Георг Ферштайн - Энциклопедия йоги

• Название: Энциклопедия йоги
• Автор: Георг Ферштайн
• Жанр: Философия

Автор книги, Георг Фёрштайн, известный, в широких кругах, своими научными трудами и произведениями, посвященными йоге. Книга "Энциклопедия йоги" - результат почти тридцатилетней научной-исследовательской и практической работы автора в данной области. Структурное и целостное изложение основ йоги, научных исследований и открытий, связанных с ее традицией большой вклад в популяризацию йоги. В книге рассматривается развитие практики йоги начиная с ведийской (Ведической) эпохи и заканчивая временами тантры и хатха-йоги, иллюстрируя повествование отрывками из основополагающих трудов по йоге автор раскрывает все тонкости практики. Материал изложен доступно и просто, сочетая научный подход и духовное восприятие, что позволяет рекомендовать эту книгу преподавателям йоги и телесно-ориентированных психотехник, специалистам в области истории религий, философии, психологии, теологии и культурологии, и менее подготовленным читателям, ищущим свой путь к самопознанию.

---

9. Матанги — выступая покровительницей искусств, особе музыки, эта ипостась направляет своего ревнителя к извечному беспричинному звуку.

10. Камалатмика [467] — милое ч-вая ипостась Богини. Она изображается восседающей на лотосе (камала), символе чистоты Все десять ликов Богини, будь то

ужасающие или милостивые, почитаются как всеобщая Матерь. В Ананда-лахари («Волна блаженства»), приписываемой Шанкаре поэме, мы находим такой стих, характерный для тантрического взгляда:

Кто созерцает Тебя, о Матерь, вместе с Вашини и прочими сопровождающими тебя богинями, что лучезарны подобно лунному камню, тот становится сочинителем великих стихов с изумительными сравнениями, велеречивым с помощью Савитри, со словами, что медвяны подобно аромату зева лотоса сей Богини. (17)

Дэви здесь не только прародительница и кормилица, чьи красоты неописуемы; это еще и ужасная Сила, которая уничтожает вселенную в должный срок. В человеческом теле-уме Дэви обитает в виде «свернутой силы» (кундалини-шакти), чье пробуждение и составляет саму основу тантра-йоги. Вскоре мы узнаем об этом побольше.

Но Шакти, иначе Дэви, оказывается ничем в отсутствие мужского начала бытия. Шива и его вечная супруга обычно изображаются слившимися в исступленном объятии — то, что тибетцы именуют ябюм, «отец-мать». Они принадлежат друг другу. На трансцендентальном уровне они вечно наслаждаются своим блаженным союзом. Их трансцендентальное единение предстает как образец эмпирической связи между телом и умом, сознанием и материей, мужским и женским. «Шива без Шакти, — утверждает известная тантрическая поговорка, — мертв». Иными словами, Шива оказывается бесплодным.

Но то же самое справедливо и для Шакти, как подчеркивается в буддийских Тантрах, которые скорее наделяют деятельным началом мужское, а не женское начало. В индуистской тантре Шива предстает исходным Состоянием в своей абсолютной ипостаси, как чистое Сознание или Свел-. Шакти предстает той же самой Реальностью в ее деятельном аспекте, извечном «холодвижении», если воспользоваться квантово-механическим определением Дэвида Бома. Шакти — это преимущественно Жизненная Сила, побуждающая сила, не подвластная никаким переменам и изменениям. Она является всеобщей Энергией Сознания. Таким образом, тантрическая метафизика воспринимает существование как двусторонний процесс. Творение — это просто воздействие преобладания женского начала, или Шакти, тогда как выход в запредельное связан с преобладанием мужского начала, или Шивы.

Тантрическая

противообрядческая

школа

Тантра оказывается слишком сложным явлением, чтобы не заключать в себе собственную противоположность. Поэтому выраженная обрядность большинства тантрических школ, к примеру, не практикуется и даже осуждается в школах буддийской Сахаджаяны, «колесницы естественности». Приверженцы этого течения воспринимают учение о тождестве обусловленного мира и конечной Реальности буквально. Они не предписывают никакого пути или цели, поскольку с позиции спонтанности (сахаджа) мы никогда по-настоящему не бываем отделены от самой Реальности. Наше рождение, все течение нашей жизни, а также наша смерть происходят на фоне вечной Реальности. Мы подобны рыбам, которым не ведомо, что они плавают в воде и постоянно удерживаются ею на плаву.

Само слово сахаджа буквально означает «совместно (саха) рожденный (джа)», имея в виду то обстоятельство, что эмпирическая реальность и трансцендентная Реальность единосущи. Это понятие приобрело дополнительный смысл «спонтанности», естественного подхода к существованию без вмешательства каких бы то ни было мысленных конструкций касательно Реальности. Сахаджа-йогин живет с позиции просветления, Реальности. Когда мы дышим, то это Божественное дышит подобно нам. Когда мы мыслим, то это Божественное мыслит подобно нам. Когда мы любим и ненавидим, то это Божественное любит и ненавидит подобно нам. И тем не менее мы извечно поглощены поисками «высшей» Реальности, а как раз эти поиски и укрепляют нас в заблуждении того, что мы отделены от этой Реальности. Поэтому приверженцы традиции сахаджа отказываются принять какую бы то ни было программу освобождения. Как говорит подвижник девятого века Лохипада в одной из своих песен (доха):

Какой прок во всех этих ступенях созерцания? Вопреки им вам суждено

умереть — в счастье ли, в беде ли. Оставьте все эти утомительные занята йогическим удержанием (бандха) и ложные надежды на обманчивы: сверхъестественные дарования, и признайте свою пустотность [468].

Или как проповедует в своей «Царственной Песне» Сарахапада. великий буддийский наставник восьмого века:

Нет ничего, дабы отринуть,

ничего дабы

утвердить либо ухватить;

ибо Его невозможно постичь. Разрозненностью разума обманутые

закрепощены: Нераздельной и чистой остается

естественность [469]

Песни подвижника Канхапады. жившего в двенадцатом веке н. э… содержат довольно схожие утверждения. Он призывает практикующих следовать примеру тантрических жен, которые продают свои прялки и рогожки, дабы присоединиться к тантрическим общинам. Прялки и рогожки понимаются образно; как символы соответственно мысленных конструкций и суеверий. Последователи пути естественности должны отказаться от умственной привычки воспринимать Реальность изнутри клетки своею конкретного «умоустроения». Сюда входит отказ от воображаемого в мыслях, что свойственно как тантрикам, так и большинству иных духовных традиций.

Если тяготеющие к практике (обрядовые) школы тантры явились ответом на умозрительность адвайта-веданты, то подход сахаджаяны можно, пожалуй, рассматривать как осуждение крайней обрядности основного течения тантры. Но сахаджии, иначе сахая-йогины, критиковали ученосгь столь же резко, как они осуждали религиозную обрядность. Они жили одержимые одной мыслью, проповедуя истину недвойственности.

Строго говоря, их неприверженность какому-либо пути нельзя обозначить как психотехнику. Наоборот, Сахаджаяна воспринимает себя как отрицание всякого рода техне (санскр. упая), то есть «уловок». Эго, несомненно, — сама суть тантрического движения. Принцип сахаджи, или естественности, спонтанности, однако, присущ всем тантрическим учениям. Кроме того, цель даже самого рядового обряда — оказание помощи практику в преодолении всех искусственных разделений, проводимых непросвещенным умом и в восстановлении целостности между трансцендентным и имманентным, между блаженством и чувственным наслаждением.

Тантрическая литература

Помимо многочисленных Тантр, которые составляют костяк тантрического свода писаний, имеется обширный корпус иных трудов, включающий как комментарии, так и оригинальные произведения. Последние состоят из монографий (пракарана), руководств (наддхати), справочников (нибандха, нирная), словарей (нигантху). гимнов (стотра) и колдовских книг (кавача). Если смотреть более широко, то тантрическая традиция включает еще афористические сочинения наподобие Шива-сутры Васугупты и упанишадских текстов вроде Трипура-упанишады (пишется Трипуропанишада). Тантрические произведения могут носить подзаголовок Тантра, Агама, Ямала, Рахасья, Самхита, Арнава, Шикха, Пурана и т. д.

Одним из наиболее значительных тантрических трудов считается грандиозная Тантра-алока (пишется Тантралока) образованного кашмирского подвижника Абхинавы Гупты (Абхинавагупта), чей перевод доступен лишь на итальянском языке. Хотя сам автор относит свое детище к комментаторской литературе, на самом деле это оригинальное произведение, выходящее за рамки принятых для комментария критериев. Так, согласно его ученику Кшемарадже Абхинава Гупта писал Тантра-алоку в состоянии созерцания, что сближает ее с литературой откровения. В этом сочинении, состоящем примерно из шести тысяч шлок, мы можем обнаружить ссылки и извлечения из многих иных тантрических писаний (упоминается название более двухсот произведений) [470].

Абхинава Гупта (что, похоже, было его духовным, а не данным от рождения именем) появился на свет в середине десятого века н. э. Из-под его пера вышло настоящее половодье книг, более сорока из них известны только по названиям. Помимо Тантра-алоки наиболее значительными являются Тантра-сара и Пара-тримшика-виварана. Он был известен не только своими познаниями, но также и духовными свершениями, и чудодейственными способностями. Он обрел Самопознание благодаря милости своего учителя Шамбхунатха, который посвятил его в тайны школы каула и познакомил с ее литературой, но свои знания по различным предметам он приобретал и] многих иных наставников, и сам основал преуспевающую школу виднейшим представителем которой в двадцатом веке был ныне покойный Свами Лакшманджо.