Лякмунт - Основание

• Название: Основание
• Автор: Лякмунт
• Жанр: Фэнтези

Секвенция (лат. Sequentia «следование») - последовательность событий (элементов), по завершению которой возникает мираклоид – явление или событие, сопряженное с кажущимся нарушением всеобщих законов природы, в т.ч., законов сохранения. Считается, что С. объясняют большинство чудес абрахамических и др. религий. С. характеризуется периодом внимания и периодом безразличия. Основной источник сведений о С. – герменевтика и смежные дисциплины. С. открыты в 2010 году. Изучением С. занимается секвентология.

Малый Российский словарь научных терминов. Изд. 4., 2010 г.

---

– Тогда слушай дальше. Этот тибетский лама обладал рецептом секвенции, которая могла бы остановить террор, но не знал, к кому именно ее применять, чтобы получить нужный результат.

– Как-то не характерно для буддийского монаха, – заметил я. – Куда ни шло навредить злым гонителям веры, но пока он будет изучать правила игры, пострадают и совсем невинные люди.

– Именно так, – строго сказала Ирина. – Причем имей в виду, что это не компьютерная игра, и понять, почему с доски удалились те или иные фигуры, не всегда просто. Люди, видишь ли, не всегда покрашены в какой-то цвет, и таблички с номиналом на них, как правило, нет.

– А что дальше было?

– Лама понял, что не в силах сам выполнить секвенцию и начал искать того, кто это мог бы сделать. Я не представляю, какие у ламы были возможности для поисков и критерии отбора, но свой выбор он остановил на одном человеке, нашем соотечественнике, который тогда проживал в Китае, и совершенно не афишировал свой основной род деятельности.

– А что это была за деятельность?

– Разведывательная, скажем так.

– И чем всё закончилось?

– Лама ввел этого человека в курс существования секвенций, передал ему свой рецепт смарт-секвенции и, вместе с ней, малый джентльменский набор булла – секвенцию нерушимого обещания и еще кое-что по мелочи. Наш Джеймс Бонд выполнил смарт-секвенцию, но слегка ошибся – с доски ушло очень много посторонних фигур, а основная задача так и осталась не выполненной. Лама, как ты догадываешься, очень сильно расстроился, и последующие десятилетия своей жизни посвятил поиску пути исправления своего страшного поступка. Его старания увенчались успехом, и он принес в мир секвенцию трехсотлетнего периода безразличия.

– Вот это да! – воскликнул я, – а ты думаешь, что всё это – правда?

– Я не думаю, а определенно знаю, – уверенно сказала Ирина. – А еще я бы хотела сказать тебе две вещи. Лама сегодня носит имя Учитель Зеленой горы. А у нашего Джеймса Бонда в те времена была кличка Лайонхарт, не приходилось слышать?

- Лайонхарт? – обрадовался я, – это по-английски львиное сердце. Был когда-то такой король в Англии, Ричард Львиное Сердце. Участвовал в крестовом походе вместе с Робин Гудом, которого Шон Коннери играл.

Я бросил взгляд на недовольное Ирино лицо. Не похоже, чтобы моя эрудиция произвела на нее хорошее впечатление.

– А, может, это совсем другой Лайонхарт, – примирительно добавил я, – у нас этих Лайонхартов, как обезьян в Бразилии.

Наверное, из меня плохой булл. Само собой, если бы я ощущал себя  в первую очередь  одним из повелителей секвенций, я бы вцепился в Ирину, как репей в собачий хвост, и постарался бы выведать какие-то подробности этой истории, полезные для меня, Роберта Карловича, Петрова и других буллов. Но ситуация была совсем другой – я с любимой девушкой гулял по Москве, и девушка обмолвилось о чём-то таком, о чём мне, наверное, знать совсем не полагалось. Нужно быть абсолютно бесчувственным субъектом, чтобы воспользоваться слабостью своей возлюбленной. И я не воспользовался. Я поступил так, как должен был поступить – постарался резко сменить направление Ириных мыслей и саму тему разговора. Я остановился, обнял Иру, зарылся носом в ее душистые волосы, погладил по голове и прошептал ей на ухо: «Знаешь, как мне тебя не хватало?» Ответный взгляд Ирины выразил то, что нельзя сказать никакими словами. Она наверняка знала.

Тут зазвонил мой мобильный. Я бросил взгляд на экран. Естественно, Роберт Карлович, любимый наставник. Кто же еще может звонить по этому номеру? Голос Роберта Карловича показался мне немного обеспокоенным. Наставник поинтересовался всё ли у меня в порядке, и не нужна ли помощь. Я честно ответил, что очень утомился, и мне просто нужен денек, чтобы, ничего не делая, повалять дурака, и пообещал завтра выйти на работу. Кажется, Роберт Карлович не догадался, что я не один. Он пожелал мне приятного отдыха и отключился.

День пролетел незаметно. Мы ходили, взявшись за руки, ели мороженое, катались на карусели и колесе обозрения. Потом, окончательно впав в детство, пошли в зоопарк. Там, возле вольера с верблюдами, мы в первый раз за всю прогулку поцеловались. Меня умиляла Ирина стеснительность, она ни за что не хотела обниматься на людях. Когда я, будучи уже совершенно не в силах себя сдерживать, требовал, чтобы мы немедленно отправлялись домой, где за нами никто не сможет наблюдать, девушка только весело смеялась и говорила, что мне следует хорошенько нагулять аппетит.

Во время прогулки произошел один довольно неприятный инцидент. Мы повстречали моего приятеля, с которым когда-то вместе учились в одной группе. После обмена традиционными приветствиями и вопросами «как дела?» он отозвал меня в сторону и поинтересовался про Иру, кто она такая. Я с гордостью объяснил, что Ирина моя девушка, а он каким-то неприятным тоном сказал, что, наверное, она очень хороший человек. Я помню, что в студенческие годы именно в таких выражениях, в шутку, давал понять своим друзьям, что их дамы не блещут красотой. Да, когда-то все мы были не слишком тактичными молодыми людьми. Но в случае такой красавицы, как Ира, на подобное замечание подвигнуть человека может только черная зависть. Одним словом, распрощались мы с бывшим соучеником довольно сухо.

В зоопарке я еще раз с удовольствием убедился в том, что у моей девушки не только удивительная внешность, но и очень доброе и отзывчивое сердце. Когда мы проходили мимо клетки, в которой сидела крупная коричневая кошка (думаю, это была рысь), Ирина остановилась и стала вслух жалеть «котика». У милого зверька такие голодные глазки, наверное, злые люди его совсем не кормят. Добрая девушка из сумки достала пирожок с мясом и по-честному разделила его на троих. Причем  «котику» досталась большая часть начинки, которую девушка ухитрилась передать голодному животному. В этом ей не помешали ни двойная решетка, ни запрещающая надпись. Свои кусочки пирога мы съели, не отходя от клетки с рысью. Я попытался отказаться от своей порции в пользу «котика», поскольку доставшаяся мне черствоватая горбушка была не слишком привлекательна, но Ира сказала, что всё должно быть по справедливости, и я  подчинился. Ради любви и справедливости Траутман готов еще и не на такое!

    Домой мы вернулись поздно вечером. На кухне я тут же полез в свой винный погреб, мне помнилось, что я там видел шампанское. Именно этот благородный напиток был самым уместным для нашего чудесного вечера. Ирина, увидев черную непрозрачную бутылку, с видом знатока приподняла брови и сказала единственное слово: «Вау!». Честно говоря, это меня немного покоробило. Я вовсе не считаю себя фанатичным борцом за чистоту русского языка, но именно «вау» вызывает у меня самые неприятные ассоциации. Я считаю, что так могут сказать только люди с полным отсутствием вкуса и культуры, для которых телевизор единственный источник прекрасного. Если бы это словечко было бы произнесено кем-то другим, я бы, скорее всего тактично промолчал, но услышать его от девушки, которую я считал во всех отношениях совершенной, было просто невыносимо. Поэтому, я сказал Ире всё, что думаю об этом слове, и попросил больше так не говорить. Тут меня поджидал сюрприз; определенно, не зря я так восхищался Ириной. Девушка поинтересовалась, какие иностранные слова, по моему мнению, допустимо применять в русской речи. Я уверенно ответил, что стоит использовать лишь те слова, для которых в русском языке нет полноценных аналогов, и тут Ира меня огорошила:

– Слово «вау» в английском используется для выражения радостного удивления. В русском языке такого междометия нет!

Я попытался сообразить, как по-русски можно выразить такое чувство, и вынужден был согласиться, что приличных слов, пригодных для этого, у нас нет. Про «вынужден» я написал неправильно. Я согласился с девушкой с огромным удовольствием, мне было очень приятно еще раз узнать, что Ира безупречна во всех отношениях. Время приближалось к полуночи. Я испытывал затруднение, не очень представляя, как сказать Ирине, что неплохо бы перенести нашу дальнейшую беседу в постель. Как правило, такие вопросы у меня решались сами собой, но сейчас, по-видимому, сказывалось мое особое чувство к Ире – в обожествлении прекрасной дамы неожиданно обнаружился серьезный недостаток. По счастью всё вскоре разрешилось. Ирина подошла ко мне, поцеловала в губы и с очаровательной естественностью сказала, что идет в душ, а потом будет ждать меня у себя в комнате. Вскоре девушка в халате, который ей был явно великоват, проследовала в комнату. Я быстро помылся, накинул свой халат и вошел к ней. Девушка лежала на спине, укрывшись одеялом до подбородка. Ее халат был небрежно брошен на кресло. Ира смотрела на меня своими чудесными глазами, ее губы слегка улыбались. По частому движению одеяла, прикрывающего грудь, было видно, что девушка очень волнуется. У меня пресеклось дыхание, со стороны могло показаться, что я всхлипнул. Я сбросил халат, шагнул к постели, и тут ударил шалимар. Я замер, прислушиваясь к своим обонятельным галлюцинациям.