Михаил Петров - Судьба философа в интерьере эпохи.

• Название: Судьба философа в интерьере эпохи.
• Автор: Михаил Петров
• Жанр: Философия

Все написанное Михаилом Константиновичем проникнуто пафосом критики социального фетишизма, в условиях которого возникает убеждение, будто бы человек обязан различным институтам, знаковым системам и структурам всем, а сами они могут обойтись без человека, обладают способностью к саморазвитию. Такое убеждение порождает социальную пассивность, упование на "колесо истории", притупляет чувство личной ответственности за все, что делается здесь и теперь.

Петров Михаил Константинович

Историко-философские исследования.

М., 1996.

512 с.

---

Поэтому любые попытки локализовать парадигмы историко-философского исследования в горизонте самих философских учений, любые попытки имманентно истолковать целостность предмета истории философии и поступательность историко-философского движения окажутся в конечном счете либо элементарным знаковым фетишизмом, либо, что хуже, богоискательством - поиском активных и разумных сущностей сверхчеловеческой вечной природы, способных ставить историко-философскому процессу цели и реализовать их через интеграционную деятельность смертных философов.

Второй, "внешний" способ локализации парадигм историко-философского исследования выглядит более сложным и громоздким, поскольку предмет истории философии покидает границы массива философских учений и приобретает в этой экспансии очевидные черты социологичности: целостность предмета истории философии должна быть объяснена через социально-необходимую или хотя бы социальнополезную деятельность философов, через ту или иную степень унификации философского исследовательского поведения, вызванную социальной "ролью" философии. Вместе с тем этот "внешний" путь локализации парадигм при всей его сложности дает, похоже, надежду избежать ввода в предмет истории философии надчеловеческих и сверхчеловеческих "самостных" сущностей, если этот выход за пределы массива философских учений позволит включить философскую деятельность в число условий существования общества.

ФУНКЦИОНАЛЬНОЕ И СТРУКТУРНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ МЕСТА ФИЛОСОФИИ В РОЛЕВЫХ НАБОРАХ ОБЩЕСТВА

Выход за пределы массива философских учений в поисках предмета философии и предмета истории философии с первых же шагов требует ориентации проблемы относительно истории общества в целом. Примем за исходное ту концепцию механизма исторической поступательности и его отражения в философском сознании, которая дана Марксом и Энгельсом: "Эта концепция показывает, что история не растворяется в "самосознании", как "дух от духа", а что каждая се ступень застает в наличии определенный материальный результат, определенную сумму производительных сил, исторически создавшееся отношение людей к природе и друг к другу, застает передаваемую каждому последующему поколению предшествующим ему поколением массу производительных сил, капиталов и обстоятельств, которые хотя, с одной стороны, и видоизменяются новым поколением, но, с другой стороны, предписывают ему его собственные условия жизни и придают ему определенное развитие, особый характер. Эта концепция показывает, таким образом, что обстоятельства в такой же мере творят людей, в какой люди творят обстоятельства. Та сумма производительных сил, капиталов и социальных форм общения, которую каждый индивид и каждое поколение застают как нечто данное, есть реальная основа того, что философы представляли себе в виде "субстанции" и в виде "сущности человека", что они "обожествляли и с чем боролись" (8, стр. 37).

Для нас особенно важно подчеркнуть в этой концепции ее трансляционно-преобразующий характер. История понимается не как "движение к", реализующее некий предзаданный план исторического строительства, а как "движение от", именно как движение от суммы унаследованных данным поколением обстоятельств, где эти обстоятельства, продукт исторического творчества предшественников, обеспечивая преемственность исторического развития и форм исторической поступательности, образуют предмет проблемы и целеобразующей теоретической критики и соответствующей революционной практики данного поколения, направленной к трансформации унаследованной суммы обстоятельств в какую-то новую, которая будет передана следующему поколению на предмет теоретической критики и практического изменения.

Важная для нас специфика этой концепции материалистического понимания истории состоит в том, что она не вводит других, кроме смертного человека, субъектов истории, признает за суммой унаследованных обстоятельств, во-первых, их человеческое происхождение, то есть видит их право на существование не в естественных и неподвластных человеку законах, а в их воспроизводстве, репродукции в социальной жизни, что делает возможной революционную практику изменения этих обстоятельств, а, во-вторых, концепция ограничивает роль суммы обстоятельств в исторической поступательности инерцией и производной от инерции социальных институтов преемственностью. Инерционный подход к сумме унаследованных обстоятельств позволяет под субъектом истории, обладающим монополией на историческое творчество, понимать живущее поколение людей, которые застают как данность сумму сложившихся уже обстоятельств собственного существования, критически их оценивают в меру собственного понимания значения и смысла человеческого существования, пытаются видоизменить эти обстоятельства в более человеческие без надежд и претензий на то, что выработанные ими критерии человечности и цели революционной практики останутся в силе и для следующих поколений.

Роль философии в таком механизме исторической поступательности более или менее понятна. Она, во-первых, должна бы обеспечивать или принимать активное участие в обеспечении трансляции - в передаче новым поколениям суммы обстоятельств как целостной системы условий существования общества, как мировоззрения, тем или иным способом объединяющего в обозримое для человека целое всеобщее отношений людей по поводу вещей и людей по поводу людей, поскольку без этой целостной социальной установки, определяющей место человека в природе и место индивида среди индивидов, под вопросом могла бы оказаться сама социальность как необходимое условие жизни и воспроизводства человека.

Философия, во-вторых, если ее предмет всеобщее, должна бы нести функции социальной рефлексии, разделения в унаследованных обстоятельствах естественного (законы природы, физиология человека) и человеческого, с тем чтобы выделить в наследстве предмет исторического творчества - то, что создано человеком и может быть изменено человеком, если доказана нежелательность или несовместимость отдельных социальных институтов (рабство, неравенство, угнетение...) с высшими целями человека.

Философия, далее, должна бы формировать на партийной или общесоциальной основе идею должного как нравственное основание критического восприятия действительности с точки зрения иного, более разумного и человеческого порядка.

Можно бы и дальше перечислять те социально-необходимые функции, которые могла бы выполнять философия в процессе существования и исторического развития общества, если они следуют инерционно-преемственно-преобразоватсльной схеме, как она дана в концепции материалистического понимания истории. Но наиболее перспективным способом подключения философской деятельности в систему социально-необходимых видов деятельности нам представляется такой, когда предмет философии связывают с трансляцией знания - с хранением. умножением и передачей от поколения к поколению массива социально-необходимого знания. В эту функцию органично входят на правах составляющих и мировоззрение, и социальная рефлексия, и многое другое, но она интересна не только как фокус и пересечение многих функций. Она интересна и сама по себе как основание классификации широкого круга функционально идентичных явлений, в число которых входят, по нашему мнению, и предмет философии, и предмет истории философии.

Чисто функциональное определение трансляции через хранение, накопление и передачу новым смертным поколениям некоторого массива знания или, скажем более осторожно, некоторого массива наследственной информации, необходимого для продолжения жизни данного сообщества в данной устойчивой экологической нише, является настолько широким, что определение охватывает, видимо, все случаи жизни вообще, если она развивается на базе преемственности смертных поколений. Такой биолого-социальный заход, в котором не различено еще биологическое и социальное, ценен, нам кажется, в том отношении, что он позволяет выделить основные категории трансляции: кодирование и фрагментацию.

Под кодированием мы понимаем необходимость дополнительной относительно деятельности "потенциальной" формы существования знания, приспособленной для трансляции, для передачи новым поколениям в обобщенном и сконцентрированном виде умений или навыков, где связаны воедино типизированные ситуации и типизированные программы поведения, более или менее однозначно решающие эти ситуации с результатом, который входит в число прямых или косвенных условий существования индивидов или особей живущего поколения.

Под фрагментацией мы понимаем конкретные реализации общего принципа соразмерности между конечным набором типизированных ситуаций и столь же конечным набором решающих их программ поведения, где в набор различенных и типизированных ситуаций распределены прямые и косвенные условия жизни, которые должны в каком-то темпе и в каких-то количественных соотношениях извлекаться из среды обитания (обмен веществ), а в набор решающих эти ситуации программ могут войти лишь те, которые посильны для индивида или особи, либо же могут быть разложены в систему сопряженных подпрограмм, которая позволяет решать ситуацию групповым, коллективным действием.