Изольда Иванова - «Долина смерти». Трагедия 2-й ударной армии

• Название: «Долина смерти». Трагедия 2-й ударной армии
• Автор: Изольда Иванова
• Издательство: ООО «Издательство «Эксмо», ООО «Издательство «Яуза»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-35543-3

Эта трагедия была фактически предана забвению. Подлинные масштабы этой катастрофы замалчивались советскими историками. На эту погибшую армию пала тень предательства ее командарма.

Но, в отличие от генерала Власова, 2-я ударная армия исполнила свой долг сполна — отрезанные от главных сил, окруженные в районе деревни Мясной бор, обреченные дивизии три месяца держались в «котле», погибая, но не сдаваясь, связывая значительные силы противника, сражаясь с такой яростью, что немцы поставили на дороге к Мясному бору указатель с надписью «Здесь начинается ад» (дословно: «Hier beginnt der Arsch der Welt»), а поисковики прозвали это страшное место, где земля буквально устлана костями павших, «Долиной смерти».

Данная книга — уникальное собрание воспоминаний ветеранов 2-й ударной армии, тех немногих, кому повезло чудом вырваться из «котла», кто заглянул в ад и прошел «Долиной смерти», чтобы рассказать всю правду о трагедии Мясного бора.

---

В 5–6 м бухнуло несколько снарядов. Диким воем взвыли осколки, прорезая морозный воздух. Глухо вздрогнула промерзлая земля.

«Неужели ухлопает?» — мелькнула мысль у Сатанина. Сердце застучало, как мотор застрявшей в канаве полуторки. Он почувствовал, несмотря на сильный мороз, холодок между лопатками, пот застелил глаза. Подняв голову, увидел черные кусты разрывов и Муртазова, ползущего сзади и что-то кричащего ему, а что — он так и не понял из-за грохота взрывов.

Противный толовый запах затруднял дыхание. Наконец он услышал голос Муртазова: «Алеша, ползи правее, надо искать второй конец». А налет не прекращался. Сатанин рывком бросился к только что образовавшейся черной воронке и вкатился в нее. Подумал: «Надо переждать налет, как пить дать, ухлопает».

А снаряды бухали рядом. Визжали осколки с комьями земли, проносились над головой. Небо заволокло черным дымом.

— Надо идти, надо искать второй конец.

Пополз Сатанин вперед, забросив сползающий аппарат за спину. «Черт возьми, кровь… Все же задело». Только сейчас он почувствовал боль в левой руке. «Где же этот кончик?» Он метался то вправо, то влево, ища конец провода. Слышит обрадованный голос Муртазова:

— Алеша, ко мне! Я нашел конец.

Сатанин бросился к нему.

— Муса, я, кажется, ранен в руку…

Кровь просочилась через шинель. Муртазов отрезал кусок кабеля и сверху шинели закрутил проводом левую руку.

— Потерпи, «дома» забинтуем.

Подключил в линию аппарат. Есть связь с Поповым! Около 20 м провода было иссечено осколками. Муртазов сделал вставку, соединив концы запасным куском провода. Подключив аппарат, доложил на НП, что связь восстановлена.

Перебежками благополучно добрались обратно.

— Товарищ гвардии старший лейтенант, связь с Поповым восстановлена, — доложил мне Муртазов. — Сатанин ранен в руку.

— Молодцы, ребята, благодарю. Отдыхайте, а Сатанина — в санчасть.

Друзья с радостными лицами встречают и обнимают их.

— Муса, а тебе везет: ни пуля, ни снаряд тебя не берет, — шутит сержант Мензулов, его лучший друг.

— Немного пришлось понервничать: тяжелыми, гад, лупил, второй конец еле нашли.

04.25. Запросил обстановку с НП дивизионов и доложил командующему артиллерией дивизии.

7 марта 1942 г.

Морозный воздух, солнечно и сухо. Авиация противника хозяйничает на нашем участке. Сегодня исключительно сильный бой. После слабой артподготовки наша пехота пошла в атаку, но успеха нет. У нас нет танков и мало снарядов. Цепи атакующих прижимал к земле фланкирующий огонь пулеметов, минометов и артиллерии. В стрелковых ротах и батареях большой недостаток бойцов. Наши артбатареи бьют по отдельным огневым точкам и блиндажам. Фрицы, как черви, залезли в землю, и их приходится выкуривать снарядами. Наши артиллеристы, кажется, научились это делать неплохо. На НП прибыл начразведки неистовый старший лейтенант Шендрик. Он все время у стереотрубы и с телефонной трубкой: дает целеуказания командирам дивизионов на уничтожение огневых точек противника.

Прибыли из госпиталя наши обгоревшие: капитан Минченок, Каракунов, Лушин, Дьяченко и др. Лечились в Боровичах. По пути искали моих родителей в Окуловке, но они проживают в 20 км от нее — на ст. Боровенка.

Принят в кандидаты ВКП(б). Секретарь партбюро полка старший политрук Смирнов по телефону поздравил меня. Это воодушевляет еще лучше выполнять свои обязанности.

Радиосвязь работает плохо, командиры боятся ее, боятся, что немцы «засекут» и «накроют» артогнем. Чепуха это.

Послал домой 600 рублей. Мне зачем деньги? 1000 рублей внес на укрепление обороны.

19 марта 1942 г.

Долго не писал: не было возможности. Стало очень сыро. В блиндажах появилась вода. Валенки насквозь мокрые. Авиация противника проявляет активность. Бомбит Ольховку и другие участки наших позиций. По приказу командира полка вместе с рядовым Каминским прошли по всем наблюдательным пунктам командиров дивизионов с целью проверки связи в дивизионах. Кроме того, а это главное, надо было лично доказать некоторым командирам, что «радиобоязнь» вредна и беспочвенна. НП Раздорского расположен среди чахлых, перебитых осколками деревьев в 300 м от пехотных траншей. В присутствии начсвязи дивизиона лейтенанта Лютова хотел установить радиосвязь с командиром полка, но Раздорский категорически не разрешил этого делать.

При переходе на НП капитана Бориса Попова попали с Каминским под минометный налет. Спаслись в воронке.

Командир 3-го дивизиона капитан Куликов встретил радушно и радиосвязь приветствовал. У меня, говорит, радиосвязь с командирами батарей работает хорошо. Если пропадет телефонная связь, то веду огонь по радио. Яскевич старается (начальник связи дивизиона).

Анодных батарей нет. Некоторые радиостанции не работают. О результатах проверки доложил командиру полка.

23 марта 1942 г.

Был в штабе полка, где узнал, что враг перешел в наступление свежими силами, прорвал оборону соседней дивизии в 4 км западнее Мясного Бора и замкнул «коридор». Майор Резчиков приказал не говорить об этом бойцам. Кровопролитные бои не затихают ни днем, ни ночью. Наша дивизия перешла к обороне.

Начштаба отдал письменный приказ об обязательном применении радиосвязи в полку. Давно пора принять меры. С питанием плохо — 400 г хлеба в день.

24 марта 1942 г.

НП полка. Морозы заметно уменьшились. Серое хмурое утро и сырость. Командир редко выходит из своей землянки — болеет (что-то с печенью). Володя Раевский со своими разведчиками все время ведет наблюдение за передним краем противника.

— Эх, Паша, если бы нам побольше снарядов, мы бы давно взяли эти чертовы хутора, — с грустью произнес Володя.

Из штаба передали, что кольцо окружения в районе Мясного Бора прорвано и через узкий «коридор» под огнем противника началась доставка снарядов, продовольствия и фуража.

— Вот это радость, Паша, — просиял Володя. — Посильнее бы ударить по этим гадам. Я думаю, наше командование примет все меры для успеха прорыва обороны.

— Это было бы здорово: побыстрее освободить от блокады мой родной Ленинград.

А наши бойцы не унывают. Из их землянки доносится громкий разговор и смех. Удивляюсь, как они спокойно день за днем переносят этот холод, сырость блиндажа, невозможность обогреться, находясь все время в полусогнутом состоянии, а главное — нехватку еды. Эх, супчику бы сейчас горячего да хлеба побольше.

25 марта 1942 г.

Началась распутица. Противник ведет сильный огонь по участку нашего НП. Стреляют тяжелыми. Снаряды ложатся совсем близко от наших блиндажей и землянок. Наш блиндаж дрожит как подвешенная детская люлька. Только бы не прямое попадание.

— Володя, держи крепче свою трубу, — с насмешкой кричу я из темноты своего угла. А труба действительно закачалась, как маятник Фуко.

— Ты смотри за своей радиостанцией, — парировал Володя, — а то оставишь нас без связи.

Капитан Минченок назначен начальником штаба полка. Вот с таким начальником воевать можно: справедливый, спокойный, никогда не оскорбит.

Получил письмо от Гали. Пишет, что работы много: раненые поступают каждый день. Очень скучает. Чувство какой-то неясной тоски и легкой грусти охватило меня. Когда же мы встретимся?

1 апреля 1942 г.

Лес, Ольховка. Тает снег. Все землянки затопило. Я — оперативный дежурный по штабу. Сидим вдвоем с дежурным телефонистом Прокловым, пожилым солдатом, который годится мне в отцы. В землянке воды — почти по колено. Противник активен.

Полки сдерживают яростные контратаки фашистов. Каждый день поредевшим пехотным подразделениям приходится отражать по 3–4 контратаки.

Наши артбатареи стоят без снарядов. Дорога с тылом отрезана, ее размыло. Мы оказались в болоте. Снабжение — только по воздуху. Каждую ночь прилетают самолеты У-2, так называемые «кукурузники», сбрасывают боеприпасы, сухари, фураж для лошадей. Вот уже полгода наша 4-я гвардейская сд ведет бои по прорыву блокады Ленинграда.

Сегодня послушали по радио интересную речь т. Майского о необходимых факторах победы.

Написал письмо домой и Гале.

С питанием стало совсем плохо. Утром суп из крошек сухарей, вечером то же.

10 апреля 1942 г.

Прекрасный солнечный день. Построили шалаши, в них нары из тонких деревьев. Кругом болота. Нет ни одной дороги. Провожу занятия с радистами полка по правилам эксплуатации радиостанции, развертыванию антенн; изучаем «Наставления по радиослужбе Красной Армии».

От недоедания бойцы осунулись и похудели (240 г хлеба на день). Лушин проводит ремонт радиостанций, а их набралось много.

Брат Сергей пишет, что заканчивает военное танковое училище в г. Кунгуре на Урале, скоро — на фронт. Галя пишет часто. Вчера У-2 сбросили нам подарки от тружеников тыла. Спасибо им, не забывают нас, хотя мы знаем, что им тоже нелегко.