Эшли Марч - Соблазнить герцогиню

• Название: Соблазнить герцогиню
• Автор: Эшли Марч
• Издательство: Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-39574-1, 978-5-4215-2959-0

Шарлотта, герцогиня Радерфорд, — самая скандальная дама лондонского света. Она играет в азартные игры, посещает сомнительные заведения, флиртует с мужчинами, — словом, делает все, чтобы супруг — Филипп Берджес — потребовал развода. А как еще отомстить тому, кого она безумно любила, но кто ее глубоко разочаровал?

Однако Филипп не так-то прост. Он понимает, что жестоко поступил с Шарлоттой, женившись на ней лишь для того, чтобы отомстить ее семье. Но с годами жажда возмездия превратилась в пылкую страсть, и теперь герцог мечтает заново завлечь жену в сети соблазна.

---

Минуту спустя, когда стихли аплодисменты, бородатый скрипач вскинул вверх руку со смычком, давая понять, что вот-вот снова зазвучит музыка.

Шарлотта, как и все остальные женщины, присела в реверансе. А затем мужчины ответили женщинам поклоном — все, кроме Филиппа.

Шарлотта взглянула на мужа вопросительно, но герцог не замечал ее взгляда — он пристально смотрел куда-то в сторону, повыше ее правого плеча. «Что это значит? — удивилась Шарлотта. — Куда он так смотрит, на кого?»

Но тут зазвучала музыка, и бородач Билли, как и в прошлый раз, сначала сделал вид, что собирается играть нечто заунывное и меланхоличное. Потом, раскланявшись, он снова стал водить смычком по скрипке, превращая грустную балладу в быстрый и задорный рил.

Когда же Шарлотта вновь взглянула на мужа, он по-прежнему смотрел куда-то в пространство, и казалось, что губы его стали совсем тонкими — словно ниточки.

Шарлотта нахмурилась. «Неужели Филипп опять откажется танцевать? — подумала она. — Нет уж, на сей раз он не должен так поступить, иначе, зачем же он остался?»

Но, увы, она ошиблась. Какое-то время герцог стоял без движения, потом вдруг развернулся и через несколько секунд исчез за спинами зрителей.

Шарлотта быстро шагала в сторону леса, сейчас она находилась между Рутвен-Мэнором и Шеффилд-Хаусом.

И казалось, что вот-вот начнется дождь.

Темные тучи затянули небо еще на ярмарке; когда же они приехали в Рутвен-Мэнор, отдельные капли уже изредка падали то здесь, то там, однако настоящий дождь, тот, которого она ждала, еще не начинался.

Ехали же они молча, никто из них за всю дорогу не проронил ни слова. И Шарлотта все время смотрела в окно, чтобы не видеть серебристых глаз мужа. Но один раз, украдкой взглянув в его сторону, она заметила, что он смотрел на нее как-то странно — так словно пытался разглядеть в ней что-то такое, чего прежде никогда не видел.

Да и на ярмарке он вел себя довольно странно. Сначала пригласил ее на танец, а потом…

Нет-нет, она не могла бы сказать, что обиделась на него. Нисколько не обиделась. Просто его поведение озадачивало и вызывало беспокойство. И что еще хуже, она не понимала своих чувств, не знала, как сейчас относилась к мужу. Было ясно: она относилась к нему уже не так, как прежде. Но как именно? Этого Шарлотта не знала и поэтому все сильнее нервничала. К тому же ужасно злилась — и на себя, и на Филиппа.

Тут, наконец, пошел дождь, и уже несколько минут вода низвергалась на нее потоками. Прохладные струйки стекали по ее лицу и по волосам, одежда прилипала к телу, а туфли громко хлюпали при каждом шаге.

Наверное, она любила дождь. Во всяком случае, сейчас ей казалось, что любила.

А что касается Филиппа… Нет-нет, не думать о нем! Ведь именно поэтому она и отправилась сейчас в лес — чтобы не видеть его и не думать о нем. А дождь ей не страшен. Она ведь любит дождь, не так ли? К тому же дождь никогда ничего от нее не требовал, никогда не играл ее чувствами. И ей никогда не приходилось притворяться перед дождем, лгать ему, думать, почему он идет. С дождем все предельно ясно: он идет, потому что идет, вот и все. А вот Филипп…

Тут Шарлотта вдруг споткнулась и, ухватившись за ветку дерева, с трудом удержалась на ногах.

— Черт возьми… — пробормотала она сквозь зубы. — Проклятый дождь… Здесь из-за него ужасно скользко…

Сделав еще несколько шагов, Шарлотта вдруг громко рассмеялась. А потом расплакалась. Но она не знала, что заставляло ее плакать и смеяться, — просто смеялась, когда хотелось, и плакала, когда хотелось.

«Наверное, все дело в дожде, — пыталась убедить себя Шарлотта. — Под таким дождем, должно быть, всегда так — то плачешь, то смеешься».

Сжав кулачок, она изо всей силы ударила им по стволу дерева.

— Проклятие! Черт бы побрал этот дождь! Черт бы побрал Филиппа!

Тяжко вздохнув, Шарлотта опустилась на землю и прислонилась спиной к дереву. Она ужасно злилась на Филиппа. И на себя, конечно же.

А может, на мужа она вовсе не злилась?..

Закрыв глаза, она попыталась представить его в разных ситуациях. Но в памяти возникал только образ Филиппа с той самой маской на лице — все остальное никак не удавалось вспомнить. Интересно, почему? Может быть, потому, что он слишком уж часто носил маску?

Филипп, наверное, ни за что не отважился бы выйти под дождь. И он бы никогда не понял, почему она, Шарлотта, предпочитает продрогнуть до костей под холодным дождем, хотя могла бы сидеть в тепле, в сухой гостиной, перед пылающим камином.

Но почему же она решила, что он изменился?

Да, несколько раз Филипп вел себя очень мило, но это совершенно ничего не значило. И, конечно же, он относился к ней по-прежнему.

Как она могла подумать, что он изменил свое мнение о ней? Ведь было ясно, что она до сих пор ничего для него не значила. И просто нелепо было бы предполагать, что Филипп любит кого-то, кроме себя самого.

Ясно и то, что она, Шарлотта, всегда была лишь средством для достижения какой-либо цели. Так будет всегда — в этом не могло быть сомнений.

Но почему же она все время думала о нем? Почему думала о нем даже сейчас, сидя под холодным дождем?

Господи, ведь это просто смешно. Однако ей больше не хотелось смеяться. И плакать тоже не хотелось.

Хотелось просто сидеть под дождем. Сидеть так долго, чтобы окончательно замерзнуть. Возможно, тогда ей удалось бы не думать о Филиппе, а думать только об окоченевших руках и ногах… Да-да, она с радостью примет все, что поможет ей забыть про него.

Шарлотта не знала, как долго она просидела под деревом. Возможно, прошел час, а может быть, всего лишь несколько минут или даже какие-то секунды. Но в какой-то момент ей вдруг показалось, что она слышит чьи-то шаги. А потом послышался знакомый голос:

— Я не понимаю, почему ты сидишь под дождем, когда в доме тепло и сухо.

Ей не требовалось открывать глаза, чтобы понять, что Филипп стоял прямо перед ней — она чувствовала его близость.

— Дорогая, я, не понимаю, — повторил муж. — Почему ты здесь?

Шарлотта невольно улыбнулась. Ведь именно об этом она и подумала несколько минут назад — или, быть может, час назад. Она подумала о том, что Филиппу никогда не понять, почему она предпочитает сидеть под холодным дождем, а не перед пылающим камином. И еще она подумала…

— Шарлотта, что с тобой? Почему ты молчишь? Открой глаза.

Немного помедлив — чтобы муж не подумал, что его слова как-то влияют на нее, — Шарлотта наконец открыла глаза. Филипп действительно стоял прямо перед ней. И теперь она не только ощущала его присутствие, но и чувствовала исходящее от него тепло, — очевидно, он только что приблизился к ней еще на несколько шагов. И теперь ей было уже не так холодно — почти тепло.

Проклятие, выходит, она напрасно пришла сюда, напрасно сидела под холодным дождем! Ей так и не удалось избавиться от Филиппа, избавиться от мыслей о нем… и от своего влечения к нему.

Нахмурившись, Шарлотта пробурчала:

— Тебе обязательно стоять так близко от меня?

Он взглянул на нее с беспокойством:

— Дорогая, я лишь попытался… Впрочем, это не важно.

Филипп отошел в сторону, и Шарлотта тут же почувствовала, как на нее с листьев снова стали падать дождевые капли. И лишь сейчас она сообразила, что с приходом мужа дождь прекратился. Выходит, он, стоя прямо перед ней, каким-то образом защищал ее от дождя.

И ей вдруг снова захотелось ругаться, плакать и смеяться. Господи, что же с ней происходит в последнее время? Почему она вдруг стала такой нервной, такой чувствительной? Может, заболела?

Как бы то ни было, но теперь, посидев под холодным осенним дождем, она почти наверняка заболеет. Что ж, вот и хорошо. Уж лучше заболеть… чем… Чем что?..

Пожав плечами, Шарлотта пробормотала:

— Кажется, я заболела. — Медленно поднявшись на ноги, она зашагала по тропинке в сторону дома.

Но теперь идти было гораздо труднее. Мокрые и отяжелевшие от воды юбки казались ужасно тяжелыми, а ноги то и дело скользили на размокшей от дождя тропинке. К тому же ей постоянно приходилось обходить лужи, возникавшие у нее на пути.

— Проклятие, — пробормотала Шарлотта, обходя очередную лужу. — Терпеть не могу дождь.

Филипп молча шагал с ней рядом. Когда же она, наступив на юбки, тихонько вскрикнула, едва удержавшись на ногах, он положил руку ей на плечо и становил ее.

— Дорогая, я мог бы понести тебя… — Он умолк, когда жена пристально взглянула на него. Взглянула холодно, почти враждебно.

Шарлотта невольно вздохнула. Какая же она дура… Зачем вышла под дождь? Неужели не понимала, что Филипп не оставит ее в покое?

— Сама дойду, — проворчала она. — Убери, пожалуйста, руку.

Но Филипп вдруг привлек ее к себе и тихо сказал:

— Потанцуй со мной, Шарлотта.

Она уставилась на него в изумлении. Танцевать?.. Здесь? Под дождем? Но это же глупо, нелепо — просто безумие! К тому же она терпеть не могла дождь.