Эрик Эддисон - Червь Уроборос

• Название: Червь Уроборос
• Автор: Эрик Эддисон
• Жанр: Фэнтези

«Червь Уроборос» — героический «высокий» роман-фэнтези Эрика Рюкера Эддисона, впервые опубликованный в 1922 году. В книге рассказывается о затяжной войне между властным королём Витчланда Горайсом и лордами Демонланда в воображаемом мире, отчасти напоминающем скандинавские саги. Работа немного связана с поздней Зимиамвийской трилогией Эддисона, и иногда их все вместе называют Зимиамвийским сериалом.

---

Чудовище свесилось со скалы, намереваясь отправиться следом и покончить с ним, но Юсс нанес ему удар в заднюю часть, срубив плоть с бедренной кости, и меч лязгнул о бронзовые когти его лапы. Со страшным воплем оно повернулось к Юссу, став на дыбы, словно лошадь; и было оно на три головы выше самого высокого человека, а грудь его была шириной с медвежью. Юсс задохнулся в его зловонном дыхании, и стало ему дурно, но все же мощным и плавным движением он полоснул его по брюху, выпустив наружу кишки. Он снова рубанул по нему, но промахнулся, и его меч, встретившись со скалой, разлетелся на куски. И когда зловонный хищник бросился на него, рыча, будто тысяча львов, Юсс схватил его, пригнувшись и запустив руки в его внутренности, чтобы попытаться вырвать какие-либо жизненно важные органы. Он держал его так близко, что тот не мог дотянуться до него своими смертоносными зубами; однако, когтями рассек его плоть от левого колена до лодыжки, и обрушился на него, вдавив его в камни и пытаясь сокрушить его грудную клетку. И несмотря на ужасную боль и мучения, почти задохнувшись в чудовищной вони его дыхания, крови и потрохов, вывалившихся на его лицо и грудь, Юсс продолжал сражаться с этим свирепым и мерзким людоедом. Раз за разом погружал он правую руку с зажатой в ней рукоятью своего сломанного меча глубоко в брюхо чудовища, пока не отыскал его сердце и не рассек его, словно лимон, перерезая и разрывая все связанные с ним крупные сосуды, пока кровь не хлынула на него ручьем. Словно гусеница, чудовище свернулось и снова выпрямилось в предсмертных конвульсиях, а затем скатилось с уступа и рухнуло рядом с Брандохом Даэй, окрашивая своей кровью девственно чистый снег: омерзительнейшее из живых существ рядом с прекраснейшим из них. И росшие на спине чудовища иглы то втягивались, то появлялись обратно, будто жало только что раздавленной осы. Оно упало не прямо в снег, как волею небес посчастливилось Брандоху Даэй, но ударилось недалеко от подножия о скальный выступ, выпустивший ему мозги. Так оно и валялось в своей крови, обратив оскаленную пасть к небесам.

Юсс, словно мертвый, лежал ничком на узком выступе скалы. Миварш спас его, схватив за ногу и втянув в безопасное место, когда чудовище упало. Он являл собой ужасное зрелище, с головы до ног перепачканный кровью своей и чудовища. Миварш перевязал его раны и как мог заботливо уложил его спиной к стене, а затем долгое время смотрел вниз со скалы, чтобы убедиться, что чудовище действительно мертво.

Он пристально вглядывался вниз, пока его глаза не заслезились от напряжения, а чудовище все не шевелилось. Тогда Миварш пал ниц и громко вознес такую молитву:

— О Шлимфли, Шламфи и Шебамри, боги отца моего и отцов моего отца, смилуйтесь над своим дитем, если, как я горячо верую, могущество ваше простирается до этой дальней и запретной страны от самого Импланда, где я, дитя ваше, всегда поклонялся вам в ваших священных местах, и учил сыновей своих и дочерей чтить ваши священные имена, и по наущению звезд, как в стародавние времена, построил в своем доме алтарь, и принес в жертву своего седьмого сына, и намеревался на нем же принести в жертву и седьмую дочь в смирении и праведности пред вашей священной волей, но не смог совершить этого, ибо не удостоили вы меня седьмой дочерью, но лишь шестью. Потому заклинаю вас, ради ваших священных имен, дайте сил моим рукам, чтобы благополучно спустить этого моего спутника вниз на веревке, а затем опустите меня с этой скалы в целости и сохранности. Каким бы ни был он дьяволом и неверным, о, спасите его жизнь, спасите жизни их обоих. Ибо уверен я, что, если эти двое не выживут, то дитя ваше никогда не возвратится, но умрет от голода в этой дальней стране, как поденка, что живет лишь один день.

Так молился Миварш. И возможно, высокие боги были тронуты его простодушием, когда он так тщетно взывал о помощи к своим идолам; а возможно, не входило в их замыслы, чтобы этих лордов Демонланда постигла столь злая и безвременная кончина, и они невоспетыми канули в безвестие. Как бы то ни было, Миварш поднялся и обвязал лорда Юсса веревкой, соорудив у него под подмышками хитроумный узел, который бы при спуске не затянулся и не раздавил ему грудь и ребра, и с большим трудом опустил его к подножию утеса. Затем Миварш сам отправился по этой опасной стене, и, хотя много раз ему казалось, что настала его погибель, но искусство скалолазания, подкрепленное холодной неизбежностью, наконец, позволило ему спуститься вниз. Там он немедля принялся помогать своим спутникам, которые с тяжелыми стонами пришли в себя. Очнувшись, лорд Юсс применил свое искусство врачевания и на себе и на лорде Брандохе Даэй, так что вскоре оба смогли встать на ноги, хотя и были несколько скованны в движениях, утомлены и боролись с тошнотой. Шел уже третий час пополудни.

Пока они отдыхали, лорд Юсс заговорил, глядя на то место, где лежала в своей крови чудовищная мантикора:

— Нужно сказать о тебе, о Брандох Даэй, что сегодня совершил ты и наихудший и наилучший поступки. Наихудшим было то, когда ты в упрямстве своем настоял на этом восхождении, которое чуть не закончилось гибелью и для меня, и для тебя. Наилучшим же было то, как ты отрубил ее хвост. Это было замыслом или случайностью?

— Ну, — ответил тот, — я никогда не был таким уж неумехой, чтобы напускать на себя излишнюю важность. Он подвернулся мне под меч, да и не нравилось мне, как он болтается. А что в нем такого?

— Жала на ее хвосте, — ответил Юсс, — было достаточно, чтобы уничтожить любого из нас, даже царапни оно лишь наш мизинец.

— Ты говоришь, как по книге, — сказал Брандох Даэй. — Иначе я вряд ли признал бы в тебе своего благородного друга, ибо вымазан ты в крови, как буйвол в грязи. Не серчай на меня, но я рад, что ветер не дует от тебя ко мне.

Юсс рассмеялся.

— Если ты не слишком щепетилен, — промолвил он, — то отправляйся к чудовищу и тоже обрызгай себя кровью из его потрохов. Нет, я не шучу, это необходимо. Враги не только человеку, но и друг другу, они бродят каждое само по себе и так ненавидят всех своих сородичей, живых или мертвых, что нет для них в мире ничего более отвратительного, чем кровь своих сородичей, одного запаха которой они боятся, как бешеная собака боится воды. И запах этот стоек. Поэтому мы после этой стычки находимся от них в полной безопасности.

Той ночью они стали лагерем у подножия отрога Авсека, а на заре двинулись в путь на восток по длинной долине. Весь день они слышали рев мантикор на безжизненных склонах Элы Мантиссеры, которая теперь казалась не пирамидой, а протяженной грядой, замыкавшей долину с юга. Идти было нелегко, а они еще не оправились полностью. День почти закончился, когда за восточными склонами Элы они достигли места, где белые воды реки, вдоль которой они следовали, с гулом встречались с черным потоком, мчавшимся с юго-запада. Ниже по течению река по широкой долине устремлялась на восток, в поросшие деревьями низины. В месте слияния рек между рукавами высился обрамленный скалами зеленый холм, будто осколок другой, более отрадной страны, каким-то образом переживший эпоху разорения.

— И сюда, — промолвил Юсс, — приводили меня мои сны. И даже если перевал, где этот поток разделяется на несколько водопадов чуть выше слияния рукавов, окажется нелегким, думаю я, это наш единственный выбор.

И, пока не смерклось, они миновали этот опасный перевал над водопадами и уснули на зеленом холме.

Холм этот Юсс назвал Дроздовым Гнездом в честь разбудившего их на следующее утро дрозда, распевавшего в избитом ветрами небольшом кусте боярышника, что рос среди скал. Необычно звучала эта неприхотливая песня на холодных склонах горы, под недобрыми вершинами Элы, у самой границы тех зачарованных снегов, что окружают Коштру Белорн.

С Дроздового Гнезда самые высокие горы были не видны, как и из той узкой, прямой и круто поднимавшейся вверх долины, где струился черноводный поток и где пролегал теперь их путь. Хаотичные уступы и контрфорсы закрывали обзор. Они продвигались по высокому левому берегу над водопадами, борясь с налетавшими из-за утесов порывами ветра; рев воды закладывал уши, а глаза застилала несомая ветром водяная пыль. И Миварш следовал за ними. Они шли молча, ибо путь круто поднимался вверх, а при таком ветре и таком шуме потоков пришлось бы кричать во весь голос, чтобы быть услышанным. Совершенно бесплодна была эта долина и казалась мрачной и жуткой, как могли бы выглядеть адские долины Пирифлегетона и Ахерона[71]. Им не встретилось ни одного живого существа, кроме парившего временами в вышине орла и силуэта чудовища, показавшегося однажды из пещеры в склоне горы. Оно замерло, подняв свое отвратительное плоское человечье лицо и разглядывая путников налитыми кровью огромными, словно блюдца, сверкающими глазами, но, почуяв кровь своего сородича, сорвалось с места и скрылось среди утесов.