Кристина Хемлетт - Сердцеед

• Название: Сердцеед
• Автор: Кристина Хемлетт
• Издательство: БДР-Трейдинг
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7721-0033-5

Как раз в то время, когда сотруднице адвокатской конторы в Вашингтоне Виктории Кэмерон рутинная работа начинает наскучивать, босс фирмы временно откомандировывает ее к своему самому престижному клиенту — баснословно богатому и неотразимому Хантеру О'Хари, потомку древнего ирландского рода Дункана О'Хари. Виктории предстоит жить в его доме — построенном семь веков назад замке, который американский миллионер по непонятным для нее причинам перевез камень за камнем из Ирландии в Соединенные Штаты.

Хантер доверительно сообщает Виктории, что кто-то из обитателей замка забрасывает его анонимными посланиями с угрозами расправы. Она соглашается помочь Хантеру разоблачить возможного убийцу. Но когда ее отстраненный профессионализм уступает место более теплым чувствам к Хантеру, Виктория осознает, что он таит в своей душе собственные тайны.

---

— Почему вы не спрашиваете меня, что я делаю? — пробормотал он.

Когда она собралась ответить, Хантер закрыл ей рот поцелуем столь сладостно-страстным и неистовым, о каком до сих пор Виктория могла лишь догадываться в своих мечтах. Необоримое желание ощущать его влажные поцелуи вдребезги разнесло ее самообладание. В его могучем объятии их тела прогнулись, сливаясь воедино, и Виктория почувствовала, как подкашиваются ее ноги.

Позабыв обо всем, что уже произошло и чему еще суждено быть, Виктория желала лишь одного: она хотела, чтобы как можно дольше продолжались эти поцелуи, это волшебство. Она никогда и не предполагала, что губы могут быть столь соблазняющи! Нежное поглаживание ими перемежалось сильными, пронизывающими толчками его языка и подавленными стонами наслаждения, несомненно свидетельствовавшими о том, что Хантер О'Хари желал ее так же сильно, как она его. Его устало-нежный язык пульсировал, обвивал ее язык, возбуждая молнии желания, пронизывающие все ее тело. Она уже представляла в воображении, что значит отдаться мужчине, любовная прелюдия которого столь ярка и опьяняюща…

Виктория даже не вздрогнула при звуке упавшей на землю металлической трости.

— Не стоит ли нам притормозить? — наконец прошептал он и отстранился, позволив им дружно перевести дух.

В данный момент Виктория меньше всего хотела «притормаживать». Ведь сколько силы воли она потратила за последние недели, стараясь подавить обуревавшие ее чувства! Однако последовавшее замечание Хантера почти заставило ее рассмеяться.

— Похоже, мы пали жертвами ошибки в расписании, — сказал он. — Ведь все эти недели я мог беспрепятственно целовать вас — и что же я делал? Ждал первого вечера после приезда вашей матери.

«Моя мать, — хотела сказать Виктория, — никогда бы не осудила нас за то, чем мы только что занимались».

Его руки, лежавшие на талии Виктории, расслабились, что заставило ее обнять его покрепче. Она подняла глаза и взглянула на его лицо, которое до сих пор могла видеть лишь с определенного приличиями расстояния.

— Не знаю даже, куда нам теперь направиться, — сказал Хантер.

Не слишком ли рано сказать: «В замок»?

— В замок? — спросила Виктория.

Хантер глубоко вздохнул и ласково прикоснулся к ее ниспадающим на шею волосам, накрутил их себе на пальцы.

— Это был бы легкий ответ, — заметил он.

В этот момент ему на глаза упал луч света, и Виктории показалось, что в них засверкали слезы. Но он тут же моргнул, и видение исчезло.

— А что дурного в «легком» ответе? — спросила она, не понимая, какие могут быть сложности после того, как они так решительно признали свое единство взглядов и общее желание вывести отношения на новый эмоциональный уровень — уровень любви.

Хантер улыбнулся ей с такой нежностью, что она растаяла.

— Вы, Виктория, заслуживаете человека, который мог бы отдать вам все сто процентов своего существа. Но именно сейчас я, как бы ни хотел, сделать это не в состоянии.

— Тот поцелуй не был похож на долевую часть, — заметила она, прибегнув к юмору как своей надежнейшей обороне от того, что в его устах прозвучало отказом. — Мы с вами, по-видимому, используем разные единицы измерения.

Хантер ответил на ее вызов похлопыванием пальцами по ее щеке.

— О, Виктория… — тихо сказал он. — Чему я обязан тем, что встретил такую женщину, как вы?

— Наверное, счастливому случаю.

Хантер кивнул и прикоснулся губами к нежно-мягкой коже ее лба.

— Но мне, боюсь, потребуется «ирландское везение», чтобы удержать вас.

«Так многого и не надо», — подумала Виктория, зная, что для этого вполне достаточно двух сильных рук Хантера О'Хари.

Плюс к этому обязательно нужна правда.

— Ну хорошо! — громко сказала она, уступив его просьбе проявить терпение и понимание. — Вы знаете, где я живу.

В горле Хантера был подавлен смешок:

— В самом центре, под моей крышей.

— А я-то думала, ты спишь… — сказала Виктория Мэрсайн.

Чтобы не разбудить ее, она попыталась раздеться в темноте. Очень тихо. И все это зря.

— Что ты здесь делаешь? — пробормотала из темноты сквозь сон Мэрсайн.

— Это же моя комната! Ты помнишь?

— Я имею в виду, что, черт тебя подери, ты делаешь здесь, когда великолепный Хантер в… Кстати, где он?

— Не можешь ли ты относиться к этому поосторожней? — потребовала Виктория, хорошо понимая, куда клонит мать.

— Осторожней? К чему, дорогая?

— Ты все-таки мать. Точнее, моя мать.

— Не могу понять, о чем ты говоришь.

— Ну и прекрасно. Я слишком устала, чтобы спорить с тобой.

Мэрсайн драматично вздохнула.

— Мне знаком этот вздох, — напомнила ей Виктория. — Не хочешь ли сказать, что кроется за всем этим? Или я должна сыграть с тобой в викторину «Вопросы и ответы»? Тогда ты можешь задать мне, по правилам, двадцать один вопрос.

— Все это сводится к одному, — парировала Мэрсайн. — Ты его любишь.

— Кого?

Мэрсайн включила светильник у постели.

— Фиделя Кастро! Зачем ты спрашиваешь «кого»?

— Люблю я его или нет, это, мама, вопрос несущественный.

Мэрсайн покачала головой.

— Откуда у тебя такие радикальные взгляды? Любовь не может быть несущественной. Это — все!

— Ну, если ты так говоришь…

— Конечно, я говорю так. Я — твоя мать. Я всегда права!

— Всегда?

— Всегда.

Виктория присела на край своей кровати.

— А что ты скажешь о Джоне Тэппинге? — спросила она. — Ты все еще считаешь, что и в отношении его была права?

Мэрсайн с непоколебимым хладнокровием встретила пристальный взгляд Виктории.

— Я уверена, что и тут права! — решительно сказала она. — Я даже докажу тебе это завтра.

35

На следующее утро Мэрсайн не пыталась разоблачить двуличие Тэппинга, да и Виктория не так уж жаждала этого: она понимала, что ложь англичанина бросит тень и на Хантера, который либо скрыл правду от нее, либо сам пребывал в неведении.

Последний вариант полностью противоречил репутации О'Хари как промышленного магната, человека, гордящегося тем, что ему известно местонахождение каждой пятицентовой монеты на любом его бухгалтерском счету и тем, что от него ничего нельзя утаить. Факт, что он еще до переправки замка через Атлантику использовал Тэппинга в довольно широкой сфере бизнеса, предполагал его хотя бы частичную осведомленность о прошлом этого человека. Более того, он сразу сумел бы распознать в Тэппинге мошенника, будь англичанин таковым!

Викторию, однако, мучила мелькнувшая в голове мысль о том, что она могла прожить много лет, зная очень мало о Хантере О'Хари и внутренних мотивах, управляющих его поступками.

Она вернулась к загадочной истории. Если Хантер все-таки знал, что Тэппинг «подпорченный товар», то возникает зловещее предположение, что образ адвоката придумал сам О'Хари. С какой целью? Возможно, Хантер сделал ставку на то, что англичанин добьется нужных ему, Хантеру, результатов…

Вопрос только, о каких результатах шла речь и кому они на самом деле были нужны… Виктория считала, что должен быть какой-то общий знаменатель, какой-то осязаемый элемент, которого она до сих пор не выявила, и который мог бы объяснить причины покрова секретности, обволакивающего жизнь замка Крискерри.

Что касается Хантера, то он добавил лишь один постскриптум к их нелегкому расставанию минувшей ночью. «У вашей матери вчера был трудный день без сна, — сказал он по поводу эпизода в игровой комнате, — а когда так устаешь, то нетрудно и ошибиться».

В знак согласия Виктория вяло, неуверенно кивнула.

Но оказавшись в стенах спальни, она, умиротворенная страстным чувством, которое возбудил в ней Хантер, и искренностью, которую ей так хотелось видеть в его поступках, скорее пошла бы на то, чтобы поставить под сомнение феноменальную память своей матери, чем продолжать подозревать человека, и без того отягощенного неприятностями.

Однако к утру сомнения вновь охватили Викторию и вступили в борьбу с порывами сердца. Кто-то из них лжет. Кто? Ключа к ответу у нее не было.

От внимания Мэрсайн не укрылась необычная для ее дочери раздражительность.

— Так что же у нас на повестке дня, дорогая? — весело спросила она, наградив сверхзаботливую миссис Причард таким количеством комплиментов за принесенный ею поднос с завтраком, что их хватило бы до конца года.

— Я должна заняться делами, — ответила Виктория, отнюдь не желая обидеть ее, но понимая, что такая возможность все-таки была вполне вероятна.

Не расслышав, Мэрсайн не обратила на ее слова внимания.

— Не беспокойся за меня! — сказала она. — Если я не найду какого-нибудь интересного занятия, то займусь ролью.

— Ролью? — спросила Виктория. — А я думала, что ты пребываешь в коме…