Ксения Медведевич - Мне отмщение

• Название: Мне отмщение
• Автор: Ксения Медведевич
• Жанр: Фэнтези

Вторая часть романа "Золотая богиня аль-Лат".

Умный и образованный халиф аль-Мамун полагает, что может справиться с терзающими страну налетчиками - нужно лишь перебросить армию на карматское побережье. Страж Престола полагает, что халиф ошибается. Тарик знает: карматов не одолеть - ибо им покровительствует могущественный злой дух. Богиню аль-Лат невозможно победить.

Никому. Ни человеку, ни сумеречнику. Однако халиф отдал приказ избавить страну от карматской угрозы, и Тарик не может ослушаться. Ему приказали сделать невозможное, и он повинуется. Нерегиль отправляется в пустыню - туда, где родилась вера аш-Шарийа. Прежде в стойбищах бедуинов и оазисах властвовали Сестры разъяренной богини - Манат, владычица воздаяния, и Узза, госпожа женщин и их луны. Теперь Сестры отступили в сумерки, но сила их по-прежнему огромна.

Тарик решается попросить богинь о помощи - за плату, естественно, боги ничего не делают бескорыстно. Ему удается заключить сделку, которая поначалу кажется совсем необременительной. Однако со временем Страж понимает, что, скорее всего, не выберется из бедуинской пустыни живым. Ибо боги ничего не забывают. И никогда не отказываются от мести.

---

   Арва без колебаний сняла с пальца кольцо с сапфиром - подарок давешнего неблагодарного, чтоб ему зебб отсох, а яблоко всегда казалось лимоном. Она-то уже видела себя в столице, а этот черный жирный ишак... Ну да ладно.

   - Мир тебе, о матушка. Я здесь как одинокая птица на ветке, просвети малознающую, бредущую наощупь...

   Старуха подковыляла ближе и грузно плюхнулась на циновки. Без малейшего смущения смахнула с ее ладони перстень, поднесла к крючковатому носу. И горько покачала головой:

   - Горе тебе, о девушка, не знающая здешних порядков и обычаев...

   Арва быстро сняла с пальца еще один, с хорошим ярким яхонтом.

   - Ну... - сводня пожевала волосатыми губами, потом удовлетворенно кивнула глубокому свечению камня. - Вот что ты должна знать, о девушка. Великая госпожа более всего любит, когда ей самолично подносят по утрам парное молоко. Так что прям завтра ей чашку неси. Стражу в хариме нынче несут не евнухи, а поганые кафиры-сумеречники с ихними бабами. Баб тех подкупить никак нельзя, только словами договаривайся. Деньги не суй - получишь тростью от смотрителя занавески, ты его, льва рыкающего, видела уже.

   Арва только сглотнула.

   - И вот еще что... - покивала старуха, заправляя волосы под платок. - Рядом с Великой госпожой во всякое время сидит сумеречница, что над всеми сумеречницами-охранницами главная. Лицом белая, мордой острая, волосищи смоляные текут рекой! Платьев на ней понадевано - аж шесть штук, одно другого краше. То волшебная женщина, и служит она нашему святому шейху Кассиму аль-Джунайду, мир ему и благословение от Всевышнего, но правоверная она или нет - о том мне неизвестно. Главной сумеречнице тоже оказывай почет и уважение, не то - сама знаешь - проклянет тебя шейх. Он здесь тоже поблизости у войска обретается. Ну вот, теперь тебе все известно, и да убережет тебя Всевышний. А что ж тебя одну-одинешеньку здесь оставили?

   - Как одну? - всполошилась Арва. - Я с...

   Она быстро обернулась, но никакого кипчакского гулямчонка рядом с ней уже не было - словно юноша привиделся ей в неверных приморских сумерках.

   Повернулась обратно к старухе - ее тоже след простыл. Тьфу, заколдованное место, ночь - джиннам, день - нам.

   Вздохнув, Арва прилегла на циновки и свернулась калачиком. Выспишься - хоть цвет лица не погубишь. А цвет лица ей очень, очень скоро понадобится.

   Майеса сидела на красивых ровных циновках и целилась веером в лаковую шкатулку, что подобно черному жуку блестела поверх ларца для зеркала, ларца для притираний и трех больших ханьских коробок для заколок. Пирамидку на спор отодвинули на шесть шагов, а веер то и дело сдувало залетавшим из садов бризом.

   - Третий раз - последний, Майеса! - не иначе как под руку пропела Саюри.

   - Бро-сай! Бро-сай! - захлопали в ладоши остальные.

   Майеса плавно вбросила веер в воздух. Он послушно проплыл до пирамидки - и скользнул по верху шкатулки!

   - Ах! Дурной, злой ветер! - воскликнула девушка.

   - Платье - долой! - в экстазе заорали все, и принялись тащить за рукава, стягивая с нее уже третий слой одежд.

   Но ничего, на Саюри уже и следующего хитами не было, а две прозрачных рубашки поддерживала хлипкая лента алого кушака. Хохоча и притворно отбиваясь, Майеса мотала головой и дергала локтями, заваливаясь то на один, то на другой бок.

   - Кто следующий? - прыгая, как бесенок, Эда подхватил на другом конце комнаты ее веер.

   И раскланялся, подражая движениям церемонной дамы Амоэ.

   - Отдайте веер, юный господин! - засмеялась Майеса.

   Эда с резким щелчком сложил его и бросил обратно. Поскольку Майесу как раз потянули в сторону, она завалилась на циновки, и веер пролетел мимо.

   Пролетел и - угодил прямо в мужчину, шедшего себе по галерее-энгаве.

   Мужчину?!..

   Все мгновенно оказались на ногах, позабыв про игру.

   - Кто вы такой? Это женская половина! - строго сказала Саюри, опуская руку к рукоятям тикка.

   - И как вы сюда попали? - плавно выступил на энгаву господин Ньярве.

   Действительно, в первом дворике женской половины, который все тут же стали называть Двором золотых колокольчиков, несли стражу дама Амоэ и дама Тамаки. Как чужой мужчина умудрился пройти мимо них?

   Фигура незнакомца чернела против рассветного полумрака и влажного шелеста сада. В звонкой тишине таинственный гость поднес руки к лицу и провел ими ото лба к подбородку, словно умываясь или стряхивая с кожи пыль.

   - Проклятье... - тихо сказал господин Ньярве и отступил на шаг.

   А Майеса почувствовала, что вот-вот упадет. И, задыхаясь, поднесла руку к сердцу.

   - Простой жест - а сколько благодарных зрителей, - резко прозвучал от арки голос княгини. - Добро пожаловать обратно, Тарег-сама.

   И оба, одновременно, положили руки на рукояти мечей: Тамийа-химэ на оголовье тикка, Тарег-сама - длинного человеческого клинка в битых черных ножнах. Сердце Майесы провалилось еще ниже.

   - У меня к тебе незаконченное дело, Тамийа. Мы закончим его между тобой и мной, как подобает воинам. Остальным нет дела до нашего разговора.

   Князь говорил грубо и зло - хотел, чтобы Тамийа-химэ потеряла лицо перед слугами.

   - Тогда пойдем в сад, Тарег-сама, - спокойно отозвалась госпожа.

   Эда медленно, как во сне, двинулся вперед - но Тамийа-химэ властно подняла ладонь:

   - Нет.

   Князь медленно повернулся и нарочито неспешно пошел по ступеням вниз. Госпожа вскинула голову и двинулась следом. Саюри рухнула на колени, припадая к ее шлейфу:

   - Химэ-доно... химэ-доно... - малодушно всхлипывала она, - извольте распорядиться - я оповещу...

   - Нет, - не отрывая взгляда от темной высокой фигуры, проговорила Тамийа-химэ.

   Но на ступенях не удержалась, выхватила из-за пояса шелковый мешочек с прядками волос младшего сына и встряхнула его перед собой:

   - Что изменит наш поединок, Тарег-сама? Что ты скажешь моим детям?

   А он крутанулся вокруг своей оси - так, что полетел из-под ног песок, и прошипел в ответ:

   - У меня тоже могли быть дети! Не смей вымогать мое прощение, тыча семейным горем! Предательница!

   - Тебя предала Айша! Прошло семьдесят лет, Тарег-сама! Что это изменит?

   - Бедуины говорят: отомстил через сорок лет - поспешил, - с кривой демонской улыбкой сказал князь. - Я умею ждать лучше, чем бедуины. А ты, Тамийа, видно, решила, что раз я не прихожу за тобой, я раздумал мстить?

   - Искренне признаюсь тебе, Тарег-сама, - горько сказала княгиня, - да, я так думала.

   - Глупый кролик, - ощерился нерегильский князь. - Вынимай меч. Шалости - для детей...

   - ... и только мечи с тобой навсегда, ибо никогда не устают, - тихо закончила за него старинное присловье Тамийа-химэ. - Позволь мне биться моим семейным оружием, Тарег-сама. Его должны принести из моих покоев.

   - Позволяю, - криво улыбнулся князь.

   И пошел вглубь сада. Росистая трава, на ней очень, очень скользят ноги.

   - Эда, - почти не поворачивая головы, отдала распоряжение госпожа.

   Малодушно, но коротко всхлипнув, оруженосец метнулся исполнять волю княгини.

   Когда Тамийа-химэ тоже ступила на траву, господин Ньярве одними губами сказал Саюри:

   - Быстро. Беги. К Джунайду-сама. И ори на весь дворец.

   - Что?.. - ахнула девушка.

   Да и Майеса тоже ахнула, даже рукавом рот прикрыла. Как?.. Ведь...

   - Быстро беги, дура, - прошипел господин Ньярве. - У химэ-доно хорошая школа - она отразит два, возможно, даже три удара. Быстро беги, пока есть время!!!...

   Тут у Майесы подкосились ноги, и она вдруг оказалась на циновках посреди раскинувшихся шелков своих нижних платьев.

   - Ах! - пришлось опереться ладонью о пол.

   Парусящая рукавами Саюри и Эда разминулись в арке, обменявшись безумными взглядами. Заливаясь слезами, оруженосец упал на колени и быстро пополз к ступеням в сад:

   - Химэ-доно... химэ-доно...

   Тамийа-химэ медленно спустила с плечей верхние платья. Перевязала рукава нижней хитама белым шнуром, поданным плачущей Айко. Тарег-сама темной статуей стоял между двух шелестящих ив, над круглым зеркалом пруда.

   Когда госпожа подняла обеими руками фамильный меч, из дальних комнат послышались отчаянные крики Саюри:

   - Помогиии-теееее!..

   - Преданные у тебя слуги, Тамийа, - нехорошо усмехнулся князь.

   И резко выхватил меч, отбросив в траву ножны.

   Госпожа обнажила клинок подобающе неспешным движением. Ножны оставила в левой руке. Медленно присела в поклоне. Тарег-сама лишь издевательски усмехнулся.

   И странным, плавным, но совершенно не укладывающимся в голове движением отвел поднятый меч в сторону.

   Теряя самообладание, Майеса снова поднесла к губам рукав.

   - О боги, только не это... - прошептала она.