Сергей Казменко - Китеж. Сборник фантастики

• Название: Китеж. Сборник фантастики
• Автор: Сергей Казменко
• Издательство: НТПО “Борей”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-7187-0037-0

УВАЖАЕМЫЙ ЧИТАТЕЛЬ!

Вы держите в руках первый выпуск сборника “Китеж”, который открывает новую серию фантастики. Насколько часто и регулярно будут выходить “Китежи” в свет, зависит только от Вашего интереса.

Обещаем, что в “Китежах” Вы найдете лучшие произведения всех направлений отечественной фантастики — как начинающих, так и маститых писателей; наиболее интересные переводы англо-американской фантастики; статьи о фантастической литературе и кинематографе. Мы старались богато иллюстрировать серию, снабдить ее необычным и тщательно продуманным оформлением. Как удалось реализовать все эти задумки, судить Вам.

Надеемся, что сборники фантастики “Китеж” найдут своего постоянного читателя в наше непростое время.

Серийные сборники фантастики “Китеж” будут знакомить читателей с лучшими образцами отечественной и зарубежной фантастической прозы, поэзии, критики. Богато иллюстрированы, обладают оригинальным оформлением.

СОДЕРЖАНИЕ:

РАДУГА МИРОВ

Сергей Казменко — Напрягите воображение

Андрей Кужела — Старые друзья

Борис Зеленский — Дар речи

Андрей Карапетян — Рыжий

Павел Молитвин — Осы

Игорь Смирнов — Моряна

КРЫЛЬЯ ИКАРА

Сергей Вольский — Четвертое измерение

Ирина Малярова — Кусочек океана

Ирина Малярова — “А это ведь еще…”

Татьяна Савельева — Причал

Андрей Карапетян — “Потоки неземного света…”

РАЗРЕШИТЕ ПРЕДСТАВИТЬСЯ

Леонид Смирнов — Демон “Кеплера”

Игорь Кремнев — Подарок “Мечты”

МИРЫ ЛЮДЕЙ

Андрей Курков — Не приведи меня в Кенгаракс!

СЕЗАМ, ОТВОРИСЬ!

Ричард Мэфсон — Монтаж. (Перевод М.Гилинского)

Айзек Азимов — Конфликт, которого можно избежать. (Перевод П.Киракозова)

Теодор Старджон — Дом с привидениями. (Перевод И.Кошкина)

Роберт Шекли — Чудовища. (Перевод И.Петрушкина)

ПАРАД ПЛАНЕТ

Алина Лихачева — Привет с Марса

ПОЛИГОН ИДЕЙ

Песах Амнуэль — Патентный фонд фантастики

© “Китеж”, 1991

© Евгений Шилов, дизайн, 1991

Санкт-Петербург, 1992

---

— А что в них? — холодно поинтересовался Турусов.

— А-а! — Старичок обрадовался и поднял вверх указательный палец. — В них то, чего мы и боимся, и стесняемся. В них наше прошлое.

— Ваше? — переспросил Турусов.

— И мое тоже. Мое, в основном, как раз в этом ящике. Я вообще не любитель громких фраз, но из этих ящиков слагается вся наша история, история самой богатой на историю страны. Вы просто слишком молоды. Вас еще не было на свете, когда я помогал составлять политическую декорацию нашей возрождавшейся послевоенной экономике. Я по духу художник, фантазер. Мне бы детские сказки иллюстрировать. Но было другое время. И в иллюстрациях нуждалось совсем другое. Последняя моя декорация была создана в сорок восьмом. Я вам, молодой человек, слишком много говорю, а вы совершенно невнимательны. Вам ничего не говорит число “сорок восемь”?

Турусов понял, что имел в виду гость. Речь, конечно, шла о второй паре цифр на шифре ящика. Забавно.

— Так вот, молодой человек, — продолжил старик, не дождавшись ответа. — В сорок восьмом я перестал быть исторической личностью и был наполовину заслуженно забыт. Однако давняя добрая традиция позволяла мне неплохо жить. Все-таки персональный пенсионер! Хоть в пятьдесят лет выходить на пенсию как-то рановато, но чего не сделаешь ради общего блага? Правда, только сейчас я стал задумываться о том, каким образом человек, живущий на вершине горы, может представлять себе, что такое общее благо…

— Вы бы представились! — попросил Турусов, уже с интересом слушавший старика.

— Это не важно! — гость отмахнулся. — Скажу вам одно: в сорок восьмом я не был противником ни маршала Рыбалко, ни генерал-полковника Куркина.

— А они при чем? — искренне удивился Турусов, тщетно пытаясь нащупать логическую связь в словах гостя.

— Ну вот! — огорчился старик. — Вот вам последствия системы вечного маршрута истории. Я говорю, что ничего не имел против командования бронетанковых войск.

Турусов тупо уставился на старика, который в свою очередь по-детски надул бескровные губы и, казалось, сильно переживал по поводу отсутствия элементарных знаний у своего собеседника.

— Когда-то давно у меня был знакомый, очень интересовавшийся литературой. Для того чтобы узнать как можно больше, он специально пошел служить в спецколлегию. Он читал вещи в оригиналах, был последним читателем многих произведений. Служил консультантом на обысках у писателей-врагов. Позже он мне пересказывал многое из прочитанного. Удивительная память! Звали его Петр Николаевич Смуров. Вот у кого надо бы вам поучиться находить пути к познанию запретного.

— Смуров?!

— Вы его знали? — Взгляд старичка стал елейно добрым.

— Боюсь, что нет. А Александр Петрович Смуров не его родственник?

— Сашка? — обрадовался старик. — Конечно! Это его сын. У него был еще один, младший, но тот оболтус, всю карьеру ему попортил в году этак в шестьдесят восьмом. А Сашка, помню, был головастый…

Вот те на, подумал Турусов. Значит, не зря сын Смурова пустился на поиски ящиков.

— Прошлое Смурова здесь тоже есть? — спросил он.

— А как же! Это же фигура: с тридцать седьмого был председателем спецколлегии. Удивительной справедливости человек. Меня раза три спасал. Все дела сам проверял, никому не доверял ставить точку на приговоре. Ну, убедил я вас?

— В чем?

— Вы, молодой человек, должно быть, уже забыли, с чего я начинал и что я вообще здесь делаю. Меня интересует конкретно вот этот ящик.

Турусов задумался.

— И что вы станете с ним делать? — наконец спросил он.

— А это как мы с вами договоримся. Можно просто вскрыть. Я заберу оттуда кое-что, остальное заберете вы. Вы можете сразу стать богатым или известным. Вам могут заплатить и в валюте, и в рублях. Это зависит от выбранного вами покупателя. Можем, как я уже предлагал, сбросить ящик в шахту, не вскрывая.

— А за что мне могут заплатить “в валюте или рублями”? — Турусов пристально посмотрел в глаза старику.

— За что?! За историю.

Турусов пожал плечами.

— Все несколько проще, чем вы думаете, молодой человек. Попробую объяснить вам еще раз. Если вы продаете историю здесь, то покупатель ее соответственно уничтожает. Потому что максимально в этом заинтересован. Если же история продается за валюту, это значит, что она идет не на уничтожение, а на сенсацию, то есть сама формально уничтожает первого покупателя. Тех и других заинтересованных легко найти в Выборге. Если же вы извращенный имматериалист, то можете безвозмездно отдать груз той или другой стороне, в зависимости от вашего отношения к истории и ее последствиям.

— Нет истории, — негромко проговорил Турусов, вспоминая свои споры с Радецким.

— Науки пока действительно нет, — старичок кивнул. — А вот описание событий, факты, фамилии личностей — все это есть. И не всех это устраивает.

Позднее Турусов никак не мог заснуть. Он ворочался на своей верхней полке, заглядывал вниз на давно уже спящего Радецкого, у которого за время сна отросла густая рыжая щетина. Смотрел в противоположный угол вагона, где меж двух больших ящиков на одном маленьком, подстелив бушлат, сидя спал персональный пенсионер огромного значения. В конце разговора, глянув на Радецкого, старичок сказал, что “летаргическое состояние крайне полезно для обреченных организмов”. Слова эти он так разукрасил вещей интонацией, словно бы и в самом деле пророчествовал. А потом, буквально через пару минут, снял старенький бушлат, постелил на “ТПСБ 1748”, умостился и захрапел.

Сначала Турусов думал, что не может заснуть из-за этого храпа, но вскоре храп перешел на редкое пофыркивание, и Турусов перестал обращать внимание на посторонние звуки.

Он снова заворочался, И неожиданно услышал скрип: дверь вагона медленно откатилась, в проеме возникли три фигуры в плащах и шляпах. Прошли вглубь. Один зажег фонарик и нащупал лучом Радецкого.

— Поднимайтесь! — властно сказал один из трех, наклонившись над сопровождающим.

— Он в летаргии, — ответил сверху Турусов.

— В летаргии?! — недоуменно переспросил мужчина. — Это наркотическое состояние?

— Это болезнь психики, при которой человек может не просыпаться несколько лет.

— И кто же его так? — Мужчина выпрямился и смотрел в глаза Турусову.

— Старик один… — автоматически обронил Турусов. И тут же понял, что сказал что-то не то. — Точнее, это же болезнь… Не инфекционная…

— Ладно заикаться. Слезайте вы! — потребовал мужчина. Турусов, поправляя очки, спустился.

— А-а! Мы уже у вас были как-то. Помню. Тут все в порядке? Все в сохранности?

— В общем да…

Мужчина осветил груз и присвистнул от удивления.

— А это что за гость? — Он перевел взгляд и луч фонарика на лицо Турусова.

— Сам залез… — начал испуганно оправдываться тот, не соображая, почему он так боится этих трех пришельцев. В прошлый раз они унесли ящик, вели себя тоже странновато, но чувства страха тогда не вызывали.

— Проверьте! — негромко приказал двоим собеседник Турусова, махнув рукой в сторону старичка.

Двое подошли к ящикам. Послышался их шепот, потом невнятное бормотание проснувшегося, но ничего не понимающего старика.

— Кто вы такой? — громко и недовольно спросил у него мужчина.

— Я персональный пенсионер огромного значения… — вставая затараторил старик.

— С какого года на пенсии?

— С сорок восьмого.

— Иван Петрович, — главный повернулся к одному из своих помощников, — как там у нас с пенсионерами сорок восьмого?

Иван Петрович, внешне ничем не отличавшийся от других пришельцев, достал записную книжку, полистал, подсвечивая себе фонариком, поднес ее к глазам — видно был близорук.

— Пенсионеры сорок восьмого, пятьдесят пятого, шестьдесят четвертого досрочные.

— Вот видите, товарищ пенсионер! — главный нехорошо улыбнулся. — Вы не доработали. Что же вы делаете здесь?

— Подвезти попросил… — залепетал не на шутку перепуганный старичок.

— Хо-хо-хо! — расхохотался главный. — Вам известен маршрут этого поезда?! Так куда же вы собрались на нем подъехать?

Старик глубоко вздохнул, нахмурился и уставился в пол.

— Иван Петрович! — снова обратился главный к своему помощнику. — Проверьте, как там обстоит с ящиками. Все ли на месте?

Иван Петрович снова направился в угол. Луч фонарика пробежал по стенке вагона, опустился на груз.

— Если бы я вам поверил, мне было бы очень горько разочароваться! — сказал главный пенсионеру. — Но, слава богу, я давно уже никому не верю, поэтому и разочарований никаких. Вы здесь хотели что-то выкрасть. Я в этом больше чем уверен. Вы мне, я попрошу, не спешите рассказывать правду. Мне легкая правда не нужна. Вы должны будете выстрадать право рассказать ее мне, вот тогда и у вас, и у меня возникнет огромное чувство облегчения. Пойдете с нами.