Георг Гегель - Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика

• Название: Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика
• Автор: Георг Гегель
• Жанр: Философия
• Год: 1929

Собрание сочинений в 14 томах. Издательство социально-экономической литературы (Соцэкгиз)

Год: 1929-1959

---

придается логике, и точку зрения, с которой она здесь трактуется.

Примечание. В моей «Феноменологии духа», которая поэтому была

обозначена при своем издании как первая часть системы науки, был

принят следующй порядок изложения. Мы начали с первого

простейшего явления духа, с непосредственного сознания, и развивали

его диалектику до точки зрения философской науки, необходимость

которой доказывается этим движением. Но при выполнении этой

задачи мы не могли остановиться лишь на формальном элементе

простого сознания, ибо ступень философской науки есть вместе с тем

наиболее содержательная и наиболее конкретная внутри себя;

вытекая из предшествующих ступеней как результат, она имела

своей предпосылкой также и конкретные образы сознания,

например, мораль, нравственность, искусство, религию. В это

развитие содержания, кажущееся на первый взгляд ограниченным

лишь формальной стороной, входит также развитие содержания

предметов особых частей философской науки. Это развитие должно, так

сказать, происходить за спиною сознания, поскольку содержание

относится к последнему, как нечто от него не зависимое (как

существующее в себе). Изложение становится, благодаря этому,

запутанным, то, что должно быть предметом конкретных частей, излагается

64

отчасти уже во введении. Рассмотрение, которое мы здесь

предпринимаем, имеет еще большее неудобство, ибо оно может быть

лишь историческим и рассудочным; оно должно, однако,

преимущественно помочь нам уразуметь, что вопросы о природе познания, о

вере и т. д., которые мы ставим себе в представлении, и которые мы

считаем совершенно конкретными, на самом деле сводятся к простым

определениям мысли и лишь в логике находят свое истинное

разрешение.

А.

Первое отношение мысли к объективности.

§ 26.

Первым отношением мысли к объективности является наивный

образ мышления, который, не сознавая еще противоположности

мышления внутри себя самому себе, содержит веру, что посредством

размышления познается истина, что оно обнаруживает перед сознанием то, что

объекты суть поистине. Питая такую веру, мышление приступает

прямо к предметам, воспроизводит содержание ощущений и созерцаний,

делая его содержанием мысли, и удовлетворяется этим содержанием,

видя в нем истину. Все начальные ступени философии, все науки и даже

повседневная деятельность и движение сознания живут в этой вере.

§ 27.

Благодаря тому, что это мышление не обладает сознанием

существующей в нем противоположности, оно может быть по своему

содержанию как подлинным спекулятивным философствованием, так

и учением, не выходящим за пределы конечных определений мысли,

т. е. за пределы еще не разрешенной противоположности. Здесь,

во введении, нас может интересовать лишь рассмотрение этого

отношения мышления со стороны его ограниченности, и потому мы должны

рассмотреть сначала философствование последнего рода. Таким

философским учением в его наиболее определенной и ближайшей к нам,

по времени, форме была прежняя метафизика, — та метафизика,

которая существовала у нас до кантовской философии. Эта метафизика

представляет собою, однако, нечто минувшее лишь с точки зрения

истории философии, сама же по себе она, вообще говоря, всегда и

повсюду существует, ибо она является чисто рассудочным воззрением

ПЕРВОЕ ОТНОШЕНИЕ МЫСЛИ К ОБЪЕКТИВНОСТИ

65

на предметы, постигаемые только разумом. Более подробное

рассмотрение ее приемов и ее основного содержания представляет собою

поэтому для нас насущный интерес.

§ 28.

Прежняя метафизика рассматривала определения мысли как

основные определения вещей. Эта предпосылка, согласно которой, мысля

существующее, мы познаем его в себе, ставит ее выше позднейшей

критической философии. Но 1) эти определения брались ею в их

абстрактности, брались ею как сами по себе значимые и способные быть

предикатами истинного. Эта метафизика полагала вообще, что можно

достигнуть познания абсолютного путем приписывания ему предикатов, и

не исследовала определений рассудка ни со стороны характерного

для них содержания и ценности, ни со стороны их формы,

заключающейся в том, что абсолютное определяется посредством

приписывания предикатов.

Примечание. Такими предикатами являются, например, наличное

бытие, как, например, в суждении: бог обладает наличным бытием, —

конечность или бесконечность в вопросе—конечен или бесконечен мир;

простой, сложный в суждении: душа проста, затем вещь едина, она есть

целое и т. д. — Эта метафизика не исследовала ни вопроса о том,

представляют ли собою такие предикаты, взятые сами по себе, нечто

истинное, ни вопроса о том, может ли форма суждения быть формой истины.

Прибавление. Предпосылка старой метафизики была тожественна

с предпосылкой наивной веры вообще, согласно которой

мышление постигает вещи, как они существуют сами по себе, и вещи

суть то, что они поистине суть, лишь в качестве мыслимых. Душа

человека и природа являются вечно изменяющимся Протеем, и очень

легко напрашивается мысль, что вещи в себе не таковы, какими они

нам непосредственно представляются. — Излагаемая нами здесь

точка зрения старой метафизики противоположна той точке зрения,

к которой пришла критическая философия. Можно с правом сказать,

что, согласно выводу, к которому пришла последняя, человек должен

был бы питаться лишь выжимками и мякиной.

Что касается в частности метода рассуждения этой прежней

метафизики, то мы должны заметить, что она не выходила за пределы

лишь рассудочного мышления. Она брала непосредственно

абстрактные определения мысли и считала, что они представляют собою пре-

Логикп. 5

66

дикаты истинного. Когда мы говорим о мышлении, мы должны

различать между конечным, лишь рассудочным мышлением и бесконечным,

разумным мышлением. Определения мысли, которые мы

непосредственно преднаходим изолированными, суть конечные определения.

Истинное же есть в самом себе бесконечное, которого нельзя выразить и

осознать посредством конечного. Выражение «бесконечное мышление»

может казаться странным, если придерживаться представления

новейшего времени, будто мышление всегда ограничено. На самом деле,

однако, мышление по самому своему существу бесконечно внутри себя.

Конечным называется, выражаясь формально, то, что имеет конец,

то, что есть, но перестает быть там, где оно соприкасается со своим

иным и, следовательно, ограничено последним. Конечное, таким

образом, состоит в соотношении со своим иным, которое является

его отрицанием и представляет собою его границу. Но мышление

находится у самого себя, соотносится с самим собой и имеет своим

предметом само себя. Делая мысль своим предметом, я нахожусь у самого

себя. «Я», мышление, согласно этому, бесконечно, потому что оно в

мышлении соотносится с предметом, который есть оно само. Предмет

вообще есть нечто иное, нечто отрицательное по отношению ко мне.

Но если мышление мыслит само себя, то оно имеет предмет, который

вместе с тем не есть предмет, т. е. имеет снятый, идеализированный

предмет; мышление как таковое в своей чистоте не имеет,

следовательно, предела внутри себя. Конечным мышление является лишь

постольку, поскольку оно останавливается на ограниченных определениях,

которые признаются им чем–то последним. Напротив, бесконечное или

спекулятивное мышление точно так же определяет, но, определяя,

ограничивая, оно снова снимает этот недостаток. Не следует, подобно

обычному представлению, понимать бесконечность как абстрактное

выхождение за всякий, вновь ставимый предел, а следует понимать

его просто, так, как мы разъяснили выше.

Мышление прежней метафизики было конечным мышлением,ибо она

двигалась в таких определениях мысли, предел которых признавался

ею чем–то незыблемым, не могущим, в свою очередь, подвергнуться

отрицанию. Так, например, задавали вопрос: обладает ли бог

наличным бытием? И наличное бытие рассматривалось при этом как нечто

чисто положительное, как нечто последнее и превосходное. Но мы

позднее увидим, что наличное бытие отнюдь не есть нечто лишь