Юрий Ветохин - Склонен к побегу

• Название: Склонен к побегу
• Автор: Юрий Ветохин
• Издательство: Авторское издание
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1983

Книга описывает несколько неудачных попыток автора сбежать из СССР в 60-70-х годах, последующее заключение в тюрьмах и специализированных психиатрических лечебницах и счастливое спасение на индонезийском острове после прыжка из иллюминатора парохода.

---

— А в других магазинах «кидают»?

— «Кидают» иногда! 500 грамм — это их законные. Без этой надбавки магазин и не примет никогда. Им тоже надо иметь. Ну, а что лишнее сверх 500 грамм в каждом наименовании накладной — за это они должны рассчитываться с грузчиками. А этот жмот сделал вид, как будто не знает правил!

— Вот вам ребята по полтиннику, — обрадовалась руководящая, когда мы привезли ей накладную. — И идите скорее в кладовую. Кладовщик уже несколько раз звонил: тушевое мясо пришло, а вас нет.

Тушевое мясо было мороженое. В нашу столовую полагалось примерно 500 кг., — около 5-ти полутуш. Я принес и положил на землю перед открытыми дверцами фургона 6 картофельных ящиков. Коля залез в машину и стал сбрасывать туши, а я их принимал, укладывая на эти картофельные ящики, которые трещали и ломались под тушами. Уложив очередную тушу на ящики, мы с Колей распиливали ее пополам обыкновенной пилой, какой пилят дрова. Иногда туша соскальзывала и падала на землю. Мы ее поднимали и продолжали пилить. Сергей хотел было включиться в работу, но упал с тушей и кладовщик его прогнал.

Обидевшись Сергей ушел домой. Сергей вообще часто обижался. Он считал, что его здесь никто не может понять, кроме меня. Меня он не равнял со всеми, потому что я — тоже инженер.

— Вот мы с Юрием Александровичем инженеры, а вынуждены работать грузчиками, — часто плакался Сергей какой-нибудь посудомойке после того, как распивал с этой же посудомойкой очередную бутылку барматухи. Сергей действительно когда-то был инженером и его выжили с инженерной должности за глупость и пьянство. Мотоциклист, совмещающий обязанности грузчика, кстати тоже был инженером и тоже пьяницей, но не дураком. Причину его деградации я так и не узнал.

К этому можно было прибавить 2-х буфетчиц с высшим образованием, одна из них — юрист. Не знаю, какое образование было у кладовщика, но его жена преподавала в музыкальном училище.

Однажды телефонный разговор привлек мое внимание:

— Вы хотите определить своего сына в музыкальное училище? — спрашивал кого-то кладовщик. — А сколько классов он окончил?

— Вы говорите, что он пытался поступить в училище, но не прошел по курсу?

— Хорошо, дорогой Аркадий Григорьевич, я поговорю о вашем сыне с женой. Она сделает для него все, что сможет!

200 кг. мяса мы с Колей-Глухим сложили в холодильник, а 300 кг. погрузили на тележку и повезли в Домовую Кухню.

— Ребята! — закричала руководящая, увидев мясо. — Мне жаль вас, но если вы еще раз привезете мне мясо, не позвав меня предварительно проверить на весах вес, я верну вас обратно вместе с мясом!

Она, конечно, была права. Кладовщик нередко обманывал ее.

Конечно, не зевали и в Домовой Кухне. Когда мы с Колей затащили туши в мясной цех, мясник сделал Коле знак, а мне разрешил ехать обратно в столовую одному. Мне было все ясно: сейчас мясник отрубит хороший кусок мяса от туши и даст Коле. Коля пойдет, продаст это мясо и купит бутылку барматухи. Потом они вместе ее разопьют.

Когда я вернулся в столовую, кладовщик попросил меня перебрать яблоки. Из 20-ти ящиков яблок надо было выбрать самые лучшие отдельно — для начальства. Потом надо было отобрать «средние яблоки» — для продажи на улице. Третья сортировка: отобрать битые и гнилые — для компота в столовой. Конечно, цена всем яблокам была одинаковая.

Не успел я кончить переборку яблок, пришла машина с кусковым мясом. Перетаскав лотки с мясом с машины на весы и дождавшись когда его взвесят, я потом снял эти лотки с весов на пол.

— Подождите, Юрий Александрович, — сказал мне кладовщик. — Посидите, отдохните пока. Я сейчас кое-что сделаю, а потом вы уберете мясо в холодильник.

Кладовщик все свое внимание обратил на сортировку мяса, на подобие той, что я делал с яблоками. Только сортировку мяса он никому не доверял, а делал сам. Мясо привозили 3-х категорий. Цены на разные категории сильно отличались. Свою задачу кладовщик понимал так: лучшие куски мяса из лотков 3-ей категории переложить в лотки 2-й категории, а лучшие куски из 2-ой категории — в 1-ую категорию. Следующей его задачей было обмануть руководящего повара и доказать ему, что «все так пришло с мясокомбината». Денежную разницу кладовщик клал себе в карман.

Он некоторое время брезгливо ковырялся в металлическом лотке, где куски мяса плавали в крови пополам с водой (экспедитор, развозящий мясо по столовым, тоже жить хочет, и он подливал в лоток воду «для веса»), а потом заговорил:

— Жить стало трудно в Советском Союзе, потому что больше нет порядка. Каждый делает то, что хочет! Захотел экспедитор воды налить в лотки с мясом — без всякого страха перед наказанием взял и налил! Захотел Сергей напиться на работе — пошел и напился… И ничего не скажи ему! Зря ругают Сталина! — вдруг с чувством воскликнул кладовщик и я понял, что это — его главная мысль.

— При Сталине такого пьянства не было! При Сталине боялись! Порядок был при Сталине… А теперь… — и кладовщик тяжело вздохнул вспоминая счастливое сталинское время.

В кладовку вошел повар Федя. Еще раз тяжело вздохнув, кладовщик из вновь привезенного мяса 1-ой категории отрезал два хороших куска и отдал Феде поджарить. Ту пищу, которую готовили для всех, он никогда не ел.

* * *

Коля долго не возвращался из Домовой Кухни, а когда возвратился, то лег спать в раздевалке. Он был совершенно пьян.

Оставалось еще много работы и эту работу теперь предстояло сделать мне одному. Я отвез на тележке десять ящиков яблок уличной торговке, которая продавала их на улице рядом с нашей столовой. Там она поставила стол, на стол весы, а сбоку прикрепила ценник — 1 р. 50 к. за килограмм. Пока я сгружал около нее ящики с яблоками, собралась очередь, человек двадцать.

— Пиво сейчас не привози, — попросила меня торговка. — Алкоголики налетят, не дадут торговать яблоками. — И чтобы я «лучше понял» — выругалась матом.

Только я закончил эту работу, как получил новую:

— Хорошо, — ответил я, но про себя подумал: «Хватит пока! Всю работу не переработаешь! Пойду обедать!»

Я помыл руки и как был, в рабочем фартуке, пошел в столовую. Проходя по коридору я задержался около «графика выхода на работу», вывешенного недавно и подписанного директором столовой. С удивлением я увидел, что кто-то ежедневно проставлял мне 8 часов работы без всяких переработок: с 9 ч. утра до 6 ч. вечера.

— Товарищ директор! — обратился я к директору, как раз в этот момент вышедшему из своего кабинета. — А как же мои сверхурочные? В графике написано, что я работаю с 9-ти ч. утра до 6-ти ч. вечера. На самом деле я работаю с 8 ч. утра, а ухожу домой иногда в 9 часов вечера.

— О ваших переработках мне ничего не известно, — ответил директор.

— Я так и думал, — засмеялся я и пошел в зал.

Грузчики получали еду из того же окошка раздаточной, что и посетители, только без чеков. Я подошел к окну и некоторое время ждал, пока раздаточница меня заметит.

— Борщ или харчо? — спросила раздатчица, наконец, заметив меня.

— Борщ.

Она подала мне борщ. Я поставил тарелку себе на поднос и повернулся к другой раздатчице, которая выдавала второе. Та без всякого вопроса подала мне котлеты с картошкой.

— Котлеты утром давали, — возразил я.

— А что тебе, мясо?

— Мясо, конечно.

На еду я нажимал. И для работы грузчиком и для побега вплавь требовалось здоровье. А здоровье не в последнюю очередь зависит от питания.

Раздатчица помялась немного, но потом схватила мою миску, вышвырнула из нее котлеты обратно в свою кастрюлю, а мне швырнула кусок мяса. Потом подала компот.

Официально считалось, что за еду у нас высчитывали из зарплаты. Но эти вычеты были чисто символические: 2 рубля с копейками в месяц. Если платить по прейскуранту, то 2-х рублей мне бы не хватило на питание в столовой даже на один день. Иначе говоря мы ели то, что предназначалось посетителям столовой. У посетителей воровали, им порцию уменьшали, а нам отдавали. И таких, как мы в столовой была целая армия, более 40 человек. У всех за питание высчитывали одинаково, но питались не все одинаково: директору, заму, руководящему кладовщику и бухгалтерам готовились специальные блюда, по их заказу, из самых дорогих и лучших продуктов.

После обеда я повез на тележке бутерброды, котлеты и прочие холодные закуски из столовой в буфет соседнего научного учреждения — ГИДУФ-а. Оставив тележку у входа, я взял на руки все пакеты и свертки и прошел мимо вахтера вниз, в буфет. По пути мне встретилось несколько кучек научных работников. Они сидели, стояли, курили и обсуждали все на свете, только бы не думать о своей работе, только бы как-нибудь убить время и скорее — домой. Знакомая мне картина!

Мне вспомнилось время, когда я тоже был инженером и мои сослуживцы шутя говорили, что «они получают не зарплату, а пенсию (в среднем 90 рублей в месяц), и что эта „пенсия“ дается им только за то, что они утром вешают, а вечером снимают с табельной доски свой рабочий номерок». «А настоящую работу мы будем делать тогда, когда нам будут платить по-настоящему!» И они тоже всячески «убивали» время: читали художественную литературу, спорили о футболе или дремали на своих рабочих местах. А так как на инженерную зарплату прожить в СССР невозможно, то многие находили дополнительные приработки: