Майкл Карлей - 1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны

• Название: 1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны
• Автор: Майкл Карлей
• Издательство: Грантъ
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-89135-309-1

Канадского историка пустили в бывшие советские архивы и вот он всю книжку удивляется: «Ну надо же! Всё так оно и было, как СССР рассказывал». Несмотря на это, наш канадский друг почему-то твёрдо убеждён, что в предвоенное время СССР обязан был отстаивать англо-французские интересы, а не свои собственные. — DS

Концы страниц размечены в теле книги так: <!-- 123 -->, для просмотра номеров страниц следует открыть файл в браузере. — DS

---

Следующий разговор Хадсона, Сидса и Литвинова состоялся во время антракта в театре. Отчет Литвинова об этом разговоре довольно объемист, дискуссия должно быть захватила порядочно второго акта. Британцы показали ему короткую телеграмму, которую они отослали или собирались послать в Лондон. Литвинов выразил сомнение, содержание часовой беседы можно ужать до восьми-десяти строк. «Инсценировка проверки правильности записи на меня произвела впечатление зондажа о нашей готовности идти вплоть до военного союза или взаимной военной помощи, хотя во время первого разговора Хадсон оговаривался, что военный союз отнюдь не имеется в виду». Затем последовал длинный разговор, касавшийся Польши, Румынии и различных торговых вопросов. В самом конце, когда Хадсон намекнул, что Британия вполне могла бы обойтись вообще без торговли с Советским Союзом, терпение Литвинова изменило ему. Такие разговоры, заметил он, могут дать результат в переговорах с малыми странами, а две великие державы на самом деле могут обойтись без взаимной коммерции. Поэтому лучше сосредоточиться на соглашении, выгодном для обоих стран. А в более общем плане «Сидс и Хадсон оба стали жаловаться на замечаемое с нашей стороны недоверие к Англии, на наше нежелание понять, что английское правительство желает порвать со своей прошлой политикой и начать новую».

Литвинов пришел к выводу, что Хадсон приехал в Москву только с целью прощупать советское правительство на предмет его готовности к сотрудничеству и заключению возможного военного договора; возможно, для выяснения еще каких-нибудь особенных советских предложений. «Это, конечно, не значит, что Англия уже теперь стремится к такому соглашению, Англия желает лишь иметь все элементы для принятия решения в будущем при подходящих обстоятельствах».81 Кроме того, Хадсон вел продолжительные переговоры с Микояном по вопросам торговли, и хотя никаких конкретных соглашений из этого не последовало, полностью неудачными назвать их тоже нельзя. По политическим вопросам Хадсон встречался еще и с Потемкиным, и во время этой беседы уже ближе держался линии Ванситтарта. Возможно, он был испуган раздражением Литвинова по поводу беспредметности их дискуссий. Хадсон сказал Потемкину, что по его мнению война с нацистской Германией неизбежна, и встретить эту войну лучше бы, имея прочный англо-франко-советский альянс. Еще Хадсон сказал, что Британия могла бы послать во Францию девятнадцать дивизий, что явилось несомненной новостью для королевского генерального штаба, потому что он мог до сих пор послать только две дивизии. А дальше разговор вертелся вокруг разных общих мест, вполне в духе послеобеденной беседы. В отчете о беседе Потемкин довольно резко заключил, что миссия Хадсона, «начатая без серьезной подготовки с его стороны», закончилась по сути провалом. Потемкин сравнил Хадсона с гоголевским Хлестаковым, мелким чиновником, которого приняли за важную персону.82

Литвинов сообщил Майскому о провале миссии. Дело усугубило, отметил Литвинов, опубликование сообщения ТАСС, которое «сильно испортило настроение англичан, да и наше тоже».83 Это коммюнике включало место, где говорилось, что дискуссии касались и вопросов международной политики. Когда Кадоган узнал об этом в Лондоне, он немедленно телеграфировал Сидсу, что пассаж о политических дискуссиях крайне нежелателен и должен быть устранен, хотя ТАСС уже распространило коммюнике. Теперь рассчитывать было не на что, кроме как на резко отрицательную позицию Кадогана, которая могла только усилить раздражение и подозрительность со стороны Советского Союза.

По приказу Литвинова Майский отправился в Форин офис объясняться. По словам Кадогана, это была прискорбная ошибка, и он очень сожалел, если у советского правительства сложилось превратное впечатление. Майский прекрасно понимал, что Кадогану не могло понравиться, когда министр внешней торговли вступает в обсуждение политических вопросов, тем более что основной целью Хадсона было именно обсуждение торговых, а не политических вопросов. «Мне бросилось в глаза, — сообщал Майский, — что Кадоган говорил о данном инциденте с несколько необычным для него волнением и что имя Хадсона он произносил с явным раздражением. По-видимому, Кадогана возмущало, что человек торгового ведомства, да еще "выдвиженец" Ванситтарта (с которым у него не очень хорошие отношения), тоже хочет "лезть в политику"». Проще говоря, Кадоган «не прочь поставить ему палку в колесо». Майский сообщил Кадогану, что инцидент произвел на Москву неблагоприятное впечатление; и не из-за того, что кто-то попытался придать себе больший политический вес, а прежде всего потому, что такие люди как Галифакс, Ванситтарт и сам Хадсон слишком подчеркивали политическую важность миссии. И вообще, это вмешательство Кадогана создавало впечатление «какого-то диссонанса».85

Она на самом деле имела место, эта несогласованность в работе британского правительства. Чемберлен, как и Кадоган, насколько это было возможно, вообще не хотели иметь дела с Советским Союзом. А сигналы Майскому от Ванситтарта, Хадсона и даже Галифакса предназначались, видимо, только для советских ушей; они никак на были отражены в отчетах Форин офиса. И еще Майский недооценил застарелой вражды между Кадоганом и Ванситтартом. Ван — это «беспримерный осел», записал в своем дневнике Кадоган: «Я не использовал в свое время все возможности, чтоб избавиться от него, но теперь я понимаю, что должен был» (курсив сохранен как в оригинале).86 А вот как Литвинов писал об этом Сурицу: «Миссия Хадсона результатов не дала, да мы их и не ожидали, и сама цель миссии не была ясна ни нам, ни вероятно, самим англичанам».87 Ванситтарт имел ясное понятие о том, что требовалось и был, должно быть, больше всех огорчен провалом. Но он не мог противостоять Чемберлену и даже Кадогану.

8

Из-за польского нежелания участвовать в четырехсторонней декларации Чемберлен пытался найти иной способ решения вопроса, однако Форин офис даже не счел нужным информировать об этом Майского или Литвинова. По сути, Чемберлен просто хотел держать Советский Союз как можно дальше от дел, чтобы не раздражать Польшу. Однако Галифакс предупреждал, что было бы неразумно создавать у советского правительства «мнение, будто мы отталкиваем их в сторону». Меньшинство в кабинете тоже выступало в пользу улучшения отношений с русскими, потому что они являлись единственной стратегической силой, способной сдержать нацистскую Германию.88

29 марта случилось широкоизвестное событие, о котором именно поэтому всегда упоминают мимоходом; Ян Колвин, берлинский корреспондент «News Chronicle», передал в Форин офис информацию, в которой говорилось о неминуемом нападении Германии на Польшу. В ходе обсуждения возможных мер, которые требовалось предпринять, Кадоган предложил предоставить Польше британские гарантии, которые заставили бы германских агрессоров серьезно задуматься. Чемберлен и Галифакс согласились и 31 марта о таких гарантиях было объявлено в палате общин.89 Информация Колвина в итоге не подтвердилась, однако гарантии были уже даны.

И в эти последние мартовские события британцы не собирались не только вовлекать советское правительство, но даже не удосужились проинформировать его. Эти не очень разумные действия в сочетании с постоянным стремлением Чемберлена держать Советский Союз на дальней дистанции вызвали вполне предсказуемое раздражение Литвинова, который и без того уже испытывал к британцам отнюдь не лучшие чувства. Когда Кадоган 29 марта пригласил к себе Майского, он собирался обсудить с ним не только коммюнике, относившееся к миссии Хадсона. Он сообщил, что Польша решительно настроена против всякого сотрудничества с Советским Союзом, в том числе и в рамках четырехсторонней декларации, поэтому сейчас французское и британское правительства обсуждают создание полномасштабного блока в составе Британии, Франции, Польши и Румынии. «СССР пока остается в стороне, пояснил Кадоган, но на следующем этапе он тоже привлекается, причем о формах и характере его сотрудничества британское правительство собирается с нами вести специальные разговоры».

«Я слушал Кадогана с большим недоверием, — сообщал Майский, — зная вековую нелюбовь Англии к твердым обязательствам вообще, а на континенте Европы в особенности». А дальше он пространно описывает, как подвел Кадогана к этому вопросу и задал его прямо: «Допустим, Германия завтра нападает на Польшу, — объявит ли Англия в этом случае войну Германии?»

«На это, к моему удивлению, — говорит дальше Майский, — Кадоган ответил утвердительно, упомянув, что все это конечно требует одобрения кабинета». Майский, продолжая выражать скептицизм, позволил себе усмехнуться по поводу заявлений Кадогана.