Юлий Дунский - Экипаж

• Название: Экипаж
• Автор: Юлий Дунский
• Жанр: Короткие истории

---

...В кабине Тимченко говорил в микрофон:

—  Валя, ты молодец, ну просто молодец!.. Что сей­час делаешь? Почему молчишь?.. Валя!

Не сразу послышался голос Ненарокова:

—  Микрофон за шею развернуло. А руки заняты... Андрей Васильевич, ночь какая красивая, звездная.

—  Что-что? — опешил не привыкший к лирике Тимченко. — Ты не поморозился?

—  Ничего... Хочу посмотреть отсюда на руль высо­ты. Может, пойму что-нибудь.

—   Все. Хватит! — твердо сказал Тимченко. — Спускайся, отдохни, отогрейся... Слышишь? Повтори, как понял.

...Ненароков, усталый бесконечно, лежал на полу в хвостовой части. Игорь растирал его, мял коленями и руками, а Тамара осторожно стаскивала липкие клочья — все, что осталось от перчаток. Когда она увидела его руки — все в крови, искромсанные ост­рым металлом, — то не выдержала и заплакала.

— Чего ты воешь? — грубо сказал Игорь. — Тащи доктора... Руки ерунда, он мог глаза потерять.

...Командир экипажа докладывал Москве:

—  Трещина в фюзеляже пока не увеличивается — задравшийся лист отогнули на место и закрепили.

—  Консультация по рулю высоты нужна? — спро­сила Москва. — Тут у нас все специалисты собрались,

—  Спасибо, пускай рядом побудут.

—  Понял... Запасные вам подготовили: Минводы, Киев...

—  Садиться не буду, пока не разберемся с рулем. Сейчас им займемся.

Вошел Игорь. С каким-то даже торжеством он объ­явил:

—  Ненароков руки до кости изрезал. И обморо зился, кроме того. Он не может снова лезть... Придется вам, Андрей Васильевич, послать меня!

—  Врач около него? Скворцов кивнул.

—  Так-так, — сказал Тимченко. — Шлет царь второго сына... Иди, Игорь, готовься. Лицо жиром на­мажь.

...Теперь к путешествию готовился Игорь. Он надел тот же изодранный красный комбинезон, который был на Ненарокове, повесил за спину ту же джинсовую сумку. Фельдшерица густо намазала ему лицо каким-то кремом.

...А Тимченко тем временем докладывал Москве:

—  Приступаем к ремонту руля высоты. Бортинже­нер проникнет в носок киля, поднимется по нему до самого верха, прорубится наружу и попробует извлечь застрявший в руле высоты посторонний предмет...

В Министерстве гражданской авиации лысоватый инженер в очках отмечал на схеме «Ту-154» маршрут, о котором говорил Тимченко:

—   Вот здесь ему придется прорубать нервюру, здесь — вторую... Вообще-то не разгуляешься: тесно очень. — Он прочертил красным фломастером вертикальную линию внутри носка киля. — Тут и тяги, и труба противообледенения...

—  А реально это? — спросил кто-то из сидевших за столом. Инженер только пожал плечами.

Игорь, стиснутый с трех сторон металлическими стенками, рубил топором нервюру. Нервюра — это перфорированная тонкая переборка из дюраля. И прорубить ее было бы нетрудно, если б не теснота. Ни размахнуться, ни ударить как следует. По лицу Игоря катился пот.

—  Что у тебя? — спросил голос Тимченко.

—  Все то же. Рублю.

...В кабину вошел и сел в свое кресло второго пи­лота Валентин Ненароков. Руки у него были забин­тованы, на лбу и на щеках проявились обмороженные места — красные пятна, которым предстояло стать черными. Тимченко улыбнулся ему и даже похлопал рукой по колену, продолжая слушать Игоря. Голос бортинженера докладывал:

—  Первая нервюра готова. Лезу выше, рубить вторую.

—  Устал? — поинтересовался командир.

—  Ничего. Ломать — не строить.

.„И снова Игорь, мотая головой, чтобы пот не за­ливал глаза, рубил топором неподатливый дюраль... Дорубил и полез выше, протискиваясь между трубой и тягами. Одежда на нем уже висела лохмотьями. А фонарик, укрепленный на лбу, показывал своим све­том, что лезть еще долго и пространства наверху еще меньше: носок киля кверху сужается. ...В кабине Тимченко спрашивал:

—  Ты уже наверху?

—  Да, — отвечал голос Игоря. — Тут блок радио­станции.

—  Смотри не замкни электрику... Сам убьешься и пожар устроишь.

—  В случае пожара звоните «01», — непочтитель­но ответил Игорь. — Я больше не буду рубиться. Тут люк. Попробую выломать замки и отогнуть крышку.

— А не сорвет ее потоком?

— Ну и сорвет. Зачем она вам? -Тимченко покрутил головой и усмехнулся. ...«Ту-154» летел в темноте над невидимой черной

землей. Только хвост самолета был ярко освещен фа­рами сопровождающего «Ила».

На верхушке киля, над плоскостью стабилизатора, распахнулся лючок. И сразу же крышку сорвало встречным потоком воздуха и унесло. Из отверстия, как танкист из люка, высунул голову Игорь. Но, ос­лепленный светом фар, он тут же спрятался обратно.

—  Андрей, Васильевич, — попросил он в микро­фон. — Скажите ему, чтоб чуть поджал фары или пускай переместится так, чтобы на меня падала тень от руля!

«Ил-18», по-прежнему висевший над самолетом Тимченко, погасил одну фару.

Игорь снова вылез до половины и, неудобно вы­крутив шею, поглядел вдоль стабилизатора на руль высоты.

—  Вижу! — сообщил он командиру. — Там за­стряла какая-то деталь.

—  Не наша?

— Нет. Какой-то обруч, по-моему... Попробую его зацепить и вытащить.

—  Рассказывай,- что делаешь, — потребовал ко­мандир.

—  Достаю «кошку»... — Он вынул из сумки ма­ленький остролапый якорек на толстой леске. — Бу­ду понемногу стравливать.

Неторопливо, будто за борт лодки, Игорь стал вы­пускать наружу леску с «кошкой» на конце. Как он и ожидал, встречный поток воздуха подхватил яко­рек, прижал к стабилизатору и поволок назад. Но до руля высоты «кошка» не доползла — потоком ее от­бросило вправо.

   Игорь попробовал еще раз, но опять безрезультатно.

—  Ну как там? — обеспокоенно спрашивал Тим­ченко.

—  Пока никак... Надо парашют делать.

—  Какой парашют-?! — не понял Андрей Василь­евич.

—  Для «кошки». Из рукава.

Он потерся плечом об острый край люка. Ткань комбинезона затрещала. Изловчившись, Игорь сорвал с левой руки рукав и один конец его прицепил к леске у основания якорька. Потом опять пустил по ветру «кошку», снабженную самодельным парашютом. И снова ее отнесло в сторону.

В Министерстве авиации по-прежнему следили за каждым действием экипажа Тимченко. Молодой бо­родатый инженер говорил:

— Вот эта идея, чтобы зацепить и вытащить «кош­кой» на веревке...

—  На фале... — машинально поправил хозяин ка­бинета.

— Да, на фале... Идея зацепить «кошкой» на фале мне решительно не нравится. Во-первых, «кошка» са­ма может застрять в руле высоты и еще усугубить положение...

Хозяин кабинета сказал с некоторым раздражени­ем:

—  Ну не ставить же этот вопрос на голосование!.. Они же действуют!.. Вы, по-моему, других идей им не подсказали?

В соседней комнате был накрыт стол. Проголодав­шиеся за ночь участники совещания наспех подкреп­лялись чаем с бутербродами, слушая через открытую дверь, о чем говорят в кабинете.

—  Смените полностью состав дежурных диспетче­ров, — приказал в селектор хозяин кабинета. — Пу­скай заступят свежие люди, неуставшие.

Игорь, измученный, продрогший, снова выпустил якорек наружу. На этот раз ветер, наполнивший «па­рашют», потянул «кошку» куда следовало. Стравив метра два лески, Скворцов потянул к себе, опять отпустил, опять потянул... На четвертый или пятый раз «кошка» не пошла назад, зацепилась за что-то. Игорь с трудом высунулся и заворочал головой, светя фонариком. Точно: одна лапка ухватилась за обруч.

—  Поймал рыбку! — крикнул он в микрофон, ныр­нул обратно в отсекатель стабилизатора и потащил что было силы. Обруч не поддавался. А у Игоря уже сил не осталось: он закоченел на тридцатиградусном морозе, на ветру.

—  Держится, сволочь, — доложил он команди­ру. — Попробую по-другому.

—  Особо не мудри, — встревожился Тимченко. Но Игорь не ответил. Он весь сжался, убрал ногу с упора и повис на какое-то мгновение, держась только за леску.

Его семьдесят килограммов сделали свое дело: об­руч, заклинивший руль высоты, выскочил, и Игорь полетел вниз по крутому наклону внутри носка киля. Острые края прорубленных им нервюр раздирали на нем одежду, кожу. Он тяжело, так что хрустнуло в груди, ударился о качалку тяги руля и остался ле­жать неподвижно.

—  Что случилось?.. Игорь! Что с тобой? — спра­шивал голос командира.

—  Все нормально... — выдавил из себя Сквор­цов. — Проверьте руль высоты.

—  Сейчас попробую... Полный порядок!

...Когда Игорь с трудом выбрался из негерметичного отсека через дыру в шпангоуте, к нему бросилась Тамара.

—  Игоречек, хороший мой, как ты?

Она обхватила его, повела к ближайшему креслу.

—  Я хорошо... Только не обнимай меня, пожалуй­ста. Я, по-моему, ребро сломал.

Он закашлялся и согнулся от боли.

...В кабине Тимченко говорил с Москвой:

—  Я восемьдесят пять четыреста шестьдесят во­семь. Курс двести сорок. Высота три тысячи. Скорость пятьсот». Руль высоты исправили, экипаж здоров.