Лав Кэти - Клыки и воспоминания

• Название: Клыки и воспоминания
• Автор: Лав Кэти
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Бывают просто рождественские утра, а бывают рождественские утра вроде этого: когда я вижу, как мой брат Рис расхаживает по нашей нью-йоркской квартире… и улыбается. Да, речь о Рисе, замкнутом, хмуром и раздражающем; о человеке, который превратил угрюмость в искусство. Но сейчас он вовсе не хмурится. Нет, собственно говоря, сейчас он угрожает отделать меня пистолетом за то, что я пожал руку красивому, милому, полураздетому созданию по имени Джейн, которое только что попыталось выскользнуть из его спальни. Странно. Кто бы мог подумать, что Мрачного Братца вообще интересует секс?

Но вовсе не улыбка и не его внезапно проснувшееся либидо так выбили меня из колеи. Прошлой ночью произошло что-то ужасное, что-то, заставившее моего брата нарушить собственное правило и спасти жизнь смертной. Что бы это ни было, теперь он не помнит ничего из последних двухсот лет жизни. Он так хочет Джейн, что заставляет себя забыть, что он — вампир, и возвращается в то время, когда он еще не был обращен, а наша семья — разрушена. Он ходит по квартире, словно виконт времен Регентства, и с английским акцентом говорит что-нибудь вроде: «Я вел себя как докучливый, набравшийся дуралей». Неужели мы и в самом деле когда-то так разговаривали? Так что Рис не знает, что он — вампир, и Джейн — тоже. Вот это я и называю проблемой.

Единственное, что я знаю — этой смертной удалось затронуть холодное сердце моего брата, и я, Себастьян Янг, сделаю все, что угодно, чтобы помочь ему удержать ее…

Перевод: Калле (гл. 1-14), MadLena (гл. 15-28); редактура: Viktoria (гл. 1-14), Seyadina (гл.15-28); русскоязычная обложка: sonata.

---

— Давай-ка избавимся от этого, — пробормотал он и дернул за молнию. Куртка расстегнулась, Рис стянул с плеч Джейн пуховую броню и бросил на стул в углу. Затем он снял свое пальто и швырнул его рядом.

Руки вернулись на ее талию, но лишь обнаружили, что свитер, надетый под пуховик, столь же громоздкий и так же скрывает ее фигурку. Просунув руки под толстый трикотаж, Рис почувствовал тепло ее тела сквозь тонкую хлопковую рубашку под свитером.

— Хорошо, что мы не играем в покер на раздевание, — прошептал он, наклоняясь, чтобы уткнуться носом ей в шею.

Она откинула голову, давая ему большую свободу действий.

— Почему? — Ее голос был растерянным и прерывистым, потому что в этот момент Рис принялся целовать шелковистую кожу чуть ниже подбородка.

— Нам пришлось бы играть всю ночь до самого рассвета, чтобы избавить тебя от всех этих одежек. — Он дернул за рубашку под свитером.

— О. Да, — выдохнула Джейн, когда Рис вновь лизнул ее шею. — Никакого покера на раздевание.

Он улыбнулся, прижимаясь губами к ее коже, вдыхая этот замечательный цветочный теплый аромат.

Руки под свитером заскользили по животу, по шелестящему гладкому хлопку. Впрочем, не такому гладкому, как кожа, что скрывалась под ним. Ладони замерли, добравшись до ее груди.

— Может, стоить снять и свитер?

— Да. — Ее голос дрожал от желания.

Рис медленно провел пальцами по ее бокам, чувствуя тонкие выступающие ребра. Когда он добрался до подмышек, Джейн, хихикнув, дернулась, но с готовностью подняла руки, чтобы Рис мог снять с нее свитер, который секундой позже присоединился к куртке.

Ладони вновь вернулись на талию, и Рис развернул Джейн лицом к себе. Она взглянула на него, в глазах светилось нетерпение.

Он поцеловал ее, обещая исполнить все желания, а затем, выпрямившись, принялся неторопливо расстегивать маленькие белые пуговицы рубашки. Воздух словно звенел от предвкушения, нарастающего по мере того, как с каждым движением Риса обнажалось все больше молочно-белой кожи.

Наконец рубашка распахнулась, демонстрируя бледно-желтое, словно солнечный лучик, кружево, прикрывавшее грудь Джейн.

Рис обхватил ее дрожащими руками. На ощупь ее кожа тоже была словно солнце, золотым теплом согревающее его пальцы. Джейн вновь шумно выдохнула и прижалась к его ладоням, позволяя ему делать все, что он захочет. Он погладил соски большими пальцами, и они тут же, затвердев, отозвались на его прикосновения.

Продолжая подразнивать грудь, Рис прижался губами к шее Джейн, и его поцелуи стали опускаться все ниже, пока он не добрался до одной из напряженных вершинок, рвущихся из-под завесы солнечных лучей.

Он втянул бусинку соска в рот, облизывая, упиваясь теплом Джейн и вызывая дрожь во всем ее теле. Она вцепилась в его плечи, пытаясь удержаться на ногах. Его рот скользнул по ложбинке между грудей, перебираясь к другому холмику. Зубы слегка прихватили шелковистую плоть, и руки Джейн запутались в волосах Риса, притягивая его еще ближе. Умоляя о большем.

Он послушался, обхватывая губами, а затем нежно прикусывая второй сосок.

Джейн застонала.

— Рис, — прошептала она, в голосе прозвучали одновременно и требование, и просьба.

Подняв голову, он заглянул в ее затянутые страстью глаза, зная, что, должно быть, выглядит так же. Он хотел, чтобы она была полностью раздета. Чтобы он мог касаться ее. Чтобы мог пробовать ее на вкус.

Рис спустил с плеч Джейн рубашку, обнажая ее до пояса; остались лишь солнечные лучики на груди. Руки переместились к пуговице на ее брюках и, задевая теплый живот, стали с ней сражаться. Затем, опустившись перед Джейн на колени, он стянул штаны до лодыжек. Уперевшись ладонями ему в плечи, она переступила с ноги на ногу, сбрасывая ботинки и избавляясь от брюк.

Рис поднял голову, и его глаза оказались как раз на уровне кружевного треугольника точно такого же лимонного цвета, что и бюстгальтер. Еще один проблеск солнца.

Он прильнул губами к ее животу, чуть ниже пупка.

От волны желания у Джейн подогнулись колени, и она впилась пальцами в крепкие плечи Риса. Его губы были невероятно горячими, дыхание опаляло кожу. Затем язык, шершавый и влажный, медленно пробежался по краю трусиков.

Она застонала, стискивая Риса еще сильнее. Он улыбнулся, по-прежнему не отрывая губ от ее кожи.

— Нравится?

— Ммм… хмм, — удалось ей выдавить, когда он вновь повторил этот трюк, но уже там, где трусики соприкасались с бедром. К ее разочарованию, подарив ей еще один быстрый поцелуй, Рис поднялся на ноги.

— Я мечтаю попробовать каждый дюйм твоей кожи, но не здесь, на полу. Хочу, чтобы ты лежала в моей постели. Подо мной.

Джейн сглотнула. Под ним. Под этим твердым подтянутым телом. Это было как раз то, чего хотелось самой Джейн.

Она нахмурилась, только сейчас осознав, что уже почти обнажена, а Рис все еще полностью одет.

— Твоя кожа такая гладкая, — прошептал он, привлекая ее к себе и поглаживая спину.

— А ты такой… одетый, — пробурчала Джейн.

Отстранившись, он улыбнулся.

— Пожалуй. — Рис сделал шаг назад. — Хочешь это исправить?

Джейн кивнула, отчаянно желая прикоснуться к нему, хотя, когда она взялась за край его свитера, ее пальцы дрожали. Ей удалось совладать с мягкой тканью, потянув ее вверх, дюйм за дюймом обнажая плоский живот и мускулистую грудь. Впрочем, стоило ей поднять свитер до уровня его сосков, выставив напоказ полоску редких волосков между ними, как Рис перехватил инициативу.

Словно загипнотизированная, она смотрела, не в силах оторвать взгляд от его тела, как он стягивает свитер через голову и бросает его все на тот же стул.

Джейн снова восхитилась, насколько красив может быть простой смертный. И тем, что этот красавец принадлежит ей одной.

Медленно вытянув руку, она попыталась расстегнуть пуговицу на его брюках, но, случайно задев живот, лишь нервно вздрогнула. Попыталась еще раз, но пальцы казались какими-то чужими и неуклюжими. Когда она вновь коснулась мягких волосков над поясом, у нее перехватило дыхание.

Наконец Рис поймал ее неловкие руки и притянул их к лицу, прижимаясь губами к костяшкам пальцев, все еще горящих от мимолетных соприкосновений с его кожей.

— Почему ты так нервничаешь? — тихо спросил он.

Глубоко вдохнув, Джейн встретилась с ним взглядом.

— Ты хоть представляешь, насколько ты совершенен? Это немного выбивает из колеи.

Он поднял бровь, в его полуулыбке явно сквозил скептицизм.

— Выбиваю из колеи? Я?

— Да, — ответила она, удивляясь тому, что он и в самом деле не представлял, насколько красив. — Ты давно последний раз смотрелся в зеркало?

Рис нахмурился, морщинки сгладили совершенство лица.

— Я не… — Складки на лбу стали глубже, а взгляд — далеким и холодным.

Джейн пожалела о своих словах, не понимая, правда, почему из-за этого замечания он стал вдруг таким отстраненным. Может, потому, что такой красавчик, как он, вдруг начал сомневаться в своем решении завести роман с простушкой-Джейни.

Рис моргнул, и его внимание вновь вернулось к Джейн.

— Я не люблю зеркала.

Такого ответа она не ожидала. Но по тому, как он это сказал — его голос вдруг стал ниже и грубее, — стало ясно, что даже простое упоминание о зеркалах раздражает Риса. Какая странная реакция…

Однако прежде чем Джейн успела обдумать его слова, она вдруг оказалась тесно прижатой к широкой, твердой груди Риса, и он нашел ртом ее губы.

В отличие от поцелуев в лифте или в парке, этот был почти грубым, требовательным, но не менее возбуждающим. В какой-то мере даже более. Этот поцелуй захватил Джейн, овладел ею, она прочувствовала его до самых кончиков пальцев на ногах. Ее руки скользнули по груди Риса, ощущая чуть шероховатый шелк кожи и волос; мышцы — сильные, крепкие — подрагивали под ее пальцами.

Его зубы слегка задели ее нижнюю губу, а язык погрузился чуть глубже. Джейн застонала, открываясь для него, и провела кончиком своего языка по его, упрашивая Риса продолжить исследование ее рта.

Не отрываясь от ее губ, Рис поднял Джейн на руки, шагнул к кровати, и только опустив ее в середину постели, оборвал поцелуй. Он склонился над ней, его глаза светились ярче пылающих углей.

— И это меня ты считаешь совершенством? — прошептал он, проводя костяшкой пальца по всей длине ее бедра. — Такая безупречная бледная кожа, просто сияющая. Я хочу утонуть в этом свете.

Джейн глядела на Риса снизу вверх; неприкрытое желание в его глазах и хриплый от голода голос заставляли ее сердце колотиться чаще.

Он расстегнул пуговицу брюк, позволив им соскользнуть с узких бедер. Когда он выпрямился перед ней абсолютно голый, Джейн распахнула глаза. Хотя они уже занимались любовью, сейчас она впервые получила возможность увидеть его во всем великолепии. А Рис и вправду был великолепен.