Эмилиян Станев - Иван Кондарев

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Иван Кондарев"
Описание и краткое содержание "Иван Кондарев" читать бесплатно онлайн.
Роман «Иван Кондарев» (книги 1–2, 1958-64, Димитровская премия 1965, рус. пер. 1967) — эпическое полотно о жизни и борьбе болгарского народа во время Сентябрьского антифашистского восстания 1923.
Влево от окна темнела крона сливового дерева, в ветвях которого запуталась сентябрьская луна. Ее нежное, мягкое сияние рождало в душе Анастасия мучительную тоску по светлой и спокойной жизни и одновременно напоминало, насколько далек он от нее. Он мысленно переносился в волшебные ночи своей юности, в те короткие ночные часы, когда он вглядывался в эту самую луну, плывущую над притихшим в бедняцкой сытости городом, усыпленным плеском реки и кваканьем лягушек… Вот он в родном доме: только что прочел какую-то книгу, как весенний дождь напоившую его душу; вот стол, где стоит, ухмыляясь день и ночь, пожелтевший череп. Минувшие счастливые дни представлялись ему светлым потоком, за которым начиналась какая-то муть: постоянные ссоры с родными, вечные скитания, дезертирство в конце войны, бесконечные споры и проповеди, пустая, тщеславная жизнь анархистского вожака и теоретика, не продлившаяся и двух лет. За чертой, разделяющей добро и зло, была одна незабываемая ночь, когда он, недовольный собой, в порыве самокритики и какой-то болезненной восторженности дал обет «стать народным героем, защитником бедных и эксплуатируемых, и не закоснеть нравственно», как его учитель Кабаджов. Этот человек, живший на содержании своих сестер портних, умер в восемнадцатом году. Он проводил почти все время дома, вечно возился у нескольких ульев в маленьком огороде. Тощий, чахоточный, с большими печальными глазами и кривыми зубами, он лишь изредка появлялся в городе в своей извечной высокой фуражке. Жил какой-тс нереальной жизнью, казалось, одной ногой уже стоял в загробном мире и среди людей бывал только поневоле. В сущности, это был полуинтеллигент и неудачник, больной человек, охваченный нравственным безумием. Анастасий боготворил его, считал своим учителем анархизма, но скоро понял, что Кабаджов — просто безвредный толстовец, стоящий на краю могилы, и перестал его уважать. После смерти Кабаджова он стал вожаком и теоретиком, основал клуб, повесил колокол и активизировал движение на революционной основе, что после войны отвечало устремлениям многих. Однако все это кончилось смертным приговором, кошмарами, в которых ему являлся доктор, но почему-то никогда не являлся Пармаков; он просыпался по ночам в холодном поту, шарахался из крайности в крайность, мучительно ощущал соприкосновение с неизвестным ему миром, где добро и зло, переплетаясь, обретали невыразимо глубокий смысл. И Анастасий понял, что все больше и больше отходит от своих единомышленников, вечно стоит на распутье, ни во что и ни в кого не верит.
Лучистый свет луны, холодный и прекрасный именно потому, что был лишен энергии огня, отвлекал его от действительности и напоминал о женщине, которая вошла в его жизнь, когда, истерзанный до безумия, он хотел покончить самоубийством. Те, кто ждал от него нового убийства, не знали этого. Они не знали, что он готовился и к тому, и к другому, потому что уже не находил выхода и жизнь его превратилась в ад, где кроме страданий не было ничего — Идея (она никогда не была ему достаточно ясна из-за собственного честолюбия) стала выхолощенной, бессмысленной. Мир, за который он боролся, не существовал нигде, кроме как в его воображении. Его стал вытеснять другой, внутренний мир; он звал к покою, примирению, требовал отказаться от борьбы. Во имя чего вел эту борьбу Анастасий? Во имя справедливости и свободы? Это просто недоразумение. Значит, он боролся против мещанства, невежества, против всех властей предержащих, не понимая, что борется прежде всего за свое собственное спасение, против мира, в котором задыхался? В этой донкихотской борьбе убитые им стали его убийцами. Он это понял совсем недавно, в тот день, когда, покинув отряд Ванчовского, лежал под калиной, пламенеющей в багряном убранстве. Он почувствовал тогда: все, что его окружает, — и небо, чья теплая ласка взывала к милосердию, и калина, веселая, как невеста, и синие горы, сулящие блаженство и надежду, и муравей, ползущий по прикладу ружья, и ветерок, шелестящий травой, — части чего-то единого, недоступного пониманию. В те минуты он понял: то, что звало его слиться с окружающим и исчезнуть в океане жизни, превратилось в его обвинителя. Он понял это с такой ясностью, так необратимо, что из груди вырвался сдавленный крик, даже вопль, и когда его спросили, почему он вскрикнул, солгал, сказав, что подавился. Он лежал, зарывшись головой в траву, чтобы никто не увидел его лица, — он был во власти безумного порыва как можно скорее уничтожить себя. В эти минуты у него родилась мысль убить прокурора, а затем и себя, но у судьбы появилась новая прихоть… Он спустился в город и встретился с Дусой. Анастасий забыл уже, что могут существовать такие женщины, и, едва увидев ее, почувствовал смертельную тоску. Но когда она ему улыбнулась и в блеске ее глаз он заметил порыв сдерживаемой нежности, когда уловил измученной душой своей немой ужас, которым она ответила на его страшный взгляд и скрыла этот ужас обещанием сочувствия, в сердце его разлилась надежда на спасение. В ту минуту он позволил этой женщине проникнуть в свою исстрадавшуюся душу. Он убил бы каждого, кто мог увидеть его таким, убил бы из гордости, а перед нею стоял смиренный, заросший, черный, иссушенный страданиями. — Поняла ли она его? Какое значение имеют минутные просветления, соприкосновение душ? Врожденная наша лживость спешит отвергнуть и забыть их…
Спасение может прийти только через забвение, со временем, при условии что восстание удастся и приговор утратит силу. Тогда он пойдет работать куда-нибудь на шахту, где никто его не знает, станет жить как самый обыкновенный, самый неприметный человек. Забудется прежний Анастасий, восстановятся границы дозволенного, которые он, самообольщаясь, считал возможным преступать до бесконечности…
Луна выкатилась из-за ветвей сливы, на соседнем дворе петух захлопал крыльями и закукарекал. Второй час ночи был на исходе. Шесть часов сидит он уже на пыльном чердаке и наблюдает за околийским управлением… «Доски в заборе оторваны, так что пролезть во двор сумеем. Атакуем одновременно с двух сторон», — сказал ему Сандев.
Анастасий перебрал в уме все, что узнал за последние дни, и остановил взгляд на повозках. На них лежала тень от здания. Еще часа полтора или два, как только луна зайдет за холм, и солдат этих искромсают гранаты, брошенные через забор теми… Он вздрогнул, словно ему снова привиделся какой-то кошмар, и вспомнил, что кошмары всегда приходят внезапно: когда душа погружается в забвение и блаженство, вдруг появляется нечто и возвращает ее к ужасной действительности… Какая ирония судьбы! Чтобы спасти себя от убийства, он должен помогать совершению новых убийств. Он, считавшийся первым среди революционеров в городе, стал им чужд, но ждет спасения от них… Словно повисший над пропастью ждет, когда его снимут со скалы. Он почувствовал страшную слабость, и снова знакомая свинцовая тяжесть в затылке — она появлялась всякий раз, когда ум его увязал в чем-то неразрешимом. О, если бы он смог поверить в их новое общество, в народ или в какую бы то ни было новую иллюзию! Но он не верил уже ни во что и не искал никакой другой истины, кроме той, которую открыл в самом себе. Она овладела его сознанием, гипнотизировала его.
Анастасий то и дело поднимался с грязного пола, пытаясь размяться. Под ногами скрипели доски, кепка срывала висящую повсюду паутину, изо всех углов глядела пыльная жалкая рухлядь, и он снова садился на постланную на полу газету, униженный своей беспомощностью, с навязчивой мыслью, что и сам он уже жалкое отребье, чье место среди хлама. Кусок стекла блестел, как глаз, и, казалось, подстерегал его; на боку тяжелый револьвер все время напоминал о себе…
Может, это фарс, дурной сон и обман? А если ТЕ не придут, бросят его здесь? Тогда и завтра будет продолжаться мучительная болезнь, в которую превратилась теперь его жизнь. Сандев будет бормотать какие-нибудь объяснения, станет убеждать его остаться еще на день» на два, «пока не выяснится положение». И снова ему будут носить, как собаке, еду и воду, его будут обманывать и перебрасывать из одного убежища в другое, потому что он для них бремя. Они понимают, что с ним все кончено, что он уже не товарищ и единомышленник, а умирающий, болезнью которого боятся заразиться. Все так заботятся о нем не потому, что он герой, а потому что убил уже двух человек, приговорен к смерти и ему ничего не стоит убить и кого-нибудь из них. Они боятся убийцу и не смеют оставить его. Стоит ли говорить им о своих страданиях? Одиночество ему необходимо и дорого, потому что только оно позволяет созерцать то, что происходит в нем. Оно всегда было ему броней, повязкой, предохраняющей рану от прикосновения внешнего мира. Но сможет ли он жить тем, чем жил до сих пор, если вообще останется жив? Или же будет витать в своих воображаемых мирах те считанные дни, пока ему все окончательно не опротивеет, интерес к этому занятию пропадет и ум устанет созерцать?
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Иван Кондарев"
Книги похожие на "Иван Кондарев" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Эмилиян Станев - Иван Кондарев"
Отзывы читателей о книге "Иван Кондарев", комментарии и мнения людей о произведении.