Дик Фрэнсис - Пятьдесят на пятьдесят

• Название: Пятьдесят на пятьдесят
• Автор: Дик Фрэнсис
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевик
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-50025-3

Тедди Тэлбот — букмекер. Не акула скакового бизнеса, не ночной кошмар проигравшихся, не хитрый змей-искуситель неопытных новичков. Добропорядочный англичанин, заботливый муж и добросовестный налогоплательщик. Но буквально несколько дней, одна жаркая неделя на королевских скачках в Аскоте — и привычная жизнь рушится. Теперь она полна риска, опасности и борьбы за существование. Тайны прошлого, вызовы настоящего заставляют Тедди Тэлбота измениться и изменить свою судьбу.

---

Поскольку в Британии гроб сжигали вместе с телом, я понимал озабоченность агента похоронного бюро — ведь в случае отсутствия оплаты обратно на божий свет его уже не вернуть.

Я продиктовал ему номер своей кредитной карты и адрес.

— Благодарю вас, мистер Тэлбот, — сказал он. — И, разумеется, после похорон мы пришлем вам подробный детализированный отчет о расходах.

— Спасибо, — ответил я.

Похоронный бизнес никогда не умрет.

Должно быть, трудно быть хорошим продавцом в столь деликатном деле, подумал я. Нужно незаурядное чутье, понимание, где можно впарить похороны по высшему разряду, а стало быть — и более дорогой гроб семье скорбящих родственников, особенно с учетом того, что этот дорогущий гроб превратится в пепел в печи крематория, где температура достигает восьмисот пятидесяти градусов по Цельсию.

— С меня требуется что-то еще? — спросил я.

— Смерть нужно зарегистрировать в магистрате, — ответил он. — Но если сам случай подлежит расследованию, тогда необходимо дождаться конца этого расследования. А пока что коронер должен выдать временное свидетельство о смерти, а вам следует подписать форму «А».

— Форму «А»? — переспросил я.

— Заявку на кремацию, — пояснил он. — Она должна быть подписана душеприказчиком или ближайшим родственником. Но вы можете сделать это прямо перед началом церемонии. А все, что нам необходимо, мы получим от коронера.

— Хорошо, — сказал я. — Итак, до встречи в пятницу.

Я сидел в кабинете еще какое-то время, размышляя, кому надо сообщить. Наверное, полиция захочет знать, но разве я обязан сообщать им? И можно ли сказать бабушке, что похороны ее сына состоятся в пятницу? Наверное, нет, не стоит. Зачем ей такой стресс?

Ну а Софи?

Мы с ней никогда не говорили о моих родителях, да я и не помнил их. Она до сих пор считает, что оба они погибли в автокатастрофе, когда я был еще младенцем. Так стоит ли говорить ей, что Алан Чарльз Грейди, владелец красно-черного рюкзака, человек, убитый на стоянке у ипподрома в Аскоте, является на самом деле Питером Джеймсом Тэлботом, моим отцом? Что он вовсе не погиб тридцать семь лет тому назад, а был убит две недели назад? И должен ли я говорить ей, что моя мама вовсе не погибла в автокатастрофе, а была задушена на пляже возле пирса в Пейнтоне? А потом еще добавить, что в смерти ее повинен мой отец?

И вот я решил, что со временем, когда-нибудь, непременно расскажу Софи о событиях последних двух недель. Но не теперь. Ей и так приходится нелегко, необходимо освоиться дома после больницы. И нарушать это хрупкое равновесие ни к чему, как и режим приема новых лекарств.

И я решил, что пойду на похороны отца один.

Лука приехал к нам на Стейшн-Роуд в полдень, в сопровождении лохматого паренька. Наверное, это и есть Дуглас Мастерс, решил я. Выглядел он лет на шестнадцать. На нем была красная клетчатая рубашка с закатанными рукавами, светло-коричневые хлопковые штаны — казалось, они вот-вот свалятся с бедер, — желтые носки и грязные белые кроссовки.

— Привет, — весело сказал я и протянул ему руку.

— Здрасте, — без особого энтузиазма ответил он. И пожал протянутую руку, но как-то вяло, подавшись вперед, чтобы ухватиться за кончики моих пальцев.

— А он не слишком молод? — спросил я. По закону работать букмекером или помощником букмекера мог человек, достигший восемнадцатилетнего возраста.

— Мне восемнадцать, — сказал парнишка.

— Прошу прощения, но нельзя ли взглянуть на твое удостоверение личности? — спросил я.

Он извлек из кармана потрепанные водительские права и протянул мне. Если верить этому документу, ему было восемнадцать лет и два месяца. На снимке он выглядел тринадцатилетним мальчишкой.

— Ладно, Дуглас, спасибо, — сказал я. — И добро пожаловать.

— Дугги, — сказал он. — Или Дуг. Только не Дуглас.

— Хорошо, — кивнул я. — Дугги так Дугги.

Он кивнул.

— А вас как?

— Можешь называть меня мистер Тэлбот, — ответил я.

— А его? — Он кивком указал на Луку.

— Это уж пусть сам мистер Мандини решает.

— Просто Лука сойдет, — сказал Лука.

Он снова кивнул.

— Ладно, теперь ясно.

Следовало отметить, что юный мистер Мастерс был крайне скуп на слова. Я взглянул на Луку, вопросительно приподняв брови.

— Дугги нам подходит, — бросился Лука на защиту своего друга. — Просто застенчив немного.

— Ничего подобного, — грубовато заметил Дугги. — Я осторожен. Я вас не знаю.

— Ты всегда осторожен с незнакомыми людьми? — спросил его я. Мой умирающий отец предупреждал, что надо опасаться всех.

— Ага, — ответил он, проявляя уже крайнюю осторожность.

— Вот и хорошо, — весело заметил я. — Именно это качество необходимо букмекеру. Надо быть осторожнее, потому как ты не знаешь, что за люди твои клиенты. Или что они могут выкинуть.

Он смотрел на меня, склонив голову набок.

— Дразните, что ли?

— Ну, что-то в этом роде, — ответил я.

Он улыбнулся. На миг, еле заметно, но улыбка сразу его преобразила.

— Ну тогда ладно, — буркнул он.

— Что ж, поехали, — с улыбкой сказал я. — Иначе опоздаем.

И вот все мы трое уселись в «Вольво», Лука, как всегда, рядом со мной, Дугги — на заднем сиденье. Софи вышла из дома и помахала нам рукой, провожая на скачки в Вустере.

— Как она? — спросил Лука, махнув ей в ответ.

— Прекрасно, — ответил я, не желая вдаваться в подробности из-за Дугги, но он оказался весьма сообразительным парнем.

— Она болеет? — спросил он.

— Сейчас все хорошо, спасибо, — ответил я, надеясь положить конец разговору на эту тему.

— Рак? — спросил он.

— Нет, — ответил я.

— У мамы был рак, — сказал он. — Убил ее.

— Соболезную, — сказал я.

— Да, — задумчиво протянул он. — Все соболезнуют. Но только это ее не вернет, верно?

В ответе не было нужды, а потому какое-то время все мы сидели молча. Мне начинал нравиться этот паренек.

— Послушай, Дугги, — начал я, — а ты хорошо знаешь других ребят из электронного клуба?

— Кое-кого знаю, — ответил он. — А что?

— И с ними тоже осторожен? — спросил я. — Или доверяешь?

— Может, и доверяю, но только тем, кто не стучит копам, — ответил он. — Вот и все.

— И много у вас стукачей?

— Не знаю, — ответил он. — Хватает.

— Вообще-то у нас там человек шестьдесят, это как минимум, если всех пересчитать, — сказал Лука. — Но одновременно, конечно, не приходят. Большинство могут сами выбирать, когда приходить. Некоторых, кто не ходит, заставляют надзорные органы. Есть и такие, кто время от времени вообще исчезает, это когда их отправляют в исправительные учреждения.

— Так кому из этих шестидесяти ты действительно можешь доверять, Дугги? — спросил я.

— Смотря в чем.

— Ну, допустим, деньги. Кого можешь попросить сходить и купить тебе что-нибудь или сделать ставку?

— Ну, от силы половине, — ответил он. — Остальные просто потратят на себя. В основном на наркоту.

«Половины более чем достаточно», — подумал я.

— А ты умеешь определить, кому можно доверять? — спросил я.

— Конечно, — уверенно ответил он. — Только друзьям.

— А что ты сделал, Дугги? — спросил я, решив сменить тему. — За что тебя отправили в клуб?

Настала долгая пауза.

— Машины угонял, — ответил он наконец.

— Чтоб потом продать?

— Нет, — ответил он. — Ради хохмы.

— До сих пор угоняешь машины? — спросил я.

— Нет.

— А судимости у тебя есть? — спросил я.

Снова долгая пауза.

— Вот что, Дугги, я спрашиваю тебя не потому, что осуждаю. Просто по условиям букмекерской лицензии мне нужно знать, — сказал я.

Согласно условиям выдачи лицензий, подробно прописанным в Акте об азартных играх от 2005 года, отсидевшим срок в тюрьме вовсе не возбранялось получать лицензию букмекера. Равно как и не запрещалось работать в качестве помощника букмекера. Но мне нужно было знать, за что. Если он отсидел за какие-либо насильственные действия — тогда нет и нет.

— Да, — сказал Дугги.

— За угон машины? — спросил я.

Отсидка по обвинению в мошенничестве тоже не допускалась.

— Да, — нехотя ответил он. — Но только я ее не угонял. Просто мне посоветовали признать себя виновным.

— Кто?

— Да один пидер, адвокат, — ответил он. — Я был не один, с ребятами. И попались все вместе. И этот адвокат сказал, что мы получим меньший срок, если признаемся. Ну и я признался.

— Но почему, если ты этого не делал? — удивился я.

— Я ведь сидел в той машине, верно? Но не знал, что она угнанная. А этот адвокатишка сказал, что мне все равно кранты, вот я и признался.

Я не знал, верить ему или нет.

— И это все? — спросил я. — Сидел всего раз?

— Ага, — ответил он.