Владилен Воронцов - Судьба китайского Бонапарта

• Название: Судьба китайского Бонапарта
• Автор: Владилен Воронцов
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5—250—00446—6

Это первая в нашей стране книга о Чан Кайши (Цзян Чжун-чжэне), более 20 лет возглавлявшем в Китае режим, свергнутый в 1949 г о результате народной революции, и укрывшемся после этого с остатками своих войск на острове Тайвань. Каким образом он вошел в китайскую революцию, стал сначала одним из соратников Сунь Ятсена, а затем отошел от его линии? Как сложилась жизнь Чан Кайши и судьба его сына Цзян Цзинго, пробывшего в СССР 12 лет, комсомольца 20-х, завершившего свой путь на посту «президента» Тайваня? На эти и другие вопросы отвечает автор в написанной в жанре документальной публицистики книге, в которой использует новые, в том числе и архивные, материалы.

---

Американские дипломаты информировали в январе 1934 г. госдепартамент: Гоминьдан бессилен из-за разобщенного и слабого руководства. Они сравнивали его с полностью разломанной рисовой лепешкой. Губернаторы ряда провинций на Северо-Западе действовали независимо от Нанкина, тамошние милитаристы относились к гоминьдановскому центру со свойственным им цинизмом. Каждый из милитаристов был озабочен прежде всего тем, как бы сохранить свою армию. Были случаи, когда милитаристы выводили свои войска из боя, отказываясь от лавров победы над какой-либо японской группировкой. Зачастую это можно было наблюдать на границах провинций, когда каждый ожидал большего вклада в военные действия от своего соседа.

Американский дипломат Джонсон не скрывал своих опасений. Китай «никогда не был в большей, чем сейчас, опасности перед лицом внешнего вторжения». В чем Китай нуждается, ядовито иронизировал Джонсон, так это в руководстве с иной квалификацией, нежели у «обычного бандитского лидера». Эта страна «нуждается не в западных советах, не в западных деньгах, а в компетентном руководстве, способном навести порядок в своем доме»[51].

Чан Кайши стремился показать: настала пора общественного прозрения. Велико было желание выступить в роли радетеля за чистоту нации, за ее моральное очищение.

Все громче звучат призывы участников «движения за спасение нации»: не ждать смерти сложа руки, а найти мужество для борьбы с агрессорами, делать всё для спасения народа («Бороться и умирать за нашу родину!»). Размышляя о судьбах своего народа, мыслящие представители молодого поколения Китая задавались вопросом: почему Китай так отстал от других государств мира? Одни, отвечая на этот вопрос, возлагали вину целиком на империализм — безработица, обезземеливание крестьянства, высокий уровень эксплуатации, волнения, коррупция. Другие видели основные причины в слабости самого Китая. В туманном поиске выхода из затянувшейся «смуты» они ломали голову над возникшими перед ними проблемами: нужно ли выступать за сильное правительство? Принять ли христианство? Может ли марксизм-ленинизм спасти Китай от его врагов? А не лучше ли фашизм? Многие предпочитали видеть диктатора во главе сильного китайского государства. Споры отражали подъем общественной активности, крепло желание увидеть свою страну сильной, ни в чем не уступающей «иноземным варварам». В них сталкивались порой противоположные идеи — революционные и консервативные, реалистические и утопические, патриотические и проимпериалистические. Сторонники «сильной личности», способной предотвратить поражение Китая, с надеждой смотрели в сторону фашистской Германии.

Пропаганда высоких целей спасения нации не приносила инициаторам очередной кампании желаемых результатов. Привилегированное положение гоминьдановской верхушки, опиравшейся на компрадоров, шэньши, милитаристскую бюрократию, подрывало престиж партии в глазах воспитанных в духе национальных традиций граждан. Разговоры о желании военных и партийных лидеров «служить народу», проявлять «самоотверженность» и т. п. встречались в среде просвещенных представителей китайского общества как проявление лицемерия.

Генералиссимус надеялся: возбуждая патриотический подъем, дух самопожертвования, он сумеет все же сплотить Гоминьдан, подготовить его к борьбе с КПК, объединить распадающееся государство. Действия Японии на Севере страны не способствовали какому-либо серьезному успеху в деле объединения страны, приводили к дальнейшему разобщению сил в рядах китайской элиты. Региональные милитаристы с еще большим усердием отстаивали свои права. Укреплялись позиции КПК в Цзянси, Хубэе, Фуцзяни; ее деятельность привлекала к себе разорившихся, страждущих, люмпенов города и деревни.

Генералиссимус не оставляет, как и прежде, надежды на использование имени вдовы Сунь Ятсена для повышения своего авторитета среди патриотических сил страны. Казалось бы, удобный для этого случай снова представился в июле 1931 г., когда Сун Цинлин возвратилась в Шанхай, чтобы проводить в последний путь свою мать. Но общая для сестер беда не смогла зарубцевать раны в родственных отношениях. Диктатура предстала перед Цинлин во всем своем отвратительном обличье…

Помыслы Цинлин устремлены на защиту гражданских прав, она не может примириться с ужасающим положением жертв гоминьдановских застенков. Но как спасти обреченных на страдания политических узников? Сколько раз сестра жены Чан Кайши давала себе обет не обращаться по этому поводу к своему высокому родственнику. Но однажды не сдержалась. Речь шла о судьбе Дэн Яньда — одного из патриотов из левого крыла Гоминьдана, угодившего в связи с этим за решетку. Чан Кайши смилостивился и терпеливо выслушал просьбу Сун Цинлин о помиловании Дэн Яньда. Но после того как она изложила эту просьбу, спокойно заявил: а он уже… убит. На долю Дэн Яньда выпали невероятные муки — его пытали месяцами…

В конце 1932 г. вдова Сунь Ятсена организует национальную лигу движения за гражданские права. Ей помогают общественно-политические деятели, среди которых особым влиянием пользовался Лу Синь. Цинлин видела задачу лиги в борьбе против насилия над человеческой личностью, против жесточайших пыток в гоминьдановских тюрьмах. Ее деятельность встретила злобную реакцию в правящем лагере. Гангстеры расправились с секретарем лиги Ян Чэном, стали угрожать и другим представителям лиги, включая Лу Синя. Лига не выдержала давления, ее деятельность сошла на нет.

Чан Кайши воспринимает идеологию фашизма, а Цинлин становится вице-президентом Международного антифашистского комитета, созданного в Париже в 1933 г. Когда фашисты пришли к власти в Германии, голос вдовы Сунь Ятсена, разоблачающей нацистскую теорию и практику, звучит по всему миру.

Благотворительная деятельность Цинлин отвечала интересам радикально настроенной китайской молодежи, студенчества. Молодые люди, особенно студенты, не могли равнодушно слышать о бедствиях страны. Студентов глубоко волновали их же собственные проблемы. Представители молодежного движения не видели иного выхода, кроме установления нового порядка, в их представлении этот порядок выглядел в виде идиллического общества людей, объединенных идеологией коммунизма.

Один из христианских деятелей — Е. Е. Барнетт приходил к выводу: китайская молодежь подпадает под влияние «коммунизма» и других «измов». Секретарь Международной ассоциации молодых христиан, комментируя свою поездку в Китай, нашел в этой стране три основных движения, которые, по его мнению, заслуживали внимания, — коммунизм, национализм и христианство.

Чан Кайши, видя рост студенческих волнений, возросшую оппозицию среди интеллигенции, пытался опереться на силы, имеющие влияние в среде учащейся молодежи, в академических учреждениях. Важной в этом отношении опорой становилась миссионерская община, которая в своих учебных заведениях не только готовила кадры для пополнения бюрократии, как надеялись чанкайшисты, но и воспитывала в своей пастве идеи неприятия марксизма. Для Чан Кайши не было секрета в том, что слушатели христианских колледжей не раз участвовали в антияпонских демонстрациях. Христианское движение, будучи в значительной мере выразителем англосаксонских интересов, объективно противодействовало японской агрессии, которая содействовала изменению представлений китайцев об «иностранных дьяволах».

Гоминьдановский лидер стремился противопоставить росту революционных настроений в стране как идеологические, так и военно-силовые методы. Уже в 1931 г. Чан Кайши обращается к христианской церкви в Китае. Вместе с Кун Сянси он обсуждает с миссионерами вопросы национальной политики. В это же время приглашенные Национальной комиссией по восстановлению ущерба от наводнения миссионеры выступают перед пострадавшими от бедствий с проповедью, нацеленной на «поднятие духа потерпевших от стихийных бедствий».

Когда лозунги единства, призывы к возрождению конфуцианских ценностей и соблюдению христианской морали не достигали цели, неудачи призвана была компенсировать дубинка, вложенная в руки тайной полиции, специальных организаций и тайных обществ.

1 марта 1932 г. в Нанкине родилась организация «синерубашечников». Несколько десятков молодых людей (от 20 до 30 лет) стояли у ее истоков. Большинство из них — выходцы из провинций, расположенных вдоль Янцзы. Чан Кайши возглавлял школу Вампу, когда эти молодые люди там учились. Выпускники школы оказались в центре новой организации. Культ Чан Кайши, неукоснительное следование трем принципам Сунь Ятсена, воспитание в «синерубашечниках» духа, сравнимого, возможно, лишь с национал-социалистским либо с самурайским, — все это стало основными политическими целями новой организации. Повсюду в стране культ личности Чан Кайши принимал самые уродливые формы. На военных совещаниях, где присутствовали порой сотни офицеров, при каждом упоминании Чан Кайши — «Чжу Си!»— все резво вскакивали со своих мест. И это проходило не только в присутствии самого Чан Кайши. В кинотеатрах перед началом демонстрации каждого фильма на экране появлялся портрет генералиссимуса на фоне гоминьдановского знамени. Зрители поднимались со своих мест, сдергивая шапки. И плохо приходилось тому, кто «забывал» встать перед священным обликом генералиссимуса. В общественных местах все чаще стали появляться портреты генералиссимуса, и люди, останавливаясь перед ними, склонялись в низком поклоне.