Эльза Вернер - Архистратиг Михаил

• Название: Архистратиг Михаил
• Автор: Эльза Вернер
• Издательство: Издательский дом «BBN»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-900116-13-1Х

Читателям, уже знакомым с произведениями Э. Вернер («Фея Альп», «Развеянные чары», «Эгоист» и др.), и тем, кому ее имя еще не известно, будет одинаково интересно прочесть предлагаемые два романа, которые без преувеличения можно назвать лучшими романами талантливой немецкой писательницы. В соответствии с законами жанра «дамского романа», их положительные герои — яркие личности, волевые люди, мужчины отважны и благородны, а женщинам сильный характер не мешает быть нежными и очаровательно-женственными. Отрицательные герои наделены не менее пылкими страстями, и жизнь приводит тех и других к яростному единоборству.

Романы, написанные, как все произведения Э. Вернер, очень увлекательны, насыщены событиями, и хотя главное их содержание — любовь и связанные с ней переживания героев, в первом из них — «Архистратиг Михаил» — есть детективная линия и даже действуют шпионы, а во втором — «Проклят и прощен» — плетет интриги жестокий и коварный священник. Но судьба покровительствует влюбленным и, вопреки всевозможным препятствиям, приводит их к счастью.

OCR — ОксанаЛьвова

Spellcheck — Вера

E. WERNER (Elisabeth Burstenbinder) // Sankt Michael (1887)

Эльза Вернер, «Архистратиг Михаил. Проклят и прощен»

Пер. с немецкого. — Харьков: Издательский дом «BBN», 1994, 576 с.

---

— Обещана? Кому? — резко спросил Михаил, оборачиваясь.

— Графу Раулю Штейнрюку, ее родственнику. В ее кругу браки обыкновенно заключаются по семейным соображениям, а этот брак решен много лет тому назад. Правда, обручения еще не было, потому что графиня никак не может примириться с мыслью о разлуке с дочкой, но теперь недалеко и до этого.

Отец Валентин был давнишним духовником графини и пользовался ее полным доверием. Отлично зная все семейные дела графини, он стал подробно рассказывать о предстоящем обручении и не обратил внимания на странную молчаливость своего собеседника. Михаил по-прежнему стоял, отвернувшись к окну и прижавшись лбом к стеклу, когда рассказ был уже окончен.

— У вас будет в доме очень много хлопот, ваше высокопреподобие, — сказал он наконец, — а мне не хотелось бы причинять беспокойство псаломщику. Потому лучше всего будет, если я отправлюсь в лесничество и пробуду там до завтра.

— Что это тебе вздумалось? — недовольно воскликнул отец Валентин. — Я понимаю твою сдержанность, которая является в глазах Ганса пороком, но она действительно заходит уже слишком далеко!

— Графиня не знает, что я здесь, и если вы промолчите...

— Так она узнает об этом от Катрины или псаломщика. У нас гость — редкость, и если люди станут рассказывать о тебе, то чем я объясню графине твое бегство?

— Бегство? — невольно вскрикнул молодой человек.

— Конечно! Как иначе объяснит она себе твое поведение: ведь она не знает о твоем отношении к семье!

— Вы правы! — сказал Михаил, переводя дух. — Это было бы бегством и трусостью. Я остаюсь!

— Да, разумными доводами тебя ни за что не уговоришь, — заметил отец Валентин с мимолетной улыбкой, — но стоит заговорить о бегстве, как в тебе пробуждается солдат... Однако я должен наведаться к Катрине, мне тоже кажется, что она совсем растерялась, и придется помочь ей!

Михаил остался один в комнате. Ведь он хотел уйти и остался лишь вынужденно... И все-таки его глаза, не отрываясь, смотрели на проезжую дорогу, которая извивалась по долине. Бегство! Его возмутило это слово, а между тем вот уже несколько недель он был в бегах, стремясь убежать от какой-то силы, перед которой не желал склониться и которая все же повсюду настигала его. Словно заключив союз с дьяволом, она каждый раз оказывалась вблизи от него в тот момент, когда он считал, что она далеко. Теперь приходилось опять встретиться с нею лицом к лицу, а Михаил знал, что значило это для него. Но когда он выпрямился во весь рост, мрачный, решительный, готовый к борьбе, то вовсе не был похож на того, кто должен быть побежден.

* У протестантов, как и у католиков, дается несколько имен при крещении: одно, которым ребенок нарекается, другое — в честь крестного отца или матери, третье — в честь кого-нибудь из почитаемых родственников, и т. д. Молодого графа Штейнрюка нарекли при крещении Михаилом, но в честь родственников матери прибавили имя Рауль, которым его и звали в семье. 

Глава 10

Гости прибыли в назначенное время — графиня в маленьком шарабанчике, тогда как Герта предпочла ехать верхом. Дам сопровождали горничная, сидевшая рядом с графиней, и верховой лакей. Графиня Гортензия собиралась приехать вместе с ними, но должна была отказаться от поездки из-за сильной слабости, последовавшей за нервным припадком.

После обеда отец Валентин повел молодых гостей на прогулку. Графиня, уставшая от дороги, осталась дома, а Михаилу пришлось принять участие в прогулке, потому что графиня Герта, привыкшая самодержавно распоряжаться окружающими, пожелала этого в тоне, не допускающем отказа.

Была половина сентября, но день выдался на редкость жаркий. Даже на этих высотах было душно и трудно дышать.

Долину с разбросанными по ней строениями Санкт-Михаэля заливал яркий солнечный свет; небо еще было чистым, но у отвесов гор уже беспокойно клубились туманы, а вокруг вершин, которые то затуманивались, то прояснялись, начинали собираться темные облака.

— Боюсь, как бы не разыгралась непогода, — сказал отец Валентин. — Ведь и денек-то выдался, что твое лето!

— Да, нам пришлось испытать это на себе во время поездки, — согласилась Герта. — Как вы думаете, не следует ли нам подумать об обратном пути?

— Нет! — объявил Михаил, внимательно осматривая горные вершины. — Если облака скопляются у Орлиной скалы, как теперь, они часами продолжают висеть там, пока наконец не польет дождь. К тому же ненастье обычно разражается над долинами, минуя огненный меч архистратига Михаила!

— Огненный меч архистратига Михаила? — вопросительно повторила Герта.

— Ну да! Разве вы не знаете старого народного поверья, повсеместно распространенного в горах?

— Нет, ведь я бываю здесь самое короткое время, и мне не приходится общаться с народом.

— Так вот, по этому поверью, молния — меч гневающегося архангела, сверкающий из-за туч, а грозы, зачастую творящие много бед в долинах, — его кара.

— Святой Михаил любит бурю и пламя! — улыбаясь, сказала Герта. — Я всегда очень горжусь, что именно небесный архистратиг, могущественный воинствующий ангел, является патроном нашего рода. Кстати, вас ведь тоже, как и моего дядю Штейнрюка, зовут Михаилом?

Отец Валентин кинул быстрый озабоченный взгляд на своего бывшего питомца, но лицо последнего осталось совершенно спокойным, когда он равнодушно ответил:

— Да, случайно мы — тезки.

— Скоро храмовой праздник, — сказала молодая графиня, обращаясь к священнику. — Вероятно, паломники стекаются к этому дню большими толпами, ваше высокопреподобие?

— Да, жители соседних деревень обыкновенно собираются к этому празднику, но настоящее храмовое торжество бывает у нас в мае. Тогда к нам прибывает все горное население, так что церковь и деревушка не могут вместить всех. Старое предание говорит, что в этот день архангел Михаил невидимо сходит с Орлиной скалы, чтобы взбороздить землю огненным мечом!

При этих словах священника все подошли к распятию, высившемуся среди зеленой долины и обращенному лицом к Орлиной скале. Куст шиповника обвил дерево креста и почти перерос его. Зеленые ветви окружали священное изображение живой рамкой, роскошный расцвет которой теперь уже давно кончился. Хотя теплые солнечные дни все-таки выгнали несколько бутонов, однако эти бледные дикие горные розы не были похожи на своих благоухающих, ярких сестер из долин. Нет, распустившись вчера, они завтра уже растеряют лепестки в порывах бури, и все же розовый просвет в темной зелени казался последней улыбкой окончившегося лета.

Молодой крестьянин робко подошел с обнаженной головой и обратился к священнику, которого искал перед тем в деревушке. Мать крестьянина тяжко занемогла и нуждается в пастырском утешении. Их домик совсем близко отсюда, и двухсот шагов не будет, и если его высокопреподобие зайдет хоть на минуточку, это очень обрадует больную.

— Мне придется пойти! — сказал священник. — Оставляю графиню под твоим покровительством, Михаил, и если она пожелает вернуться...

— Нет, отец Валентин, мы подождем вас здесь! — сказала Герта. — Вид на Орлиную скалу так хорош!

— Да я к тому же скоро вернусь, — сказал священник, ласково кивая головой молодым людям и уходя в сопровождении крестьянина.

Неожиданно оставшись наедине друг с другом, молодые люди смутились и не знали, о чем им говорить.

Санкт-Михаэль казался одинокой горной альпийской площадкой — так зарылся он в зеленые горы, теснившие его со всех сторон. Только один вид и открывался отсюда — на Орлиную скалу, но зато этот вид стоил всякого другого. Величественный горный кряж мрачно вздымался вверху, заслоняя собой все остальные горные вершины. Он и сам представлял собой целую цепь гор с темными хвойными лесами, разверзшимися пропастями и низвергающимися в пропасти горными ручьями, рокот которых доносился до молодых людей. Сама скала, оголенная и очень крутая, казалась недоступной для человеческой ноги; ее вершины поднимались на головокружительную высоту, а самая высокая из них, напоминавшая голову орла, была украшена ослепительно сверкавшей ледяными искрами короной из глетчера. В обе стороны от вершины шли два скалистых отрога, которые, словно крылья, приникали к Санкт-Михаэлю. Скала по праву носила свое название — она и в самом деле удивительно напоминала орла с распростертыми крыльями.

Молчание продлилось довольно долго. Наконец Герта нарушила его, спросив:

— Вот о этой-то вершины и сходит, по преданию, архангел?

— С первым утренним лучом! — досказал Михаил. — Из-за Орлиной скалы восходит солнце. Народ крепко держится за старые предания и ни за что не хочет расстаться с весенними празднествами и культом солнца. Ведь это — извечное божество света, которое милостиво или враждебно обращает свое лицо к народу, грозит громом и молнией и взрывает землю огненным мечом, вызывая вместе с весной пробуждение всей природы. Церкви пришлось уступить народу и облечь старое языческое предание в светлую броню архангела!