С. Браун - Живые зомби

• Название: Живые зомби
• Автор: С. Браун
• Издательство: Астрель
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-39428-7

Смерть — далеко не конец. Увы!

Для сотен тысяч мертвых, убиенных и завершивших свой жизненный путь добровольно, настали черные времена.

Покойники превращаются в зомби, ходят на встречи «Анонимной нежити», разлагаются на глазах, хромают — и издают далеко не благоухание. Их так и норовят распихать по исследовательским центрам или определить в приюты для бездомных животных. Их пикеты и митинги не приводят ни к каким результатам. Дискриминация в чистом виде!

---

— Это сигнал? — спрашивает Том.

Крики и шум из разбитого окна становятся все громче, а из-за здания братства с воплем «План Б! План Б!» выскакивает Рей.

Он выбегает на тротуар и несется к «люмине». На соседних верандах зажигаются огни, в том числе и в доме, у которого стоим мы.

Тело, скатившееся с крыши на лужайку перед «Сигма Хи», поднимается и идет к нам, задрав кверху три руки.

— Есть, чувак! — орет Джерри, победоносно размахивая Томовой конечностью.

Том радостно всхлипывает.

В здании братства полный бедлам. Народ кричит и визжит, в окне видны суетящиеся фигуры. Распахивается парадная дверь, и оттуда вылетают двое живых, преследуемые Заком, а может, Люком — точно не скажу.

Мы с Томом ковыляем через улицу навстречу Джерри. В это время Рей подгоняет «люмину», выбирается из нее и спешит в сторону «Сигма Хи».

— Возьмите машину! — кричит он набегу.

— А вы как же? — орет Том.

— Убирайтесь отсюда! — И Рей скрывается за зданием братства.

Дважды повторять мне не нужно. Вдали слышен вой сирен, а турне в фургоне службы отлова животных никак не вяжется с идеей о триумфе справедливости, которой чуть ранее я оправдывал нашу операцию.

Джерри перебрасывает добычу через машину, Том ловит ее одной рукой, как звезда НФЛ, и усаживается на переднее пассажирское сиденье, я плюхаюсь позади него и закрываю дверцу. Не успеваю я пристегнуться, как Джерри топит педаль газа, и «люмина» срывается с места под начальные аккорды «Ковра-самолета» группы «Steppenwolf».

Сирены все ближе, в заднее окно видно, как из соседних домов выскакивают люди, и я рад, что покидаю это место.

— Йо-хууу! — орет Джерри, еле вписавшись на полном ходу в первый поворот, отчего меня заносит в сторону, и моя физиономия впечатывается в боковое окно. — Берегите яйца, парни! Щас покажу, как надо ездить!

Пока не достигли следующего поворота, я быстренько пристегиваюсь.

— Сбавь скорость! — умоляет Том, бережно обнимая руку.

Джерри резко поворачивает налево, шины визжат, и зад «люмины» заносит вправо.

Хуже, чем давать советы водителю, может быть только желание давать такие советы при отсутствии дара речи: все, что я могу, — это озвучивать свои переживания выкриками.

Движение на улице небольшое, но, заметив любую машину, Джерри разворачивается и мчит в обратную сторону. С места преступления мы благополучно скрылись, и не следовало бы привлекать к себе внимание, но наш водитель — двадцатиоднолетний выпендрежник — и слышать ничего не хочет.

Том изучает вновь обретенную конечность.

— Э! А рука-то не моя.

— Не твоя? — переспрашивает Джерри.

— Нет.

— Уверен?

— Уверен! — нетерпеливо отвечает Том, повышая голос. Левой рукой он держит правую за запястье. — Видишь?

Даже мне с заднего сиденья заметно, что она минимум на два дюйма короче левой руки, да к тому же покрыта густыми черными волосами.

Обогнав «фольксваген-ванагон», Джерри бросает взгляд на Тома.

— Ой.

— Ой? — возмущается Том. — И это все?

— Чувак, да их там была целая прорва. Все бы я не унес. Выбрал ту, что смахивала на твою.

— Вот это смахивает на мою? — Том трясет рукой перед носом у Джерри.

— Чувак, ну говорю же, извини.

— И что мне прикажешь с ней делать? — Рука летит на приборную панель.

— Примерь ее, — предлагает Джерри.

— Примерить?! Я что, похож на чудовище Франкенштейна?

Задержав на секунду взгляд на Томе, Джерри произносит:

— Ну, ты сам…

Впереди загорелся красный свет, и Джерри выдает все пятьдесят миль в час на участке, где разрешено лишь тридцать пять. Из меня вырывается предупредительный вопль, однако Джерри лишь увеличивает скорость. Если б я мог, я бы покрылся холодным потом.

— Красный! Красный! Красный! — орет Том, вмиг забыв о правой руке и тыча левой в лобовое стекло.

Мурлыкая под нос тему из фильма «Миссия невыполнима», Джерри все сильнее топит педаль газа, а мы с Томом в один голос орем: «Не-е-е-е-ет!». За мгновение до того, как машина вылетает на перекресток, красный свет сменяется зеленым.

— Расслабьтесь, бабульки! — усмехается Джерри. — Все под контролем.

Том сползает с сиденья, прикрыв левой рукой глаза. Я сижу за спиной у Джерри, весь напряженный и взбудораженный. Будь мы живыми, у меня бы сердце выскочило из груди и вспотели бы руки. Поскольку такие симптомы отсутствуют, я, как ни странно, чувствую себя вполне непринужденно. К тому же я потрясен тем, что мне удалось выкрикнуть нечто вразумительное. Ни Том, ни Джерри, кажется, не заметили. А если и заметили, то не придали значения, но я вполне отчетливо выкрикнул слово «Не-е-е-е-ет». По крайней мере я так думаю. Хочется проверить, получится ли у меня повторить, или, может, сказать что-нибудь другое, но мне немного страшно и неловко, и я пробую шепотом спеть вместе со «Steppenwolf»:

Прокатись со мной, малышка,
На волшебном на ковре…

Большинство слов звучит околесицей, но некоторые получается произнести внятно, или почти внятно, и меня занимает вопрос: вдруг между песнями, которые я слушал сегодня по радио, и появившейся у меня способностью издавать членораздельные звуки, есть какая-то удивительная, космическая связь?

Может, мы сейчас в волшебном автобусе? Смогу ли я говорить, когда подойдет к концу наша езда на ковре-самолете? Или это лишь начало? Не имеет значения. Последние две недели были бодрящими, и теперь мне не терпится узнать, что нас ждет завтра. Если, конечно, финалом Джерриных гонок не станет авария с возгоранием. Под его веселое улюлюканье мы несемся по Каштановой улице к шоссе № 1, не обращая внимания на дорожные знаки и нарушая все скоростные ограничения. Том погрузился в мрачные раздумья. Джерри смотрит на меня в зеркало заднего вида, и я улыбаюсь в ответ, подняв кверху большой палец, и улюлюкаю вместе с ним.

Глава 21

Порой я пугаю самого себя.

Я просыпаюсь среди ночи и не помню, отчего моя левая рука не двигается, забываю о том, что я постепенно разлагаюсь, и думаю: откуда этот запах?

Другой раз увижу себя в зеркале и едва не вскрикиваю, а затем узнаю собственное перекошенное от ужаса лицо.

Иногда, сидя на матраце перед телевизором с экраном в двадцать два дюйма, что купили мне родители, я перевожу взгляд на батарею бутылок на полках и представляю, что в каждой — волшебный эликсир, который излечит все части моего тела по отдельности.

«Гргич Хилс Каберне Совиньон» восстановит левую руку, «Беринджер Фаундерс Эстейт Мерло» — левую лодыжку, «Кастелло ди Бролио Кьянти» — лицо, а «Монтичелло Пино Нуар» — голос. Отец хранит здесь и бутылки с шардоне, совиньон блан, шенен блан и рислингами, но белое вино я никогда особо не любил. Какой в нем прок? Все равно что пить «Корону» вместо «Гиннесса».

Смотрю видеоклипы «Дискотеки 80-х» на «Ви-эйч 1» и полощу горло из бутылки «Монтичелло Пино Нуар» урожая 1999 года.

Возможно, у меня просто разыгралось воображение, но сейчас у вина, похоже, больше вкуса.

После каждого полоскания глотаю волшебный эликсир и пробую спеть. Нет, я не ору что есть мочи, да и слов песен я по большей части не знаю. Знакомые слова вырываются из горла гундосым скрипом, словно мне самому страшно разувериться в возращении дара речи. Звучит «Богемная рапсодия» группы «Queen», и я добавляю громкости, чтобы заглушить собственный бубнеж. Возможно, чуть больше, чем следовало бы. Раздается стук в дверь, сопровождаемый требованием отца «вырубить эту дрянь».

Делаю вид, что не слышу.

Всего текста я не знаю, да и не важно — на большой-то громкости. Я перевираю слова, а в невнятных местах кряхчу, как утка на уроке фонетики голландского языка. Изредка получается выдать что-нибудь отдаленно знакомое — хриплый или ухающий звук, слегка напоминающий речь. Слова вроде «да», или «не», или «о». Понятно, что это лишь первые, неуверенные шаги младенца. А разве я не младенец?

Появился на свет, чтобы сгнить.

Снова учусь ходить и разговаривать.

Питаюсь молоком надежды.

С точки зрения физиологии я не понимаю, как ко мне может вернуться речь. Наверное, никак. Скорее всего я просто учусь издавать подражающие словам звуки. И все же это нечто новое. А если новизна в вашей жизни сводится к усилению запаха, утрате очередной части тела и образованию еще одного гнезда личинок, то нечто, хотя бы отдаленно намекающее на развитие событий в противоположную сторону, и есть самый настоящий шаг вперед.

Песня заканчивается, на время рекламы я уменьшаю громкость, с чувством полного удовлетворения набираю в рот вина и слушаю, как наверху костерит меня отец. Обычно после папашиных выступлений я падаю духом. Как-то не идут в голову радостные мысли, если один из родителей считает, что ты сослужишь хорошую службу человечеству в качестве расходного материала на испытаниях рубильной машины.