Николай Берг - Остров живых

• Название: Остров живых
• Автор: Николай Берг
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9922-1222-8

«Обычный зомби медлителен, туповат и опасен только для безоружного и растерявшегося человека, находящегося в ограниченном пространстве. Таких зомби называют «сонные». Отведавший любого мяса становится сообразительнее, быстрее и представляет собой проблему даже для владеющих оружием живых. Называются такие шустрые зомби «проснувшиеся». Но хуже всего те из умертвий, которые смогли добраться до живого, необращенного мяса особи своего вида. Они изменяются даже внешне, приобретая новые возможности, интеллект их возрастает, но все это: мощь, скорость, хитрость – используется только для убийства живых. Получающиеся после морфирования образцы – их называют «некроморфы» – крайне опасны и могут быть нейтрализованы только специальными группами, уполномоченными руководством для такой работы…»

Учебник «Основы безопасности жизнедеятельности» (раздел «Зомбология», глава 1)

«Но выжившие люди, утратившие человеческое в себе, страшнее любого морфа. Запомните это, дети».

---

Спрашиваю: с чего бы это? Оказывается, радуется тому, что наконец свалил с плеч груз писанины, которую в МВД словно специально какой враг придумывал и придумывал.

– Зверствуете небось?

Дима хмыкает. И рассказывает о том, что вот, например, во Франции, культурнейшем центре Европы, были очень любопытные традиции до начала Первой мировой войны: водить по улице арестованных в наручниках считалось не комильфо. А арестовывать приходилось, и частенько. Поэтому полицейские придумали милый способ. Брался рыболовный крючок на леске, подцеплялся за кожу мошонки арестанта, леска продевалась через одежду и держалась полицейским в руке. Полицейский и арестованный мирно шли к участку, не оскверняя тонкие чувства парижан… А перед началом войны и вообще без суда расстреляли несколько сотен особо опасных, после чего не особо опасные валом повалили в армию, чтоб до них руки правосудия не дошли.

Я вообще-то за последние годы убедился в том, что европейцы еще те штукари, но вот чтоб так, запросто…

– Расстрел сотен парижских уголовников в фортах в тысяча девятьсот четырнадцатом году граф Игнатьев подтверждал. Он как раз в Париже был военным атташе, – опровергает мои сомнения Дима.

В свою очередь излагаю все, что было с нами за время отсутствия Николаича. Прошу присмотреть за Ленькой. Слушают внимательно, только хмыкают и переглядываются.

– Получается так: не зря я говорил, что малокалиберное оружие еще как запонадобится! – усмехается Николаич, когда речь заходит о чистке цехов с оборудованием.

– Неправда, это я первым сказал «э-э-э-э», – посмеивается Дима-опер.

Ну да, в общем-то тир по его наводке нашли.

– А курсантера этого надо вашего «Найденыша» отправить мыть, – предлагает опер.

– Поздно, – отвечает Николаич.

– Что так? Не отмыть, что ли, уже ваш бронетранспортер?

– Нет, его уже женщины вымыли. Насколько знаю – весьма удачно вышло. Почти не пахнет. Кто-то нашел грузовик с просроченной кока-колой, вот ее и применили. Такое шоу вышло. А то эти балованные дети задолбали уже своими просьбами. Вот им и показали, что кока-кола – это хорошее моющее средство, вроде мыла и стирального порошка.

– Ну а как же всякие вонючие машины с трупами? – одинаково удивляемся мы с Димой.

– Получается так, что разная техника, – наставительно подняв вверх указательный палец, вразумляет нас Николаич, – а может, женщины усерднее оказались.

– Меня вот больше интересует, что за морф в Рамбове, на которого нас послали.

Что интересно, меня и впрямь это волнует больше, чем промытый «Найденыш». Помыли бронетранспортер от кровищи и рваных ошметьев – и ладно. То, что люди с автоматами не справились с морфом, это уже посерьезнее, на мой взгляд, дурного запаха.

Николаич вздыхает, косится на Диму.

– Да бросьте, «старшой». Ему туда все равно ехать, лучше рассказать тут.

– А я уверен, что это не один морф, – ворчит Николаич.

– Не буду спорить. Но по описаниям вроде и один может быть.

– Получается так, что не может. Просто люди там хронометрию не ведут, вот что плохо. Отсюда и легенды о сверхбыстром. А он ни черта не сверхбыстрый. Просто они совместно действуют.

– Я, честно признаться, не пойму о чем это вы, – вмешиваюсь я в непонятный разговор.

Николаич опять вздыхает:

– В Ораниенбауме выжившие собрались в одном районе – у пирсов. Там воинские части, режимный завод, корабли, с Кронштадтом связь. Даже паром наладили. Там, правда, та еще катавасия получилась, но сейчас он уже в порядке. Так вот, пропадают люди. Уже восемь человек. Причем непонятно как пропадают. Сначала пара детей – ну те шелапутные были, особо никто и не подумал. Решили, что сами виноваты. Потом девчонка-подросток. Та уже была поумнее. Люди насторожились. Потом часовой. Прямо с поста сняли. Да и за последние дни еще четверо. Не лопухи и вооруженные.

– Прямо как в вестернах с индейцами.

– Во-во. Причем вроде как морфа-то видят. Но видят с одной стороны, а люди пропадают с другой. Ну и сейчас там все на нервах, понимаете ли. А работать надо, и работы много. Публика там собралась сбродная, но не так чтоб бестолковая. И караулы выставляют, и патрули, и секреты. Вот из секретов двоих последних и вытащили, к слову.

В дверь палаты деликатно стучат, и заявляется, отдуваясь, майор-танкист.

– Не возражаешь, Николаич? Не помешаю?

– Да нет, о чем речь, располагайся.

Ковыляющий майор располагается, отчего в тесной палате места становится совсем мало. Подозреваю, что тут было какое-то подсобное помещение, ну да в остальных палатах люди как селедки в бочке. Однако вроде терпят. А больничка уже себе здорово очков набрала – конкурентов у нее нет. Центр цивилизации, короче. К слову, слышал, что еще и кинотеатр работает – в виде поощрения для особо отличившихся, ну и детей водят…

– Как лекция прошла? – спрашивает Дима майора-танкиста.

– Да ничего вроде бы. Публика уж больно сырая. Раньше после НВП десятиклассницы толковее были. А вы о чем говорили?

– Да вот, женщины в крепости героически отмыли бронетранспортер наш. Да я тебе говорил – воняло там несусветно, – поясняет Николаич.

– Ну, – подтверждаю я, – а ведь все знают, что машину, в которой трупы завоняли, хрен отмоешь.

– Хм, военная техника специально так делается, что если экипаж погиб – выгребли его, кровь смыли, дыру залатали – и давай следующих на замену сажай. Это ж не легковушки, всяких полостей внутренних, пустотелых ребер жесткости и прочих фигулек с дырочками, чтоб корпус облегчить, там нету. Это одно из требований – упрощенная чистка экипажем своей бронетехники. От предыдущего экипажа. – Майор потирает распухшие заметно коленки.

– Надо же. Все просто, – вертит головой Дима.

– Ну не очень. Хотя во всяких ветеранских воспоминаниях намеки на такое были, только я сейчас их понял, – признаюсь и я.

– Ты чего такой смурной? – осведомляется Николаич у майора.

– Да ругался только что. Тут киндеров на патриотический военный фильм водили, ага. А я считаю, что такой фильм либо совсем малым детям казать, либо уже шибко взрослым. Потому как не фильм, а мозгозасирание.

– Что, опять какое-нибудь гамно вроде «Сволочей»?

– Нет. «Мы из будующева» называется. Я его глянул – ну недалеко от «Сволочей». Разумеется, высказал свое мнение. А мне в ответ – да вы что, очень хороший военно-патриотический фильм. Даже Гоблин уж на что суров, а и то рекомендовал. Мне-то какое дело до гламурного пендрилы-кинокритика? Свои глаза есть! – злится танкист.

– Ващета Гоблин не гламурный. Бывший мент, бывший опер, нормальное такое быдло, как мы тут все, я его читал – правильные вещи пишет… – деликатно замечает Дима.

– Так тогда зачем хвалил? Вранье-то в фильме – по основному мажет. Основное – войну наши выиграли потому, что воевали серьезно, с умом. Немцы тоже воевали серьезно. А всех их в этом фильме придурками выставили. Мракобесие! – злится майор.

– Ну вроде не совсем придурками-то. Коп там чудовищный бред, это есть… – начинаю я.

– Вы не увидели, в чем наши – да и немцы – выставлены придурками? Во всем, что касается боевых действий. Хоть о разведке сказать. На фронте разведка постоянно работает над тем, чтоб получить любую информацию о противнике. Любую! Потому что это жизненно важно. В кино – все ровно наоборот. Вот заявляются на передовую четверо голых, пухлых, упитанных парней. И им с ходу и оружие, и обмундирование, и без проверки вообще. Да на деревенской свадьбе, где всех прохожих к столу приглашают, и то к таким сомнительным голым гостям отнеслись бы куда серьезнее… – зло говорит майор-кинокритик.

Я представляю деревенскую свадьбу, на которую припрутся четверо голых обалдуев, и мне становится весело.

– А тут ни наших, ни немцев такой источник информации НЕ ПАРИТ ВОВСЕ! Это не выставление придурками? Толстые – на голодном Ленинградском фронте, мычащие, будто они из будущего… И никого это не интересует. Все четыре солдата бредят одинаково. Ага, как же! Вы бред видали в жизни? Это работа своего мозга, поэтому четверо бредят категорически по-разному. Вот сценарий – бред. Это да. И халтура. Ровно такая же пежня, как то, что всех бывших в плену и окружении сажали на двадцать пять лет на Колыму. Не сажали. Но проверяли – всех. Потому что война, и диверсантов заслать – обязанность противника. И если противник не лопух, то пошлет. Да еще как пошлет! – Майор переводит дух и продолжает: – Вот нашим надо было клин вбить между немцами и казацким руководством, так спроворили «перевербовку» работавшего на немцев агента. Причем действительно агента, взятого с поличным и на горячем. Так ему светило до расстрела, а тут тупые контрразведчики сотрудничество предлагают. Он, естественно, согласился. Тем более что речь шла о заброске его в немецкий тыл, типа, щуку бросили в реку. Ну проинструктировали. Снарядили, выдали документацию, оружие, то-се. Ну и парашютировали у немцев. Что вы на меня так уставились? Натурально парашют у перевербованного не раскрылся по причине типовой ошибки при укладке. Немцы труп, разумеется, раньше партизан нашли, и партизанам тело отбить натурально не удалось, хотя старались, да. Оказались на трупе тепленьком еще такие документики, что казаков с фронта сняли, разоружили и отправили куда подале в Европу. К сожалению, и у немцев весьма достойные операции были… – Майор потирает коленки. – А такой благости с двойной выдачей оружия пес знает кому не было, эта чушь потрясает незамутненностью. Так могла бы описать все это блондинка – начинающий сценарист. А у матерого это либо халтура, либо маразм. Ну ладно, немца-полковника не интересует Сталинград. Но вот кто ему противостоит тут, на этом участке Ленфронта, – а у нас тут молотилка была очень жесткая, немецких кладбищ полно в Ленобласти, – крайне важная, жизненная для него и его солдат информация. И откуда эти упитанные красноармейцы взялись, это ж явно пополнение с Большой земли. Значит, новая часть. Значит, наступление русских на его участке… А полкану насрать… Вот именно поэтому – халтура.