Уистан Оден - Стихи и эссе

• Название: Стихи и эссе
• Автор: Уистан Оден
• Жанр: Публицистика

УИСТЕН ХЬЮ ОДЕН (WYSTAN HUGH AUDEN; 1907–1973) — англо-американский поэт, драматург, публицист, критик. С 1939 года жил в США. Лауреат Пулицеровской и других литературных премий. Автор многих поэтических сборников, среди которых «Танец смерти» («The Dance of Death», 1933), «Гляди, незнакомец!» («Look, Stranger!», 1936), «Испания» («Spain», 1937), «Век тревоги» («The Age of Anxiety», 1947), «Щит Ахилла» («The Shield of Achilles», 1955), «Избранные стихи» («Collected Shorter Poems», 1968).

---

"О, что долину, взгляни, разбудило"[105]

О, что долину, взгляни, разбудило
       Будто то грома раскаты, раскаты?
Это солдаты в красных мундирах, милый,
       Это идут солдаты.

О, что там так ярко всю даль осветило,
       Я вижу ясно, это не просто, не просто?
Отблески солнца на ружьях их, милый,
       И легка их поступь.

О, сколько оружья, двум войскам б хватило,
       Зачем же им столько, сегодня, сегодня?
Да это ученья обычные, милый,
       Или же кара Господня.

О, что намерения их изменило,
       Уже миновали селенье, селенье?
Приказ получили иной они, милый,
       Ты — почему — на колени?

О, может приказано, чтоб поместили
       В больничке; им доктор поможет, поможет.
Но раненых, вроде, не видно там, милый,
       Да и коней стреножат.

О, старому пастору власть не простила
       За то, что с амвона грозит им, грозит им?
Но церковь они миновали милый,
       Не нанеся визита.

О, фермеру с рук до сих пор все сходи
       Кто ж им, лукавым, обижен, обижен?
Нет, мимо фермы бегут они, милый
       Все ближе и ближе.

О, где ж твои клятвы — вдвоем, до могилы,
       Куда ты? Останься со мною, со мною,
Ну что ж, не сбылись обещания, милый,
       Мне время — расстаться с тобою.

О, у ворот уже сломан замок
       Что ж во дворе псы не лают, не лают?
По полу топот тяжелых сапог.
       И их глаза пылают.

БЛЮЗ РИМСКОЙ СТЕНЫ[106]

Над вереском ветер. Сыч воет в лесу.
Вши под туникой и сопли в носу.

Дождь барабанит, дырявя мой шлем,
Я стражи на Стене, но не знаю зачем.

Туман подползает сюда из низин,
Подружка в Тангрее, я сплю один.

Аулус у дверей ее шляется гордо,
Противны манеры, тем более морда.

Пусть рыбе кадит христианин Пизон,
В молитвах его поцелуй невесом.

Кольцо, что дала, я отбросил — не нужно!
Хочу я подружку и плату за службу.

Когда б с одним глазом я был ветеран,
Я бил бы баклуши, плюя в океан.

GARE DU MIDI[107]

Неприметный скорый с юга, суета
на перроне, в толпе лицо, коему собрать
с галунами оркестр мэр не удосужился, но
отвлекает взгляд что-то по поводу рта
с тревогой и жалостью, несмотря на холод,
валит снег. Сжимая руками немудреную кладь,
он выходит стремительно, инфицировать город,
чье ужасное будущее предрешено.

МОНТЕНЬ[108]

Из окна библиотеки мог видеть он
Кроткий пейзаж от грамматики в страхе.
И города, где лепет — принудителен,
И провинции — если заикаешься — кончишь на плахе.

Когда Реакция начнет народ мутить,
Не много же ей возьмет, надменной и бесполой,
Обильную страну вообще оставить голой,
Оружье Плоти дав, чтоб Книгу победить.

Столетью зрелому продлиться не дано,
       Когда благоразумной чернью правят бесы.
       И сладострастное дитя любовь зачать должно,

Сомненье сделав методом познанья,
Кокоток письма содержаньем мессы
И леность чистым актом покаянья.

БРЮССЕЛЬ ЗИМОЙ[109]

Разматывая струны улиц, куда — бог весть,
минуя фонтан молчащий или замерзший портал,
город от тебя ускользает, он потерял
нечто, утверждавшее — "Я есть."

Только бездомные знают — есть ли,
местность обычно к скромным добра,
несчастья их собирают вместе
и зима завораживает как Опера.

Ночью окна пылают в богатых домах, так
фермы горят, обращая окрестности в прах,
фраза наполнена смыслом, что твой фургон,

взгляд собеседника опережает твой — кто он?
И за пятьдесят франков купит право чужак
согреть этот бессердечный город в своих руках.

"Хочешь милого увидеть,"[110]

Хочешь милого увидеть,
И не выть в тоске?
Вот он в сумраке с борзыми,
Сокол на руке.

Не подкупишь птиц на ветке
Чтоб молчали. Прочь
Не прогонишь солнце, зыркнув,
Чтоб настала ночь.

Ночь беззвездна для скитальцев,
Ветер зол зимой.
Ты беги, посеяв ужас
Всюду пред собой.

Мчись, пока не станет слышен
Плач извечный волн.
Выпей океан бездонный.
Ох, и горек он.

Там, в обломках корабельных,
Где песок зыбуч,
Отыщи, сносив терпенье,
Золоченый ключ.

Путь тебе к мосту над бездной,
На краю земли.
Купишь стража поцелуем
Проходи. Вдали

Замок высится безлюдный.
Ты успела в срок.
Поднимайся по ступеням,
Отопри замок

Позади сомненья, страхи,
Проходи сквозь зал;
На себя взгляни, сдувая
Пауков с зеркал.

За панелью ножик спрятан
Видишь? Молодец!
Нож воткни себе под сердце.
Лживей нет сердец.

ТЕ, ОДИНОКИЕ, КТО ИХ ВЫШЕ[141]

В шезлонге, в тени, я удобно лежал
И думал под шум, что мой сад издавал,
Разумно природой устроено, знать, —
От птиц и растений дар речи скрывать.

Вдали некрещенный щегол пролетел
И все что он знал, на лету и пропел.
Цветы шелестели, ища, так сказать, пару.
А коль не судьба, самим пароваться в пору.

Из них никто не способен на ложь,
Никто не изведал предсмертную дрожь
И, перед временем зная свой долг,
Ритмом иль рифмой сквитаться не смог.

Так пусть оставят язык тем, одиноким, кто их выше,
Кто дни считает и по точному слову томится. Мы же,
Со смехом и плачем нашим, тоже шума основа:
Слова лишь для тех, кто держит слово.

ДИАСПОРА[142]

Но как он уцелел — понять никто не мог:
Не сами ли они его внушить им умоляли,
Что им не жить без их страны и догм,

Что есть один лишь мир, из коего они его изгнали.
И может ли земля быть местом без границ
Раз Это требует, чтобы любви пределы пали?

Все приняв на себя он ужас стер с их лиц,
Он роль свою сыграл, как замысел велит,
Чтоб те, кто слаб и сир, воистину спаслись.

Пока и места не осталось гнать его в пыли,
Кроме изгнания, куда он был гоним.
И в том завидуя ему, за ним они вошли

В страну зеркал, где горизонт незрим,
Где смертных избивать — всё, что осталось им.

"Что у тебя на уме, мой бездельник, "[143]

Что у тебя на уме, мой бездельник,
Мысли, как перья, топорщат твой лоб:
С кем переспать бы, занять что ли, денег,
Поиск сокровищ иль к сейфу подкоп?

Глянь на меня, мой кролик, мой соня,
Дай волю рукам и, знакомое, всласть,
Исследуй движеньем ленивой ладони,
Помедли у теплого дня на краю.

С ветром восстань, мой змий, мой великий,
Пусть птицы замолкнут и свет станет мглой.
Оживи на мгновенье, пусть ужас, пусть крики,
Вырви мне сердце и мной овладей.

В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ[144]

В ярких плащах, подходящих к предстоящему,
Сошлась на время духовная и мирская власть
Мирить вечность со временем и класть
Камень в основу здания брака. К вящему
Удовольствию продажного человечества в эти дни
В городе, переполненном шпионами, гудящему.
Двери захлопнулись наконец; сообщено, что вердикт готов
И найдены формулировки, основа спасения,
Навсегда и, что истинные отношения
Между Агапе и Эросом определены.
Горожане вывесили флаги в знак примирения,
Мужики танцевали и жарили на улицах быков.

Когда все разошлись, примчались с новостями четыре гонца:

"Враждебные племена движутся у Западных границ,
На Востоке Девой зачатый сын снова идет в мир сей,
Южные порты кишат евреями, не в предверьи ль конца?
В Северных провинциях обмануты люди
Тем, кто заявляет, что десять звезд, а не семь."

И кто увенчал городского совета гранит
Озлобленным криком стариков, уставших уже совсем:

— Postrernun Sanctus Spirifus effudit?

РАЗДЕЛ[145]