Кристина Хемлетт - Сердцеед

• Название: Сердцеед
• Автор: Кристина Хемлетт
• Издательство: БДР-Трейдинг
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7721-0033-5

Как раз в то время, когда сотруднице адвокатской конторы в Вашингтоне Виктории Кэмерон рутинная работа начинает наскучивать, босс фирмы временно откомандировывает ее к своему самому престижному клиенту — баснословно богатому и неотразимому Хантеру О'Хари, потомку древнего ирландского рода Дункана О'Хари. Виктории предстоит жить в его доме — построенном семь веков назад замке, который американский миллионер по непонятным для нее причинам перевез камень за камнем из Ирландии в Соединенные Штаты.

Хантер доверительно сообщает Виктории, что кто-то из обитателей замка забрасывает его анонимными посланиями с угрозами расправы. Она соглашается помочь Хантеру разоблачить возможного убийцу. Но когда ее отстраненный профессионализм уступает место более теплым чувствам к Хантеру, Виктория осознает, что он таит в своей душе собственные тайны.

---

Мэрсайн уже поблагодарила сотрудницу справочной службы и записала номер телефона.

— Телефонными линиями какой компании пользуется для международных разговоров Хантер? — спросила она Викторию.

— Почему тебя это интересует?

— Потому что мне нужно позвонить по международному телефону, дорогая, а чужие мысли я не читаю.

— Ты всерьез считаешь, что…

— Если я ошибаюсь, — успокоила ее Мэрсайн, — то возмещу Хантеру расходы. Итак, скажи мне код.

Виктория не очень охотно, но все же назвала номер кода: никому, даже ей, не удавалось избежать танца под музыку, которую заказывала Мэрсайн. В противном случае, поразилась Виктория, как смогла бы эта женщина узнать так много, не пробыв в замке еще и суток?

Когда Мэрсайн заговорила вновь, в ее речи зазвучал явный английский акцент.

— Алло, милая! — весело прощебетала она. — Джон где-нибудь рядом или я опять разминулась с ним?

Виктория отдала матери должное за оригинальность подхода к делу, за то, что она сразу взяла быка за рога и представила себя близким другом человека, которым интересовалась. «Что касается меня, — мысленно сравнила себя Виктория с матерью, — то я просто попросила бы к телефону мистера Тэппинга».

На лице Мэрсайн выражение взволнованности сменилось унылой миной.

— О, дорогая, — пробормотала она, — вы в этом совершенно уверены? — Виктория тут же насторожилась, сгорая от любопытства: ей очень хотелось знать, что говорят на другом конце провода.

— Как вы думаете, он уехал надолго? — спросила Мэрсайн, проявляя искренний интерес к тому, что ей отвечали. — О да, конечно, но боюсь, что это не поможет, милая, — вздохнула Мэрсайн. — Нет-нет. Да нет же! — настойчиво воскликнула она и закончила разговор глупым, по мнению Виктории, вопросом о здоровье Королевы-матери.

— Да-а… — протянула Мэрсайн, задумчиво кладя трубку.

Виктория попыталась догадаться, что узнала Мэрсайн.

— Итак, они сказали тебе, что он уехал сюда?

Мэрсайн повернулась к Виктории, и хмурое выражение ее лица озарилось фирменной улыбкой, свидетельствующей о глубоком удовлетворении.

— Как раз наоборот! — ответила она. — Мистер Тэппинг сейчас в Фортнэме, а Мэйсон во второй половине дня заедет к его жене на чай…

36

Будь на месте Мэрсайн какой-нибудь другой человек, он, убедившись в своей правоте, испытал бы не только радость, но и победное злорадство.

— Я, милая, до последнего надеялась, что ошибаюсь насчет этого человека, — грустно сказала она. — Из-за тебя.

Порожденная дурными предчувствиями частая пульсация крови в висках Виктории не прекращалась. Во время телефонного разговора Мэрсайн Виктория лихорадочно перебирала в уме все события в замке после приезда Тэппинга, приходя к одному и тому же выводу: он был каким-то образом катализатором этих событий. А его связь с ветреной Пэгги возбуждала в отношении Тэппинга еще большие подозрения.

Виктория бросила на мать взгляд человека, потерпевшего полное фиаско.

— Ну и что же нам теперь делать?

— У тебя есть право выбора, — пожала плечами Мэрсайн. — Все зависит от того, к чему ты стремишься.

— Что это значит?

— То и значит, дорогая. Я здесь совершенно чужой человек, — объяснила актриса. — Я не считаю, что у тебя очень уж большой выбор: ты можешь либо пойти к Хантеру и выложить ему все, либо… Либо держать все при себе.

— О да, — ухмыльнулась Виктория. — Но это все равно, что попытаться спрятать гигантского розового носорога в комнате без мебели. Если он будет сохранять спокойствие, то, может быть, его никто и не заметит.

— Сколько людей к этому моменту заметило Тэппинга? — спросила Мэрсайн.

— Ты имеешь в виду, сколько людей заметило, что он не тот, за кого себя выдает?

— Да.

— Только ты одна, мама.

— Почему?

— Ты имеешь в виду, почему ты одна заметила это?

Мэрсайн решила ответить на свой вопрос сама:

— Может быть, потому, что лишь я искала розового носорога, а вы все восторгались пустой комнатой.

Виктория подняла бровь:

— Это значит, что мы отстаем во времени, а ты летишь на реактивном лайнере?

— Будем считать, что ты этого не говорила! — весело сказала Мэрсайн, полагая, что нашла вполне разумный ответ.

— Таким образом, ты рекомендуешь мне делать вид, что ничего не произошло?

— Твой отец обычно называл меня следопытом, — продолжила она. — Куда бы мы ни попадали, я всегда вникала во все, что там делается или будет делаться, старалась узнать, кто есть кто. Полагаю, что это профессиональная привычка: мне всегда хотелось выяснить, чему я могу научиться от окружающих и какую пользу извлеку из этого для себя. В какой-то мере, думаю, психология артиста напоминает психологию писателя: проходя мимо любого дома, он не может не заглянуть в окна и не задуматься о том, кто и как там живет.

— Но какое отношение имеет это к Тэппингу и розовому носорогу?

— Это, дорогая, называется мотивацией. Перед камерой или на сцене именно такое состояние мы возбуждаем в себе, чтобы убедить аудиторию. Если захотеть, то можно стать даже невидимкой!

— Прости, мама, — напомнила ей Виктория, — но сейчас мы говорим о реальной жизни.

— Никакой разницы тут нет! Если вы действуете достаточно убедительно и мотивированно, то окружающие увидят только то, что вы хотите, и ничего больше. Возьмем, например, того сексапильного юношу, с которым ты беседовала в вестибюле.

— Сина Майкла?

Мэрсайн рассмеялась:

— Классический пример испорченного мальчишки, облаченного в черную кожанку, который готов выменять свой мотоцикл «Харлей» на горячую булочку или стакан холодного молока! Ему нужно только одно — немного внимания. А он не хочет никому признаваться в этом, но и не знает, как добиться его! Или возьми Мэтти Причард и то, как она все еще любит…

— От всех твоих философий у меня страшно разболелась голова, — прервала ее Виктория, — а я все еще не знаю, как мне поступить.

Мэрсайн покачала головой, ничуть не смутившись тем, что ее оборвали.

— Я, милая, ничего не могу тебе посоветовать. Ты лучше меня знаешь, чего хочешь.

— Я и боялась именно это услышать от тебя, — заметила Виктория.

Но больше всего Виктория, конечно, хотела укрыться от тревог в объятиях Хантера и услышать именно от него, что все будет в порядке. Проблема, однако, состояла в том, что порядок может никогда и не наступить.

Из того, что он когда-либо сказал или сделал, больше всего ее потряс блеск слез, который Виктория заметила минувшим вечером в его глазах. Она с удивлением поняла, сколь уязвим этот мужчина, достаточно сильный для того, чтобы передвигать замки, но неспособный избавиться от тяжести, бременем лежащей на его сердце.

«Прошу вас, доверьтесь мне! — сказала бы она ему. — В чем бы ни состояли ваши трудности, пожалуйста, поверьте, что я хочу вам помочь стряхнуть их». Она подумала, что ему так просто принять ее предложение! Предложение, продиктованное одной лишь любовью…

Однако для такого человека, как Хантер, признание своей слабости было бы равнозначно отречению от всей его системы ценностей. Если бы это было не так, рассуждала она, то чем можно объяснить, что он ничего не говорил ей о Мэри или о своей ненависти к Сину Майклу? Почему он, наконец, не уступил страстному физическому влечению, которое они вместе жаждали удовлетворить? «Перестань изображать из себя киногероев Джона Уэйна!» — хотела она крикнуть ему.

— А может быть, тебе стоит поговорить с ним? — предложила она Мэрсайн, сознавая, что только полное отчаяние заставляет ее вовлекать свою мать в раскрытие тайны Хантера.

— Я не та, в ком он нуждается, — отрезала Мэрсайн.

Как бы Виктория ни стремилась отсрочить встречу с Хантером и необходимость поделиться с ним сведениями о Тэппинге, она в конце концов оказалась в одном холле с покидавшими замок полицейскими.

— Вы, вероятно, уже знакомы с моим секретарем?.. Мисс Кэмерон, — еще раз представил Викторию Хантер. Ей же он сказал, что должен надиктовать несколько писем, как только проводит гостей.

— Простите, что мы были вынуждены оторвать вас от дел, — прощаясь, сказал офицер и пожал руку О'Хари.

Виктория ждала возвращения Хантера в его комнате. «Обнимет ли он меня снова? — гадала она. — Или сделает вид, что прошлой ночью между нами ничего не произошло? Или, может быть, долгая беседа с полицейскими отняла у него столько сил, что он сейчас способен думать лишь о деловой стороне своей жизни?»

— Вам это не понадобится, — сказал он, кивнув на стенографический блокнот и ручку, которые она держала в руках. Дверь он предварительно закрыл. — Если бы я не дал понять, что у меня, якобы, есть и другие дела, они могли бы говорить до бесконечности.