Ками Гарсиа - Прекрасная тьма

• Название: Прекрасная тьма
• Автор: Ками Гарсиа
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Итан Уэйт всегда думал о Гатлине, небольшом южном городке, который он привык называть своим домом, как о месте, где всё всегда оставалось неизменным. Но вскоре он встретил таинственную Лену Дюкейн, которая открыла ему тайны, долгие годы хранивший в себе, казалось бы, совершенно непримечательный городок. Гатлин, скрывающий древние тайны под своими ветхими дубами и потрескавшимися тротуарами. Гатлин, где проклятие, посланное на семью Лены, существует вот уже несколько поколений. Гатлин, где происходят невозможные, магические, изменяющие жизнь события.

Вместе они могли бы преодолеть все препятствия, которые приготовил для них Гатлин, но пережив трагическую потерю, Лена начинает отдаляться, между ними появляются новые тайны, которым и предстоит проверить их отношениям. И теперь, когда Итану открылась тёмная сторона города, нет пути назад. Преследуемый странными видениями, которые может видеть лишь он, Итан пробирается в глубь запутанной и таинственной истории своего города, и в итоге оказывается в опасной сети подземных проходов, пролегающих через весь Юг, где нет ничего и никого, но так кажется лишь на первый взгляд.

---

Голос Лены исчез, но я услышал что-то еще — гул, как если бы мы натолкнулись на улей с тысячами пчел, готовых убить за свою королеву.

Пыль стояла такая, что я с трудом мог различить силуэты вокруг себя. Лив лежала возле меня, над глазом у нее текла кровь. Ридли всхлипывала, склонившись над Линком, которого пригвоздила к земле здоровенная ветка:

— Очнись, Малыш Динки. Очнись!

Когда я подполз к ним, Ридли отпрянула. На ее лице отразился чистый ужас. Только она смотрела не на меня. Она смотрела на что-то позади меня.

Гул становился все громче. Я затылком чувствовал обжигающий холод магической темноты. Когда я обернулся, из огромной кучи сосновых иголок, которая чуть было не похоронила нас под собой, сформировался своего рода костер. Пирамида из иголок создала погребальный костер, гигантскую горящую платформу с пиком, нацеленным в черные тучи. Но пламя не было красным, и от него не шел жар. Оно было таким же желтым, как глаза Ридли, а в них не было ничего кроме холода, тоски и страха.

Рыдания Ридли стали громче:

— Она здесь.

Я посмотрел вверх, из шипящего желтого пламени погребального костра появилась каменная плита. На камне лежала женщина. Она выглядела почти мирной, как умерший святой, которого сейчас понесут по улицам. Но в ней не было и капли святости.

Сарафина.

Ее глаза распахнулись, и губы изогнулись в холодной улыбке. Она потянулась, как кошка после сна, потом встала на камне. Снизу, где мы стояли, она казалась метров пятнадцати высотой.

- Ты ждал кого-то другого, Итан? Могу понять твое замешательство. Ты ведь знаешь, как говорят: какая мать, такая и дочь. В этом смысле, мы становимся все более похожими не по дням, а по часам.

Сердце колотилось. Я видел красные губы Сарафины, ее длинные черные волосы. Я отвернулся. Не хотел видеть ее лицо, так похожее на лицо Лены:

— Отстань от меня, ведьма.

Ридли все еще плакала, стоя на коленях возле Линка и раскачиваясь взад-вперед, как безумная.

Лена? Ты меня слышишь?

Гипнотический голос стоявшей над огнем Сарафины поднимался над ревом пламени:

— Я здесь не ради тебя, Итан. Тебя я оставлю для своей дорогой дочери. Она так выросла за последний год, не правда ли? Нет ничего лучше, чем видеть, как твое дитя достигает своего полного потенциала. Дает матери повод для гордости.

Я смотрел, как пламя ползет вверх по ее ногам:

— Ты ошибаешься. Лена не такая, как ты.

— Кажется, я уже где-то это слышала, наверное, на дне рождения Лены. Вот только тогда ты в это верил, а сейчас врешь. Ты знаешь, что потерял ее. Она не может изменить того, что предначертано.

Огонь достиг ее талии. У нее были идеальные черты женщины рода Дюкейн, только они казались изуродованными на Сарафине.

— Может, Лена не может этого изменить, но я могу. Я сделаю все, чтобы защитить ее.

Сарафина улыбнулась, и я съежился. Ее улыбка так напоминала улыбку Лены — или то, как Лена улыбалась в последнее время. Когда пламя достигло ее груди, она исчезла.

— Такой упрямый и так похож на свою мать. Перед смертью она сказала то же самое. Или нет? — я услышал шепот над ухом. — Видишь ли, я забыла, потому что это было мелочью.

Я застыл. Сарафина стояла теперь возле меня, все еще окутанная пламенем. Но я знал, что это был не земной огонь, потому что чем ближе она была, тем холоднее мне становилось.

— Твоя мать была мелочью. Ее смерть не была ни благородной, ни важной. Просто в тот момент мне захотелось это сделать. Это ничего не значило, — языки огня подобрались к ее шее и сомкнулись над ее телом. — Как и ты.

Я попытался схватить ее за горло, мне хотелось разорвать его, но мои руки ухватили лишь пустоту. Она была видением. Я жаждал ее смерти, но не мог даже прикоснуться к ней.

Сарафина рассмеялась:

— Ты думаешь, я бы стала тратить свое время и приходить сюда во плоти, смертный? — она повернулась к Ридли, которая все еще раскачивалась, зажав рот руками. — Забавно, не правда ли, Ридли? — Сарафина подняла руку и раскрыла ладонь.

Ридли поднялась на ноги, ее руки вцепились в собственное горло. На моих глазах шпильки ее босоножек оторвались от земли и стали подниматься в воздух, лицо ее багровело, пока она душила сама себя. Ее светлые волосы безжизненно повисли, как у куклы.

Видение Сарафины растворилось в теле Ридли, и она засветилась желтым светом — ее кожа, волосы, глаза. Свет был таким ярким, что у нее совсем не было видно зрачков. Даже в темноте леса мне пришлось прикрыть глаза. Голова Ридли, как у марионетки, дернулась вверх, и она заговорила:

— Моя сила растет, и скоро над нами будет Семнадцатая Луна, вызванная из времени, что под силу только матери. Я решаю, когда сядет солнце. Я переместила звезды для моего ребенка, и она выберет Призвание и присоединится ко мне. Только моя дочь могла закрыть Шестнадцатую Луну, и только я могу вызвать Семнадцатую. Таких как мы больше нет ни в одном из наших миров. Мы начало и конец, — тело Ридли упало на землю как пустой мешок.

Светоч прожигал мой карман. Я надеялся, что Сарафина этого не почувствует. Я вспомнил его свечение — Светоч пытался предупредить меня. Мне стоило обратить внимание.

— Ты предала нас, Ридли. Ты перебежчик. Отец не такой всепрощающий, как я, — отцом, о котором говорила Сарафина, мог быть только один человек — родоначальник Равенвудской линии инкубов, отец, с которого все началось.

Абрахам.

Голос Сарафины гремел над ревом пламени:

— Ты будешь осуждена, но я не откажу ему в удовольствии. Ты была под моей ответственностью, а теперь ты мой позор. Думаю, будет уместно оставить тебя здесь с прощальным подарком, — она подняла руки высоко над головой. — Раз ты так стремишься помогать этим смертным, с этого момента ты будешь жить и умрешь как одна из них. Твои силы вернулись к Темному Огню, из которого они были рождены.

Ридли взметнулась вверх и закричала, ее боль эхом понеслась среди деревьев. А потом все исчезло: упавшие деревья, огонь, Сарафина — все. Лес был таким, как за несколько минут до этого — зеленым и темным, с дубами, соснами и черной землей. Каждое дерево, каждая ветка снова были на своем месте. Будто ничего и не случилось.

Лив поила Ридли водой из пластиковой бутылки. Лицо Лив все еще было измазано в грязи и крови, но, кажется, у нее все было в порядке. Ридли же была белой как привидение.

— Это была невероятно сильная магия. Видение, способное овладеть Темным Магом, — Лив покачала головой. Я коснулся крови над ее глазом, и она поморщилась, — и при этом накладывать заклинания, если то, что она сказала о силах Ридли, правда, — я с сомнением посмотрел на Ридли. Было трудно представить ее без ее дара убеждения. — В любом случае, Ридли не будет в полном порядке, по крайней мере, еще некоторое время, — Лив полила клочок своей футболки водой и вытерла лицо Ридли. — Я не понимала риска, на который она шла, когда шла сюда. Вы, должно быть, очень ей все небезразличны.

— Не все мы, — сказал я, пытаясь помочь Лив поднять Ридли. Ридли поперхнулась водой и вытерла рот, размазывая розовую помаду. Она выглядела как чирлидер, которая пользовалась слишком большим успехом на задворках школьной ярмарки. Она попробовала заговорить:

— Линк. Он…?

Я опустился на колени рядом с ним. Упавшая на него ветка исчезла, но Линк все еще стонал от боли. Невозможно было поверить, что он пострадал, так же как и все мы, ведь не осталось ни следа того, что здесь случилось, никаких упавших деревьев, и все ветки были на месте. Но рука Линка была фиолетовой и раза в два больше, чем обычно, и его брюки были разодраны.

— Ридли? — Линк открыл глаза.

- Она в порядке. Мы все в порядке, — я разорвал его штанину еще дальше. Из колена шла кровь.

Линк выдавил из себя смешок:

— На что уставился?

— На твою рожу, — я наклонился над ним, проверяя, смогут ли сфокусироваться его глаза. Похоже, он будет в порядке.

— Ты же не собираешься меня поцеловать?

В тот момент я чувствовал такое облегчение, что едва этого не сделал.

— Чмоки-чмоки.

Глава тридцатая Девятнадцатое июня. Такая же, как все

В ту ночь мы спали в лесу между корнями огромного дерева, громаднейшего из когда-либо виденных мной. Колено Линка было замотано моей запасной футболкой, а его рука была на перевязи из куска моей Джексоновской толстовки. Ридли лежала с другой стороны дерева, широко открытыми глазами глядя в небо. Смотрела ли она сейчас в небо смертных? Она выглядела измотанной, но вряд ли она смогла бы заснуть.

Интересно, о чем она думает? Жалеет ли, что помогла нам? Действительно ли Ридли потеряла свои силы?

Каково это чувствовать себя сейчас смертным, когда ты привык быть кем-то еще, кем-то большим, если ты никогда не чувствовал «бессилие человеческого существования», как в прошлом году выразилась миссис Инглиш. Она говорила о «Человеке-невидимке» Герберта Уэллса, но сейчас Ридли и казалась невидимкой.