Кристофер Бейч - Круги жизней. Реинкарнация и паутина жизней

• Название: Круги жизней. Реинкарнация и паутина жизней
• Автор: Кристофер Бейч
• Издательство: София
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2003
• ISBN: 5-9550-0016-Х

Эта книга — одна из лучших книг в мире на тему кармы и реинкарнации. Автор, серьезный ученый, просто и убедительно раскрывает разные стороны этих вопросов, сопровождая их тщательно проверенными примерами.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся этой темой.

---

Во-первых, используя в терапии прошлой жизни разнообразные техники, мы раскрываем и восстанавливаем события, которые шаг за шагом приводили к их настоящему положению, определяем причинно-следственные связи, действующие на протяжении их жизней. Можно не получить таких результатов с каждым индивидуумом, но достаточно большое количество людей, подтвердивших правомочность подобного утверждения, позволяет нам заключить, что в этой малой группе человеческое страдание оказывается исполненным смысла, в нем есть логика. Но можем ли мы, взяв за эталон эту малую группу, перенести такой вывод на все человечество? (Конечно, речь идет не о нескольких случаях, рассказанных здесь, но о сотнях случаях, которые они собой представляют.) Должны ли мы предполагать, что законы причин и следствий справедливы не только для данной группы, но для всех человеческих существ? Если у нас есть основания верить, что некоторые люди живут внутри наполненной смыслом событийной материи, можно ли проектировать эти результаты на человечество в целом и делать вывод, что все люди, как бы ни были огромны их коллективные страдания, находятся в рамках той же самой материи?

Несмотря на загадку, которую представляет собой массовое страдание, я считаю разумным свести все к общему знаменателю и предположить, что при нем действуют те же логические законы, что и при страдании отдельных личностей. Ведь обнаружив, что природа в одном конце сада, где мы копаем, ведет себя определенным образом, разве не резонно ожидать, что она точно так же будет вести себя в другом конце сада, где мы еще не копали? Когда оказывается, что в загадку Человеческого страдания можно проникнуть, исследуя Историю данного человека, и этот процесс повторяется с разными людьми, но с одинаково благотворными результатами и целительным эффектом, вполне разумно предположить, что такие же результаты в принципе можно получить в любой ситуации для любого человеческого существа. Следовательно, не будет ничего неразумного, взяв за основу несколько результатов наших исследований, предположить, что все человеческое страдание, даже массовое, полно значения и смысла. Если кармическая причинность действительно природна, она, подобно всем законам физической природы, может рассматриваться как универсально связывающий закон. Наша уверенность в таком обобщении отражает степень уверенности в том, что мы действительно признаем законы причины и следствия, проявляющиеся в малом образце.

И все же, если случайность играет роль в земном опыте, нам следует определить ее место в нем. Если случайность — часть системы, перед нами две точки зрения. Первая: случай не может так повлиять на события человеческой жизни, чтобы привести к сильному страданию. Это опция “ограниченной случайности”. Она позволяет случайности войти в систему, но ограничивает ее незначительными событиями, которые могут потревожить нас, но не связаны с основными жизненными вызовами. Серьезные же страдания, включая массовые, будут жестко управляться кармической необходимостью.

Вторая: случайность может сыграть роль в сильном страдании, на первоначальный смысл жизни будет сохранен благодаря быстро предоставленной помощи. Настоящее бремя случайностей заключается в том, что они проявляют безжалостное неуважение к нашим стараниям и чаяниям. Они указывают нам, что пот и слезы в глобальной системе вещей не важны и мы не должны рассчитывать на многое. И все же если случай — часть системы, которая заботливо и благожелательно включает все наши достижения в наше же эволюционное развитие, охраняет наше сознание, даже когда тело умирает, тогда случайность страхуется заботой, ее жало лишено яда, она представляется просто одним из рискованных моментов, которым мы подвергаемся, участвуя в ускоренном обучении, называемом человеческим опытом.

Из двух этих точек зрения я склоняюсь ко второй. Первая представляется мне слишком подавляющей и произвольной. Вторая же проверяет наше доверие. Человеческие страдания окружают нас ежедневно, они всегда на виду. Забота же находится за пределами системы, направляющей эти страдания для ускорения нашей эволюции, и ее трудно увидеть. Почему же мы должны думать, что она там есть? Почему должны верить, что жизнь сочетает причину и случайность таким образом, что этот союз соблюдает главные наши интересы и способствует их продвижению? Даже если предположить, что реинкарнация — факт жизни, почему мы должны заключить, что капризная случайность не может привести нашу жизнь к краху, пусть и в рамках реинкарнационной Вселенной? Эти вопросы приводят именно ко второй точке зрения.

Она основана на переживаниях сугубо личных и, следовательно, частных, но проявляющихся в разных контекстах и часто повторяющихся. Например, пациенты доктора Уайттона в метасознании иногда глубоко переживали бессмысленность потока жизни, которая удивляла их и направляла взгляд за пределы личного горизонта. Один из них отмечал:

“Мне было позволено кинуть беглый взгляд на такие уровни сознания, которые находились далеко за пределами всего, что я мог бы облечь в слова. Меня заставили почувствовать, что все, совершаемое нами, на высочайшем уровне полно смысла и значения. Наши страдания не случайны, они часть вечного плана, более сложного и захватывающего, чем мы можем себе вообразить” (с. 98).

Те, кто близко подошел к смерти, но был возвращен при помощи передовых технологий, рассказывают о похожих переживаниях, касающихся жизненной цели и доверия к жизни. Интересными эти эпизоды делает их непреднамеренность, то есть пережившие их люди никак не подготавливали свой опыт, а доверились ему перед лицом смерти. Одно из таких переживаний описано в книге Кеннет Ринг “Направляясь к Омеге”:

“Возле меня было некое Существо, я чувствовала его величественное присутствие. Я не видела его очертаний, различая лишь свет, заливающий все вокруг. Я разговаривала с голосом, звучащим так нежно, что трудно передать словами… По мере того как это любящее и могучее Существо говорило со мной, я постигала безбрежный смысл, лежащий далеко за пределами моей возможности объяснить это ощущение. Я узнала жизнь и смерть, и мгновенно исчез тот страх, который я испытывала…

Время, когда я ощущала это Присутствие, показалось мне вечностью. Светящееся Существо, чистое, сильное, всеобъемлющее, не имело формы, от него на меня и в мой мозг хлынули огромные волны осознания.

Приняв это откровение, я поняла, что действительно не имеет никакого значения, живые мы или мертвые. Это была конечная истина и полное осознание.

Казалось, все Истины открылись мне. Волны идей, более высоких и чистых, чем я могла когда-либо постичь, нахлынули на меня. Мысли, ясные и четкие, без всяких усилий появлялись во всей своей полноте. Хотя они возникали не в логической последовательности, но величественное Присутствие помогло мне целиком осознать их. Я поняла, что жизнь — это сознание. Мы будем много раз входить в жизни и покидать их, но сознание, закрепленное за нашей личностью, будет жить вечно. Я знала теперь, что моя жизнь не зависит от меня, у нее собственная цель, что ход ее будет продолжаться, равно как буду продолжаться и я. Новая ясность вошла в мое существо.

Когда это произошло, на меня нахлынула еще одна волна сильных чувств, я словно купалась в сиянии, окружающем величественное Существо, этот свет проникал в каждую клеточку моего тела. Впитав в себя эту энергию, я ощутила то, что могу описать как блаженство. Слово, конечно, не в состоянии выразить то, что я чувствовала, а чувствовала я энергию, волнение, ве-личественность, открытость, экстаз, одним словом — Блаженство. Оно кружилось вокруг меня, входило в мою грудь, проходило через меня, и это несказанно долгое время я была погружена в любовь и осознание” (с. 74–75).

Хотя переживания этой женщины не имеют прямого отношения к проблеме человеческого страдания, уверен, она согласилась бы со словами пациента доктора Уайттона, все человеческое страдание — часть плана, “более сложного и захватывающего, чем мы можем себе вообразить”. Если бы ее спросили, можем ли мы доверять жизни, принимая во внимание все те ужасные вещи, которые происходят с людьми на Земле, она ответила бы “да”. И сделала бы это не потому, что нашла ответ на загадку всех человеческих страданий, а потому, что у нее был тесный контакт с некой сутью, лежащей в основе жизненного процесса, и при этом она ощутила лишь любовь, ясность и мудрость, исходящие от нее[96].

Когда мы проходим через мощное переживание такого рода или переживание скоординированности событий нашей жизни, охватывающей века, подобный опыт несет в себе смысловую нагрузку, равную многим рациональным аргументам, если не превышающую их. Философы скажут, что получить философское измерение из переживания — сложная задача, и это действительно так. И все же настоящее переживание размещения чьей-то индивидуальной жизни в более широкой сети жизни может привести к убеждению, что вся Вселенная пропитана смыслом, даже те ее части, которые недоступны нашему зрению. Разве может быть одна часть нашего существования наполнена смыслом, а другая совершенно лишена его? Такая несообразность кажется, по крайней мере, непонятной, если не сказать больше.