Пётр Пискарёв - Милый старый Петербург. Воспоминания о быте старого Петербурга в начале XX века

• Название: Милый старый Петербург. Воспоминания о быте старого Петербурга в начале XX века
• Автор: Пётр Пискарёв
• Издательство: Гиперион
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-89332-136-4

Эти мемуары написаны двумя петербургскими старожилами, родившимися на рубеже XIX–XX вв., и публикуются по рукописи, которая находится в собрании А. М. Конечного, составителя и комментатора этой книги. Воспоминания П. А. Пискарева и Л. Л. Урлаба — это документальный реестр реалий повседневной и праздничной жизни города рубежа веков и его обитателей, они дополняют и корректируют сведения, сообщаемые другими мемуаристами и являются еще одним источником по быту и зрелищной культуре старого Петербурга для самого широкого круга читателей (от любителя книг до специалиста по городской культуре и истории).

Иллюстративный материал предоставлен А. М. Конечным.

В оформлении обложки использованы работы Мстислава Валериановича Добужинского (1875–1957).

---

С окончанием Вербной недели Петербург опять погружался в унылую великопостную атмосферу, еще более суровую, чем были первая и четвертая. Эта неделя называлась Страстная неделя, или Страстная седмица.

[Великий четверг]

За три дня до Пасхи был Великий четверг. В этот четверг вечером в храмах читались двенадцать Евангелий[165]. Присутствовавшие в храмах слушали их с зажженными свечами. По окончании богослужения, все молящиеся старались донести огонек до дома. И вот можно было наблюдать на всех улицах, где были храмы, вереницы людей, идущих с огоньками, тщательно оберегая их от дуновения ветра. Любопытное зрелище!

[Пасха]

Приближение праздника Пасхи чувствовалось уже с пятницы. В город завозилось много продуктов, необходимых для приготовления пасхального стола. У хозяек было много заботы. Рынки и магазины были полны. В пятницу вечером все хозяйки были прикованы к плите: пекли куличи, варили пасху и творожной массой заполняли форму (песочницу), запекали окорока, варили и красили яйца. Заготовки велись в таких масштабах, что хозяйкам одним справиться было трудно и тогда к этому делу привлекались все члены семьи. Мужчины были заняты заготовкой вина и водки. Одним словом, никто сложа руки не сидел, всем хватало дела. Все эти хлопоты и заботы в какой-то мере напоминают хлопоты и заботы в наше время перед майскими и октябрьскими праздниками.

Праздник Пасхи начинался с субботы на воскресенье богослужением, которое называлось Пасхальная утреня. С одиннадцати часов вечера толпы народа шли по улицам к храмам. Особенно большие тучи народа направлялись к таким большим храмам, как Исаакиевский, Казанский, Троицкий соборы и Александро-Невская лавра. На улицах была праздничная иллюминация. Надо сказать, что эта иллюминация имела очень жалкий вид. Между тротуарами и мостовой на высоте двух метров была протянута проволока, на которой на расстоянии от полутора до двух метров висели шестигранные фонарики с цветными стеклами. На тротуаре же стояли плошки с маслом и фитилем, который нещадно коптил[166]. Одно можно было сказать про такую иллюминацию: красоты мало, а копоти много.

Исключительно эффектное зрелище можно было наблюдать на площади Исаакиевского собора. Урны по углам крыши Исаакиевского собора, которые поддерживаются коленопреклоненными ангелами, заполнялись чем-то горючим и к началу богослужения зажигались[167]. Языки пламени освещали площадь. Площади придавался праздничный, торжественный вид. Ко всему этому надо добавить, что огромная толпа народа стояла на площади перед собором, так как собор всех не вмещал, с зажженными свечами.

По окончании богослужения вся эта масса людей возвращалась из храмов домой, причем каждый старался донести до дома огонек зажженной свечи. Это шествие с огоньками тоже представляло из себя довольно интересное зрелище.

По возвращении домой все члены семьи христосовались (троекратно целовались). Затем садились за стол и начиналось разговение, то есть употребление скоромной пищи после семинедельного поста.

Из чего же состоял пасхальный стол? Чтобы получить полное представление об этом столе, надо подробно перечислить его традиционное содержание.

Первое, что привлекало внимание и возбуждало аппетит после долгого поста, был свиной окорок на большом блюде. Часть срезанной шкурки обнажала и жир, и розовое мясо. Ножка окорока украшалась большим бумажным хвостом — нарезанными тонкими ленточками и завитыми на концах, отчего хвост выглядел очень пушистым. Люди побогаче жарили еще телячий окорок, подавая его также на блюде и украшая таким же хвостом. Затем — кулич и пасха. Куличи пеклись круглые, из сдобного теста и в таком количестве, чтобы хватило на всю пасхальную неделю, а то и дольше. Куличи были воздушные, но больше круглые и заварные. Разные специи и духи делали куличи очень вкусными. Для выпечки куличей были специальные формы из жести, различные по конфигурации и размеру. Творог, смешанный с маслом, сахаром, заправленный разными духами, специями, изюмом, варился в большой кастрюле, затем помещался в форму, состоящею из четырех деревянных дощечек, которые связывались бечевкой. Форма пасхи была пирамидальная. Между формой и творожной массой была марлевая прокладка, которая облегчала перемещение пасхи из формы на тарелку. Пасхи делались и шоколадные. Кулич и пасха украшались бумажным цветком[168].

Большое внимание уделялось окраске яиц. Для этой цели применялись разные способы: красящая бумага (под мрамор), разные красители и даже луковая шелуха. Яйца красили в разные цвета, но преобладал красный. Однако этим дело не ограничивалось. Были любители, которые разрисовывали яйца акварелью, причем это в некоторых случаях была такая художественная работа, что нельзя было оторвать глаз, любуясь яйцом. Такие яйца обычно дарили особо любимым, дорогим или уважаемым людям на память. Такой подарок, как правило, не клали в вазу вместе с другими крашеными яйцами, а находили им более выгодное и почетное место.

За несколько недель до Пасхи в вазу, предназначенную для крашеных яиц, клали землю и сажали овес. К Пасхе овес прорастал и получалась ярко-зеленая трава. Вот в эту свеженькую травку и клали крашеные яйца.

Так выглядел пасхальный стол. Я уже не говорю о вине, о рыбной гастрономии и прочей закуске, которые дополняли пасхальный стол. Конечно, по достатку семьи был и стол. То, что было доступно одному, то не было доступно другому. Однако даже люди с малым достатком, хоть чем-нибудь, хоть как-нибудь, все же старались отметить праздник и делали все в пределах сил и возможностей. Такова уж сила традиции.

Воскресенье. Утро. Первый день Пасхи. Петербуржцы просыпались под веселый перезвон колоколов. Этот перезвон создавал праздничное, приподнятое настроение. Если принять во внимание, что в Петербурге было свыше шестисот церквей (от больших соборов до маленьких домовых при разных учреждениях), то нетрудно себе представить, какой это был концерт. Русский народ любил этот перезвон. Да и было что любить. Ведь в отливе колоколов мы не имели себе равных в мире. Что же касается звонарей, то среди них были такие виртуозы, что их работа доходила до предела музыкального творчества. Недаром такую работу называли малиновым звоном. В этот праздник на колокольни церквей пускали всех, кто хотел принять участие в благовесте. Дав звонарю пятачок «на чай», человек получал язык самого большого колокола, который и водил на веревке из стороны в сторону. А звонарь наигрывал трели на средних и маленьких колоколах. От мальчишек звонарям не было отбоя. Но отказа никому не было — дело прибыльное, пятачок не помешает.

Если ночью семья разговлялась за большим обеденным столом, то с утра вся эта пасхальная трапеза устраивалась на небольшом столике в переднем углу столовой, или комнаты, если небольшая семья занимала одну комнату. Этот столик предназначался для визитеров. Визиты начинались в первом часу. Однако, еще до появления визитеров, часов с одиннадцати утра, приходили поздравлять с праздником старший дворник, младшие дворники, швейцар (если квартира была по парадной лестнице), почтальон, трубочист. Старший дворник приходил отдельно от младших, этого требовало его положение. Ведь старший дворник был по существу управляющим домом. На нем лежали все хозяйственно-административные обязанности. Если хозяева квартиры были люди попроще, они сами выходили принимать поздравления и вручали «праздничные». Хозяева же поважнее передавали «праздничные» через прислугу. Старшего дворника иногда даже приглашали к столу, угощали рюмкой водки. Остальную же братию наделяли только «праздничными».

Визиты были разные. С визитами приходили подчиненные поздравлять начальство. К этой категории, в первую очередь, надо отнести чиновников. Невысокое начальство принимало визитеров на квартире, угощало. Высокое, важное начальство таких визитеров вообще не принимало, а они оставляли свою подпись в журнале, который находился в вестибюле парадной лестницы, у швейцара. Отдавали визиты купцам приказчики. К другой категории визитеров принадлежали родственники и знакомые.

Чтобы обеспечить себе транспорт на весь путь визитов, обычно нанимали извозчика, который и обслуживал седока с первого до последнего визита.

Из детских игр, связанных с праздником Пасхи, следует отметить катание яиц (деревянных) с горки (наклонная дощечка с желобком).

Любопытно упомянуть еще о том, что подарки на Пасху делались в больших деревянных яйцах. В такое яйцо можно было поместить целую коробку с шоколадом или с парфюмерией. Большое красное яйцо перевязывалось цветной ленточкой. Такой подарок имел очень привлекательный вид.

На второй или третий день Пасхи петербуржцы посещали кладбище, где были похоронены ближайшие родственники. На кладбище везли пасхальные яйца. Освободив яйцо от скорлупы, его крошили и посыпали им могилу. Для птиц это был настоящий праздник.