Иоганн Висс - Новый швейцарский Робинзон

• Название: Новый швейцарский Робинзон
• Автор: Иоганн Висс
• Издательство: Т-во М. О. Вольф
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1909

«Новый швейцарский Робинзон» отличается от своего знаменитого образца «Робинзон Крузо» тем, что в нем занимательная судьба человека, потерпевшего крушение и предоставленного исключительно только своим силам, переживается целой семьей: отцом, матерью и четырьмя детьми.

---

— Что ты видишь, папа? — тревожно спросил меня Фриц.

— Огромную змею, — ответил я вполголоса.

— Нужно убить ее, — воскликнул отважный мальчик, — я побегу за ружьями и топорами.

— Нужно быть осторожными! — сказал я ему. Это животное слишком страшно, чтобы мы могли бороться с ним лицом к лицу. — Говоря это, я увлек Фрица в пещеру, где мы все принялись готовиться к встрече чудовища. Ужас наш был совершенно основателен: мы очень хорошо различали страшное пресмыкающееся, которое влачило свое тело по берегу ручья. Оно уже миновало мост, поднимало голову и по временам останавливалось, как бы озираясь.

Мы заперли двери, заложили все отверстия и вошли на террасу, откуда могли наблюдать животное, не будучи замечены. Там мы напряженно следили за всеми движениями животного, не выпуская ружей из рук.

То был огромный боа.

Чудовище направлялось прямо к нам, но вдруг остановилось в нерешительности, как бы испугавшись следов близости людей.

В эту минуту Эрнест, чересчур взволнованный, спустил курок. Примеру его тотчас же последовали Жак и Франсуа.

При звуке этих трех выстрелов змея подняла голову, — по-видимому, более из любопытства, чем из страха. Но потому ли, что ни один из выстрелов не попал в чудовище, или потому, что пуля не могла на таком расстоянии пробить чешуйчатую кожу животного, змея по-видимому, не была ранена, и пока Фриц и я целились, чтобы вернее попасть в нее, она ловко уползла в болото гусей и скрылась в нем.

У нас вырвался крик удовольствия: опасность миновала хоть на время; но соседство боа сильно тревожило меня: с минуты на минуту страшное животное могло появиться, а я не находил никакого средства избавиться от него, не подвергаясь большим опасностям.

Я запретил всем выходить из пещеры без моего позволения за чем бы то ни было.

Три дня страх держал нас заключенными в нашем жилище. Малейший шум извне повергал нас в смертельную тревогу. Мы едва осмеливались выходить на порог. Однако чудовище ничем не обнаруживало своего присутствия, и мы подумали бы, что оно совсем удалилось, если б необыкновенное беспокойство и страх нашей живности не подсказывали близость змеи.

Наше беспокойство час от часу усиливалось и неподвижность змеи только давала нам больше времени обдумывать наше печальное положение. С другой стороны наши запасы истощались, а мы не могли возобновить их, и все наши работы стояли от нашей вынужденной бездеятельности.

Сено было на исходе, и мы предвидели минуту, когда останемся без пищи, если будем по-прежнему делить с нашими домашними животными оставшееся у нас незначительное количество припасов. И потому я решился предоставить скотине свободу, чтобы животные могли сами промышлять себе пищу.

Однако мы решили погнать их в сторону истока ручья, противоположную болоту, в которое скрылась змея.

Дело это принял на себя Фриц. Он выпустил скотину и намеревался проводить ее, а мы остались на террасе, чтобы наблюдать за неприятелем и, если он будет угрожать Фрицу или скотине, стрелять в него. Уже буйвол и корова были связаны вместе, когда осел, которому три дня отдыха и хорошего корма придали необыкновенную бодрость и игривость, побежал в поле с громкими криками и-а и выделывая такие уморительные прыжки, что мы, несмотря на душевную тревогу, не могли не расхохотаться. Фриц вскочил на онагра и хотел уже пуститься в погоню за ослом, когда я остановил его, указывая на опасность такой погони, потому что осел направился именно к болоту.

Мы пытались приманить беглеца, который по временам оглядывался в нашу сторону, как бы издеваясь над нами; мы показывали ему соль, но все было тщетно: ослу хотелось насладиться свободой и, дальше и дальше удаляясь от нас, он направлялся прямо к убежищу пресмыкающегося.

Вдруг из тростника поднялась страшная голова змеи. При виде ее осел остолбенел от ужаса, испустил вопль и устремил мертвый взгляд в нашу сторону. Казалось, он был пригвожден к земле: змея приблизилась к нему, а он не сделал никакой попытки спастись. В минуту бедное животное было охвачено кольцами чудовища и задушено в этих страшных объятиях. Мы наблюдали эту сцену в печальном молчании. Дети спросили меня, не выстрелить ли нам в боа, чтобы спасти бедного осла. Я остановил их, возражая, что они только раздражат чудовище, ярость которого может обратиться на нас, а не помогут ослу, который уже не проявлял никаких признаков жизни.

— Дадим змее, — сказал я, — проглотить свою добычу: после этого можно будет безопасно напасть на нее.

— Да ведь не проглотит же чудовище, — возразил Жак, — нашего осла сразу.

— Так как у змей, — возразил я, — нет зубов, которыми они могли бы терзать добычу, то они изламывают ее и глотают целиком. Да вот посмотри сам, как змея своими кольцами сжимает и ломает свою жертву и утончает ее да ширины свое пасти.

В самом деле, боа с очевидной алчностью готовил свою пищу.

Мать, боясь, чтобы отвратительное зрелище не произвело слишком тягостного впечатления на меньшего сына, да и сама не желая быть свидетельницей его, удалилась вместе с Франсуа. Даже на меня действия змеи нагнали ужас.

Труп осла представлял безобразную массу, в которой можно было различить только окровавленную голову.

Боа, чтобы придать себе более силы, обернулся хвостом вокруг лежащей тут каменной глыбы и начал мять свою жертву в тесто. Затем змея облила ее густою слюной. Готовясь проглотить свою добычу, она прежде всего вытянулась во всю длину тела против мятой массы осла; потом, схватив его за задние лапы, она стала тащить его к себе и глотать, и мало-помалу задние ноги, туловище и передние ноги исчезали в пасти чудовища, которое по-видимому, утоляя голод, испытывало и страдание, и наслаждение. Но, добравшись до головы, которую змея не позаботилась смять подобно остальному телу, она остановилась и впала в совершенную неподвижность.

Этой-то минуты я и ждал. Схватив ружье, я закричал сыновьям:

— Теперь чудовище в нашей власти. Смелее!

И я побежал к змее, сопровождаемый Фрицем и Жаком, но не Эрнестом, который, всегда боязливее своих братьев, остался на террасе в качестве наблюдателя.

В обращенных на нас глазах боа сверкала ярость. Но боа решительно не мог двигаться, и потому Фриц и я выстрелили в него почти в упор и раздробили ему череп. Во взоре змеи блеснул последний луч ярости, затем хвост ее, извиваясь, ударил несколько раз по земле, и чудовище издохло.

В эту минуту Жак, которому тоже хотелось принять участие в победе, тоже выстрелил из пистолета в брюхо змеи. Сотрясение произвело род гальванического действия на ее хвост; он поднялся и так сильно ударил нашего ветреника, что свалил его. Само собой разумеется, что, ощущая этот удар, Жак верил в воскресение боа и испытал сильный ужас.

К счастью, это было последней неприятностью, испытанною нами от страшного врага.

Наши торжествующие крики привлекли мать, Эрнеста и Франсуа.

Настоящий порыв восторга заставил нас обнять друг друга. Казалось, нам снова дарована была жизнь.

— А я, — сказал Эрнест, всегда готовый воспользоваться своим небольшим запасом учености, — благословляю нашего осла за то, что он пожертвовал собой для нас, как некогда римский герой Курций пожертвовал собой для своих сограждан.

— Что мы станем делать с трупом змеи? — спросил Жак, оправившись от ужаса.

— Мы выпотрошим ее, — предложил Эрнест, — и набьем, чтобы украсить чучелом наш естественноисторический музей.

— А разве этого огромного угря нельзя есть? — спросил Франсуа, — его мяса хватило бы на несколько недель.

— Есть мясо змеи, которая, может быть ядовита! — воскликнула мать.

— Боа, дорогие мои, не ядовит, — сказал я, — да если б он и был ядовит, то не было бы опасности употребить в пищу его мясо: для этого стоило бы только отрубить и бросить голову змеи, в которой находятся полые зубы и железки, содержащие яд. Дети засыпали меня вопросами, на которые мои познания из естественных наук позволили мне отвечать довольно определенно.

Эрнест, всегда любознательный и не упускавший случая научиться чему-либо, спросил меня, правда ли, что некоторые змеи любят музыку.

— Это совершенно справедливо, — ответил я, — и они даже до того впечатлительны к музыке, что пляшут под лад ей, поднимаясь на конце хвоста. Индийские фокусники, приучающие змей к подобным движениям, тем самым поражают удивлением малообразованных туземцев. Эти фокусники сохраняют свое искусство в глубокой тайне, потому что она-то и обеспечивает им успех в представлениях перед невеждами. Думают, что они употребляют особые усыпляющие травы, действию которых змеи не могут сопротивляться; кроме того, утверждают, что до приручения змей они вырывают им ядоносные зубы.

— Как же они решаются вырывать их и как делают они эту операцию? спросил Жак. — Я не хотел бы делать ее.