Константин Радов - Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные.

• Название: Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные.
• Автор: Константин Радов
• Жанр: Научная Фантастика

АИ-мемуары. Может ли обыкновенный человек изменить мир, даже если найдет точку опоры?

---

Мне довольно быстро стало понятно, что грузить компанейские суда одним железом - не самый лучший способ перевозок. Остается много пустого пространства в трюме. Выгоднейший вариант - сочетание металла с легкими товарами: льном или пенькой. Сразу по снятии казенной монополии явилось довольно охотников отправлять оные за море. Разгрузившись в Англии, галиоты брали на обратный путь случайные грузы, либо возвращались в балласте. Потом, предлагая петербургским купцам дешевый фрахт, мне удалось избежать порожних плаваний и заметно сбить цены иноземцам. Со временем планировалось расширение коммерции на другие страны: единственный способ, позволяющий русским судовладельцам бороться с зимними убытками - на весь сезон посылать торговую флотилию в южные моря. Впрочем, для компании, продающей собственный товар, рентабельность перевозок второстепенна, а перерыв навигации не так страшен. Я не торопил события. Корабельные команды, в которых добротную закваску из неаполитанцев, голландцев, финнов и русских поморов обильно разбавили вчерашними крестьянами, должны были сначала набраться необходимого для дальних плаваний опыта. Однако судьба сама меня поторопила, заставив послать корабль через терзаемую штормами ноябрьскую Атлантику.

Не более четверти трофейного железа успели продать, когда шведские агенты в Англии подняли крик о нарушении Навигационного акта. Клейма на полосах перебили, искусный адвокат был нанят для доказательства, что захваченный русской армией шведский товар должен считаться русским - но крикуны не унимались, и каждое судно я отправлял с тяжелым сердцем, опасаясь ареста всей партии. Чтобы оставаться хозяином положения, следовало дать этому металлу выход в иные страны. Торговля с Медитерранией могла бы стать очень выгодной - при условии покрытия перевозочных издержек за счет вина, соли и других южных товаров. Лука Капрани, собрав лучших матросов на галиот 'Сан-Дженнаро' (окрещенный в память его прежнего корабля, взятого берберийцами), ушел в Ливорно для коммерческой разведки.

В случае успеха этой миссии, география продаж расширялась. Наши галиоты ходили бы в медитерранские порты и западную Англию, а поставки в восточную почти целиком перекладывались на суда Джона Кроули. Однако русская торговая флотилия самим фактом своего существования давила бы на английских партнеров и не позволяла им сбить цены. Разумеется, все это - при условии, что главные державы Европы не объявят России войну. Усиление палубной артиллерии и обучение матросов стрельбе требовалось в любом случае, так что команды отнюдь не бездельничали. В дополнение к пушкам я готовил вельботы с подводными минами, а Корчмин снабдил нас своими огнеметательными трубами. Каждое отдельное судно все равно оставалось слишком слабым - но целый караван мог за себя постоять.

Отправляя Луку в Италию, я задумывался уже о следующем шаге. Медитеррания слишком близко: при обычных обстоятельствах путь в обе стороны занимает не более двух месяцев. Чтобы полностью решить проблему зимнего использования судов, надо плавать гораздо дальше. В Африку и Вест-Индию, например. Но если африканские берега открыты всем, в колониях Нового Света чужой корабль примут столь же гостеприимно, как постороннего мужчину - в гареме турецкого султана. А без 'среднего пассажа' торговая экспедиция теряет смысл. Может быть, не совсем: один раз сходить в Африку можно. У придворной знати черные лакеи и горничные в цене, сотню-другую пленников распродать с выгодой нетрудно. Но дальше-то что? Даже для занятий контрабандой надо иметь клочок вест-индской земли. Нам точно ни клочка не дадут: вон, на балтийские приобретения Европа какой волчьей стаей смотрит. Не дадут - и не надо. Может, и хорошо, что не дадут. Будь у России остров, годный под плантации - какой-нибудь сукин сын обязательно бы сообразил, что русские крестьяне дешевле негров и почти так же выносливы. Ну его в задницу, такое счастье.

Попробовать торговлю под чужим флагом? Навигационный акт допускает в колонии только корабли, построенные в Британии, принадлежащие британцам и управляемые командой, на три четверти или более составленной из британских подданных. Похожие правила действуют в России относительно таможенных льгот для русских судов. И в других странах есть подобные законы. Вполне возможно с целью их обхода построить корабли-близнецы, схожие до неотличимости, но с разной регистрацией. Сложнее подобрать команды. Нанять по паре английских мошенников на каждое судно труда не составит, однако матросов держать без берега нельзя: взбунтуются или от цинги перемрут. В первый же день в первом кабаке на Ямайке или Барбадосе все тайны наружу выйдут. Как сделать, чтобы половина команды могла сойти за своих и в России, и в английских колониях? Не вижу решения.

Система, вот что мне требовалось. Система выгодной торговли в южных морях. Чтобы цепочка товаров начиналась с железа или железных изделий. По времени плавания - примерно на полгода: в октябре выйти из Санкт-Петербурга, в конце апреля вернуться. Воистину, аппетит приходит во время еды: давно ли пределом мечтаний было впихнуть русский металл бристольским купцам! Теперь хотелось возить его в колонии самим. Насущный вопрос, чем занять на зиму торговую флотилию, с ростом оной обещал вырасти соразмерно, весьма угрожающим образом.

За неделю до Рождества я ускакал на завод - частью по делу, частью желая спрятаться от утомительных праздников. Не понимаю такого удовольствия: сивуху хлестать, каждый день до самого Крещения! Ну ладно бы один раз. Нет: с самого утра положено опохмеляться, а потом все по кругу! И так две недели. Причем водка самая дрянная, как представлю - от одного воображения мутить начинает. Уж лучше поработать.

А занятий я опять набрал выше сил человеческих, обольщаясь надеждой поручить оные специально подобранным и выученным людям, себе же оставить только стратегические решения. Увы, расчеты не оправдались. Постоянно требовалось мое вмешательство, да и оно не всегда приводило к успеху. Если сравнивать с войной - чаще всего изыскания выливались в форму затяжной, мучительной осады с неясной перспективой. Как в истории со сверлением пушек.

Машина, сделанная на стоурбриджском заводе Кроули по моему заказу, принципиально отличалась от устройства Жана Марица. Конструкция Марица была истинно французской: вращалось стоящее вертикально сверло, а пушка постепенно садилась на него, как искушенная в 'науке страсти нежной' любовница. В обработке металла не так, как в любви: дело идет лучше, когда инструмент неподвижен, а вращается заготовка. Отверстие получается намного ровнее. Однако, сумев превзойти страсбургского комиссара по аккуратности сверления, я наткнулся на препятствие, сделавшее все усилия бессмысленными: отливки, предоставленные артиллерийским ведомством, имели громадное количество раковин. Брюс распорядился, чтобы его подчиненные занялись устранением сих огрехов, но быстрых успехов ждать не приходилось. Опыты отложили до тех пор, пока наши литейщики сравняются в мастерстве с английскими, а еще лучше - фламандскими, у коих сами англичане в относительно недавнее время выучились.

Несовершенство литейного дела сказывалось и со стороны снарядов: чтобы уменьшить зазор в стволе, ядра и бомбы тоже надо изготовлять с высокой точностью. Погрешность в две-три линии считалась в то время вполне приемлемой. Для получения прибавки в меткости, оправдывающей затраты на сверление пушек, ее следовало уменьшить хотя бы вполовину. Секрет литья по способу Дарби разгадали довольно быстро: песок слегка смачивали известковым молоком, и после горячей сушки формы выходили из печи отменно твердыми. Но получить изделия, равные по достоинству английским, все равно не удавалось. Наконец, я заподозрил, что дело в особых качествах колбрукдельского чугуна и пожертвовал в переливку привезенную из Лондона посуду. Действительно! Этот металл казался в расплавленном виде более текучим, чем обыкновенный. Он лучше заполнял пустоты. Зависит сие от состава руды или же от использования кокса при выплавке? Требовались новые изыскания. Доменные печи имелись на Олонецких заводах - но кокс можно было получить только издалека и нескоро.

Зато в работе над огненной машиной я получил неожиданную помощь. Еще по осени в Петербург приехал лейпцигский профессор и горный советник Якоб Лейпольд, чтобы просить у царя денег на издание своего капитального труда "Theatrum machinarium". Будучи особенно любезно принят в Берг-и-мануфактур коллегии, Лейпольд не преминул поделиться сведениями о регламентах и привилегиях, принятых в Саксонии по части горного дела. У нас с ним нашлись общие знакомые: профессор поддерживал корреспонденцию с Гравезандом и Дезагюйе. К тому же он внимательно следил за всеми новшествами в механике и работал над собственной разновидностью парового насоса. Весьма забавная сцена последовала, когда я признался в том же самом грехе, описав модель, начатую постройкой в Англии и оставшуюся пока, за недосугом, в неоконченном виде. Ревнивый, как многие ученые люди, в вопросах приоритета, саксонец заподозрил, что кто-то похитил его идею и продал мне: настолько схожи были конструкции. Только очевидные свидетельства, что моя работа начата независимо, его успокоили.