Сергей Казменко - Китеж. Сборник фантастики

• Название: Китеж. Сборник фантастики
• Автор: Сергей Казменко
• Издательство: НТПО “Борей”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-7187-0037-0

УВАЖАЕМЫЙ ЧИТАТЕЛЬ!

Вы держите в руках первый выпуск сборника “Китеж”, который открывает новую серию фантастики. Насколько часто и регулярно будут выходить “Китежи” в свет, зависит только от Вашего интереса.

Обещаем, что в “Китежах” Вы найдете лучшие произведения всех направлений отечественной фантастики — как начинающих, так и маститых писателей; наиболее интересные переводы англо-американской фантастики; статьи о фантастической литературе и кинематографе. Мы старались богато иллюстрировать серию, снабдить ее необычным и тщательно продуманным оформлением. Как удалось реализовать все эти задумки, судить Вам.

Надеемся, что сборники фантастики “Китеж” найдут своего постоянного читателя в наше непростое время.

Серийные сборники фантастики “Китеж” будут знакомить читателей с лучшими образцами отечественной и зарубежной фантастической прозы, поэзии, критики. Богато иллюстрированы, обладают оригинальным оформлением.

СОДЕРЖАНИЕ:

РАДУГА МИРОВ

Сергей Казменко — Напрягите воображение

Андрей Кужела — Старые друзья

Борис Зеленский — Дар речи

Андрей Карапетян — Рыжий

Павел Молитвин — Осы

Игорь Смирнов — Моряна

КРЫЛЬЯ ИКАРА

Сергей Вольский — Четвертое измерение

Ирина Малярова — Кусочек океана

Ирина Малярова — “А это ведь еще…”

Татьяна Савельева — Причал

Андрей Карапетян — “Потоки неземного света…”

РАЗРЕШИТЕ ПРЕДСТАВИТЬСЯ

Леонид Смирнов — Демон “Кеплера”

Игорь Кремнев — Подарок “Мечты”

МИРЫ ЛЮДЕЙ

Андрей Курков — Не приведи меня в Кенгаракс!

СЕЗАМ, ОТВОРИСЬ!

Ричард Мэфсон — Монтаж. (Перевод М.Гилинского)

Айзек Азимов — Конфликт, которого можно избежать. (Перевод П.Киракозова)

Теодор Старджон — Дом с привидениями. (Перевод И.Кошкина)

Роберт Шекли — Чудовища. (Перевод И.Петрушкина)

ПАРАД ПЛАНЕТ

Алина Лихачева — Привет с Марса

ПОЛИГОН ИДЕЙ

Песах Амнуэль — Патентный фонд фантастики

© “Китеж”, 1991

© Евгений Шилов, дизайн, 1991

Санкт-Петербург, 1992

---

Турусов резко оглянулся и увидел ГОРОД. Спящий. Неподвижный. Выползающий старенькими двух-трехэтажными домиками к заливу, по глади которого кокетливо пролегала лунная дорожка, приглашающая в путь, зовущая за невидимый в лунном свете горизонт.

ГОРОД был маленьким. Казалось, он весь собрался, столпился домами вокруг человека, словно здания подползли полюбопытствовать, кто это ночью пришел и остановился здесь, в Выборге.

Луна быстро перемещалась под купол неба, словно появилась с опозданием и теперь пыталась нагнать время. Вот-вот заскользит вниз по другой стороне невидимой тверди и исчезнет, уступая место солнцу. Вдруг вокруг бесшумно закружился туман, будто кто-то тушью замазал изображение. Опять зрение оказалось бесполезным даром.

Турусов забеспокоился. Как вернуться к поезду, он не знал. В то, что Радецкий сам его разыщет, не верилось. Стали одолевать сомнения: уж не специально ли убежал напарник, чтобы отделаться от Турусова, чтоб одному ехать навстречу Истории в вагоне с этим таинственным грузом? Может, именно поэтому и пропал бывший напарник Радецкого, предшественник Турусова?!

От всего этого веяло мистикой. Турусов отмахнулся от мистических размышлений. У всякой реальной истории обязательна реальная конкретная развязка, финал, который расставляет все на свои места, так, чтобы после окончания одной реальной ситуации могла начаться вторая. Впрочем, такая последовательность могла бы доказать реальность и самой ИСТОРИИ как науки, но в этом случае Турусов пользовался, пожалуй, единственным постулатом, на котором держится вся логика церкви. “Кредо квиа абсурдум” — этот аргумент родился в противовес всяким научным доводам и помогал отстаивать любую заведомо субъективную точку зрения, независимо от затрагиваемых вопросов.

Ночь продолжалась. Туман рвался в клочья, серо-желтыми пятнами колыхался вокруг Турусова, растерявшегося и не знающего пути. На минуту показалось, что стоит лишь разогнать руками эти туманные клочья, и все прояснится, все появится наяву. Возникнет из темноты поезд, найдется убежавший Радецкий. Но минута прошла быстрее обычного, и снова пришла растерянность. Протянув правую руку вперед, Турусов медленно поплыл в тумане. Ориентироваться было не на что — ни звуков, ни огоньков. Только земля под ногами, да и не земля, а булыжная мостовая, мокрая и скользкая.

Для пущей уверенности Турусов протянул вперед и вторую руку, и его десять пальцев превратились в кромешной тьме в голые нервные окончания, ждущие болезненного соприкосновения с неизвестностью.

Вдруг нога уперлась во что-то мягкое. Едва удержавшись от падения, Турусов нагнулся, присел на корточки, осторожно опустил руки на плохо различимую преграду.

Раздался стон. Турусов наклонил лицо и увидел перед собой Радецкого, правым виском прильнувшего к холодному булыжнику.

— Что с тобой? — Турусов оцепенело уставился на напарника.

— Идиот… — прохрипел Радецкий. — Ему уже лет десять прогулы на кладбище ставят, а он на меня с ножом…

Турусов попробовал приподнять или посадить Радецкого, но тот грузно валился на бок. Когда он в очередной раз прильнул к булыжной мостовой, что-то звякнуло, и Турусов увидел лежавший рядом кухонный нож для разделки мяса, с толстой деревянной ручкой и массивным лезвием.

Поднатужившись, Турусов все-таки оторвал тело Радецкого от мостовой. Радецкий задышал чаще, всей грудью, словно пытался удержать вырывающийся стон. Наконец он кое-как встал на ноги. Турусов обнял его, просунул руку под мышку и почувствовал на ладони теплую кровь.

Теперь надо было идти. Но куда идти? Нужен врач. А где его искать? Вокруг лишь сплошной туман и только под ногами конкретная мостовая из лысых мокрых булыжников.

— Сволочь!.. — с натугой выдохнул Радецкий, колыхаясь как тополь на ветру.

— Куда идти? — спросил Турусов.

Радецкий с кривой болезненной ухмылкой оглянулся по сторонам и неожиданно ткнул указательным пальцем в туман.

— Туда! — он попытался резко развернуться, но тут же присел на корточки и, сжимая зубы, завыл.

Несколько минут спустя, в обнимку, Турусов и Радецкий продолжили свой путь. Шли они недолго. Из тумана вынырнула деревянная стенка товарного вагона.

— Не наш, — прошептал Турусов.

— Без разницы, — Радецкий скривил губы. — Поезд наш. Турусов прислонил напарника к вагону, а сам откатил двери.

Сначала затолкал в проем Радецкого, потом забрался сам, и двери с визгом закрылись. Турусов отдышался, приложил ухо к груди замолкшего Радецкого: сердце напарника работало не спеша.

Радецкий пошевелился и застонал. Турусов осмотрел рану и, не найдя в ней ничего опасного, обработал перекисью водорода и какой-то противоинфекционной мазью, найденной в аптечке.

— Кто это тебя? — Турусов разогнул спину, глядя на разлегшегося на нижней полке Радецкого.

Вагон снова был свой.

— Долгожитель один… — нехотя буркнул раненый напарник. — Из персональных пенсионеров.

Он замолчал, задумчиво покусывая губы, шевеля пальцами правой руки, то и дело сползавшей вниз с полки. Вопросов Турусов задавать не хотел. Ждал, когда напарник сам все объяснит.

— Так Карелии и не увидели! — нарушил он наконец молчание.

— Не велика беда. Зато ты чуть один не остался! — ответил Радецкий и снова замолчал.

Турусов умел властвовать своими чувствами. За минуту он потерял всякий интерес к происшедшему и направился в другой угол вагона проверить сохранность упаковки. Все ящики были на месте, только один — ТПСБ 1748 — почему-то стоял отдельно. На верхней его части виднелись свежие царапины.

Сомнений не было — кто-то пытался его вскрыть: царапины начинались в одной точке и оттуда веером разбрызгивались по всей поверхности. Видимо, подставляли отвертку или узкую стамеску и лупили по ней молотком.

Радецкий снова застонал, заворочался на полке, пытаясь найти наименее болезненную позу. Турусов отвлекся, вернулся в купе для сопровождающих, хотел помочь, но не знал чем.

— Воды выпьешь? — спросил он.

Радецкий отрицательно помотал головой, переместился подальше от края и успокоился.

Турусов вернулся к ящику, задвинул его в угол, к остальным деревянным кубам и параллелепипедам.

Время шло. Состав рывками продолжал свой путь. Радецкий спал, постанывая во сне, а Турусов сидел у окна. Мысль его металась между царапинами на ящике и заоконными пейзажами.

Минувшие события выстраивались в его воображении в одну прямую цепь. Начиналось все с появления нового ящика, сразу же изъятого людьми в темных плащах, и заканчивалось свежими царапинами на ящике ТПСБ 1748. Ах да, еще было покушение на Радецкого. Его пытался убить какой-то “долгожитель из персональных пенсионеров”. Интересно, откуда Радецкий знает о его персональной пенсии? Или старичок сам ему рассказывал о себе, потихоньку вытаскивая из авоськи с овощами добротный нож для разделки мяса?

Состав резко затормозил. Вагон заскрипел, ящики сдвинулись с места. Турусов подскочил и прильнул к стеклу. Радецкий приподнял голову, попытался сесть, но тут же застонал и снова лег.

— Что там? — хрипло спросил он.

— Остановка… — Турусов отошел от окна и откатил двери вагона.

— Закрой! Дует! — прикрикнул с полки раненый напарник.

— Сейчас, только посмотрю, в чем дело.

Турусов увидел каких-то людей, копошащихся у паровоза. Их вагон оказался в самом хвосте, а впереди стояли несколько десятков других вагонов, пара цистерн, открытые груженые платформы. Состав остановился на правом повороте, и Турусов мог видеть каждый вагон.

— Закрой! — простонал Радецкий.

Турусов задвинул двери.

— Какие-то люди у паровоза. А наш вагон самый последний в составе.

— Это что-то новенькое. — Радецкий повернулся на бок. — Мы же всегда в начале ехали… Что за вагоны впереди?

— Такие же, плюс несколько открытых платформ и цистерн.

— Вот те на! — Радецкий задумался, глядя на Турусова.

Состав дернулся, прополз несколько метров и снова остановился.

— Посмотри-ка еще раз! — попросил Радецкий, приподнявшись на локте.

Турусов откатил двери, и в вагон, словно далекое эхо, ворвался чей-то крик.

Турусов, прищурившись, заглядывал вперед. Увидел, как несколько раз открылась и закрылась дверца кабины машиниста, потом снова открылась, из проема вывалилось что-то грузное и бесформенное. Состав опять дернулся и поехал. Двери накатились на Турусова, но он подставил колено и продолжал смотреть вперед.

Вагон не спеша проехал мимо лежащего на насыпи человека в синем комбинезоне, который, казалось, пытался подгрести под себя всю землю. Если бы не струйка крови на виске и не косивший на небо глаз, его можно было бы принять за живого.