Константин Радов - Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные.

• Название: Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные.
• Автор: Константин Радов
• Жанр: Научная Фантастика

АИ-мемуары. Может ли обыкновенный человек изменить мир, даже если найдет точку опоры?

---

Собственно, моряки развернули меня лицом к компанейским галиотам, на которых я и без этой рекомендации мог ставить все, что пожелаю. Только пытаться довести огневую мощь торговых судов до уровня военных означает верное разорение владельца. В коммерческом флоте считается нормальной пропорция: один матрос на пять-десять тонн груза. Пятнадцать-двадцать душ команды на галиот. Учитывая, что кто-то должен заниматься с парусами, расчетов хватит на четыре орудия maximum. Против дюжины пушек у любой шнявы, состоящей в списках Адмиралтейства, или у серьезного капера. Свободное пространство на палубе позволяет умножить артиллерию, но только морские разбойники либо монопольные компании вроде Ост-Индской достаточно богаты, чтобы держать довольное число канониров.

По количеству судов мы собирались в ближайшее время догнать Джона Кроули, а по грузоподъемности - превзойти. Недостаток людей служил главным препятствием: мои деревни иссякли, годных в матросы парней приходилось покупать. Обученных моряков взять было совсем уже негде, разве бить челом государю о позволении ученикам Морской академии проходить навигационную практику на торговых галиотах. Еще бы по нескольку опытных марсовых на каждый... Напрасные мечты! Даже пробовать бессмысленно: не видя ответной выгоды для военного флота, Петр отказал бы, уж настолько-то я его знал.

Добавочным стимулом к размышлениям стал присланный из Тосканы рапорт Луки Капрани. Несмотря на нежные чувства, питаемые капитаном к своему 'Сан-Дженнаро', Лука откровенно признался, что благополучный переход через осенний Бискайский залив был чудом, надеяться на повторение коего значило бы искушать Господа. Да и без него понятно: скругленный корпус, малая осадка, лопоухие шверцы по бокам - все это хорошо в мелких прибрежных водах Балтийского и Немецкого морей. Хотите двигаться дальше? Нужны суда другого типа, построенные без оглядки на девятифутовый фарватер устья Невы. Потребуется место для перевалки грузов где-нибудь в Лужской или Копорской бухтах. Чтобы возить железо от завода до этого пункта и по Ладоге от устья Волхова до завода - придется завести отдельную флотилию. Взять в нее галиоты помельче и привычные здешним жителям соймы. Ну никак не совместить в одной посудине две способности: преодолевать Ивановские пороги и выдерживать океанские шторма!

Пожертвовав удобством прямых перевозок, зато избавившись от кошмара мелководий и от любых ограничений по осадке, я быстро нашел наилучший вариант: подобие крупного фрегата или 'индийца', тонн на пятьсот-восемьсот. Коммерческий корабль такого размера способен нести артиллерию, с которой окажется не по зубам одиночному приватиру. Более того, если сделать его достаточно быстрым - он сам будет годен к сторожевой службе. При первом удобном случае мне показалось уместным предложить государю идею партнерства:

- Ваше Величество! Не обременив казну ни единой копейкой расходов, мы создадим внушительный резерв военного флота. Для постановки в линию баталии суда, пожалуй, корпусом выйдут слабоваты - зато держать под присмотром торговые пути весьма способны.

Петр усмехнулся:

- Ладно. Людей дам.

Своекорыстная подоплека предложения была ему внятна, но замысел сделать флот компании непосредственным резервом военного понравился. Корабль заложили у Бажениных на Вавчуге. Дюжину пудовых гаубиц заказали Брюсу. Совсем отказываться от длинных орудий мне показалось неразумным: четырем двенадцатифунтовкам нашлось место на баке и юте. Можно использовать, как погонные и ретирадные, а можно на борт повернуть. Учитывая, что фрегаты того времени обычно несли шестифунтовые пушки, числом от двадцати до двадцати четырех, превосходство по весу залпа получалось сокрушительное. Более мощные противники редки, и спасение от них - только в скорости.

Изыскания касательно связи между формой корпуса и сопротивлением воды находились еще в самом зачаточном состоянии, но и так ясно, что быстроходное судно должно быть узким, длинным и глубокосидящим. Железо прекрасно подходит для балластировки, поэтому рангоут можно увеличить против обыкновенного, и прибавить площадь парусов. Только без крайностей: двигаться в сторону от протоптанной дорожки лучше малыми шагами. В переписке с корабельными мастерами я высказывал скорее пожелания, чем требования. Лично съездить к Архангельскому городу не было возможности. Завод не позволял.

Вроде бы вальцовка давно налажена в Туле - но увеличение масштаба потребовало множества перемен в привычных способах работы и не обошлось без поломок. Ломались и сами валки, и приводные шестерни. То и другое стоило таких денег, что человека бережливого на моем месте сразу хватил бы апоплексический удар. Спасибо войне: она приучила, что боя без потерь не бывает. Пока на том самом приспособлении, где прежде сверлили пушки, шершавым печорским камнем шлифовали каннелюры новых валков, в моем уме складывалась система ограничения сих убытков. Нужно специально создать в конструкции слабые места: удобные для замены и предельно дешевые детали, ломающиеся при перегрузке. Скажем, если заготовка с утолщением или остыла. Похожим образом действует предохранительный клапан, изобретенный Дезагюйе для паровых котлов: угрожающая разрушением сила получает безопасный, заранее предусмотренный выход.

Гидравлические опыты тоже двигались по плану, с одним небольшим прибавлением. Подводные мины, буксируемые на канате, казались мне в определенных отношениях удобнее шестовых: больше удаление минера от взрыва, нет ограничений по силе заряда, тянуть можно не только за шлюпкой, но и за преследуемым судном. Рожи берберийских пиратов еще не потускнели в памяти - вот бы подвести бочонок с порохом под днище шебеки! Славная вышла бы картина. Только не получалось с нужной точностью отрегулировать глубину погружения мины, а это весьма важный параметр. Хотелось добиться поведения, обратного естественному: чтобы она ныряла на положенную сажень (и не больше!) при буксировке, а стоит остановиться - всплывала.

Принципиальное решение нашлось довольно быстро, отработка деталей потребовала времени. Благодаря этим работам в первый раз измерили силы, действующие в потоке на асимметричные тела. Симметричные тоже не забывали: разумею уменьшенные модели судов. Над интерпретацией результатов пришлось поломать голову. По Ньютону, сопротивление среды движению представляет сумму нескольких компонент. Одна из них с увеличением скорости возрастает линейно, другая квадратично, а на границе воды и воздуха появляется еще и третья, связанная с образованием волн. Картина настолько сложна, что ее описание не доставит мне ни малейшего удовольствия. Скажу только, что устоявшееся правило для формы судовых корпусов: 'голова трески и хвост макрели' - оказалось не совсем верным. Рыбьи обводы хороши под водой, а не на поверхности. Жаль, убедить в этом корабельных строителей невозможно.

Весна прокатилась мимо - я бы не заметил ее, если б талые воды не влияли на уровень озер, а морские льды - на сроки навигации. Как раскаленные железные полосы плющились одна за одной между чугунными валками, так инженерные, коммерческие и военные задачи проходили через мой ум. Грех жаловаться: механизм работал исправно. Только случалось почему-то, проснувшись без причины посреди короткой северной ночи, подолгу маяться без сна. Тоска, поднимающаяся из темных глубин души, не имела никакого разумного оправдания. Все, о чем мечтают люди, у меня есть. Все добыто честно. Достойный чин, высокий титул, доверие государя, переписка с просвещеннейшими людьми Европы... Денег серьезных нет - но скоро будут. Так откуда мерзкое чувство бессмысленности жизни и ощущение пустоты в душе? Чем эту гадость выгнать? Баней по-чухонски, с девками? Пробовал, не помогло. Водки напиться? Желудок не принимает. Попа позвать? Удовольствие совсем уж сомнительное.

Всего скорей, дело было в возрасте. Юношеского азарта и готовности играть в войну на всю жизнь не хватает. К сорока годам человеку нужны иные опоры: горе тому, кто вовремя ими не обзавелся.

Семья. Дети. Отечество. Простые ценности, коими обладает любой бедняк. А я? В моих жилах течет русская кровь, шестнадцатый год служу русскому монарху - но числюсь иноземцем. И самое главное - не чувствую себя среди своих. Невидимая трещина мироздания разделяет меня с царскими подданными. Мы разно мыслим и разного хотим. Даже когда хотим, по внешности, одного, тут самая-то глубинная чужеродность и всплывает. Взять, скажем, деньги... Благородное сословие здешнее умеет только копить или тратить, а правильное обращение с этим великолепным инструментом ему не дано.

Так где же моя отчизна? Древний Рим? Я не так наивен, как был ребенком. Европа? Сыт по горло. Дух соперничества слишком силен, и справедливости нет ни на грош. Век не забуду молодые годы: стоит чуть поднять голову, братья во Христе от всей души приложат тебя мордой об стол. Когда б не царь Петр - ничего бы у меня не вышло. Здесь, в России, надо врастать. Пускать корни. Семью заводить. Теперь ничто не мешает, возраст тоже не препятствие - Шереметев вон в шестьдесят по второму разу женился, и пятерых детей успел сделать.