?

Y.М. Не упоминайте об этом!

О.М. Он был пылко, неудовлетворенно заинтересован; он буйствовал в комбинациях; ты умолял его забросить игру и дать тебе сомкнуть глаза?

Y.М. Да, но он меня не слушал; он все играл. Это очень меня утомило и под утро я проснулся изможденным и жалким.

О.М. В какое-то время ты был увлечен какой-нибудь смехотворной рифмой?

Y.М. Да, конечно!

«У попа была собака, он ее любил, она съела кусок мяса, он ее убил».