Борис Тараканов - Колесо в заброшенном парке

• Название: Колесо в заброшенном парке
• Автор: Борис Тараканов
• Жанр: Детективная фантастика

Венеция, XVIII век. Город полон слухов, что известный композитор Антонио Виральдини (1705–1741) зашифровал в своей опере-оратории «Ликующая Руфь» формулу вечной молодости. Адепты древнего культа «Двенадцать Голов» пытаются завладеть этой заманчивой тайной.

Борьба за Сокровенное Знание доходит до наших дней. Последователи культа охотятся за московским мальчишкой — согласно древнему пророчеству, именно он способен разгадать Тайну Виральдини. К счастью, на помощь приходят два историка — совершенно далекие от музыки люди.

В этой захватывающей детективно-фантастической истории сплетены воедино разные века, страны, судьбы, таинственные события и человеческие взаимоотношения. А мальчишке и его взрослым друзьям помогает… сам Антонио Виральдини.

Для широкого круга читателей.

---

— Что, Буркасов, опять записка от мамочки? — кричало искаженное каменное лицо физкультурницы Риммы Сергеевны.

— Мальчики, я глухая! — заламывая руки, стонала высеченная из камня старуха.

— Ой, смотрите, Бурдючок блюет! — радостно гримасничал каменный Женька Ивашкин.

Из далекого полумрака к Бурику тянулась худая рука.

«Все всегда происходит вовремя», — возник откуда-то голос Добрыни.

— Михеич я… — хмурилось серое изваяние с лицом Джузеппе.

Бурик вдруг ясно понял, что умирает. Не было сил ни вцепиться в руку помощи, ни оторвать от груди руку друга, вытягивавшую жизнь. Широко раскрыв глаза, Бурик закричал. Крик его потряс древние своды и долгим эхом отозвался в неведомых закоулках. Где-то громко хлюпнула застоявшаяся вода.

В Главной лаборатории с омерзительным звуком треснул стеклянный резервуар с почерневшим черепом. Через мгновение резкий сигнал тревоги потряс Контур.

Магистр сжал кулаки и что есть силы ударил по черной поверхности стола.

— Apocalipsum!! — в мистическом ужасе прохрипел он. — Этот маленький bastardo сделал это!

Он встал и начал нервно прохаживаться по кабинету. Члены Высокого Совета давно удалились. «Дебаты окончены», — уходя, гнусаво сказал молодой адепт с перебитым носом.

— Как он узнал? Он не должен был это узнать! Кто-то сказал ему? Не-ет… — Магистр помотал головой. — Кроме меня, никто из живущих не знает, как передать другому Тайную Сущность! Что-то подсказало ему. Но что?!

Сигнал тревоги изменил тональность, стремясь перейти в ультразвук. Магистр замер на месте. Он как никто другой знал, что это может означать только одно — прорыв Генеральной Блокады.

В следующее мгновение центр «Чизанелли» превратился в растревоженный улей. Сотрудники метались по всем помещениям, пытаясь обнаружить беглецов — многих все еще не покидала призрачная надежда, что они просто где-то спрятались. Ведь незаметно покинуть территорию Контура решительно невозможно! Завыла сирена.

— Apocalipsum! — бесполезно рычал в микрофон Магистр, — Apocalipsum!!!..

У пультов толклись инженеры, тщетно пытаясь изменить настройки агонизирующей Генеральной Блокады. На полную мощность работали сканеры, пытаясь обнаружить излучение Койво и запеленговать Бурика, — пустые экраны были ответом.

Дверь в кабинет Магистра отворилась без стука. Еще час назад это казалось невозможным — подобное нарушение субординации в стенах Центра «Чизанелли» было чревато множеством неприятностей. Тем более что на пороге стоял не самый старший представитель технической службы. Она располагалась на нижних уровнях Контура и ее сотрудники редко попадали сюда, в административную часть.

— Магистр, простите, что я беспокою вас…

— Кто ты? — устало бросил хозяин кабинета.

Вошедший удивленно мигнул.

— Меня зовут Карло. Карло Менегелло. Я слежу за состоянием водных и гидравлических систем…

— Что ты хочешь, Карло Менегелло?

— Я хочу… Я хочу сказать, что-то случилось со шлюзами.

— Какими шлюзами? — Магистр был бледен и смотрел мимо собеседника. Тот, похоже, начинал терять терпение.

— Основными! С шестью шлюзами, которые отделяют наш центр от Водопровода Медичи. Я решил доложить непосредственно вам — мое руководство пока не в курсе…

— Ты хочешь сказать… — Магистр перевел дыхание. — Ты хочешь сказать, что воды Медичи могут проникнуть в Контур?

Менегелло ответил не сразу.

— Дело в том, что…

— Говори как есть! — заорал Магистр.

Менегелло вздрогнул.

— Они уже проникают. Что-то случилось — резко возросло давление на шлюзы со стороны водопровода. Такого никогда не случалось. Там столетия не было столько воды.

— А ты знаешь, чем это нам всем грозит? — Магистр вдруг заговорил спокойно и умиротворенно.

— Нет… — растерялся Менегелло.

— Это грозит сущим пустяком. Воды Медичи больше не сдерживаются Генеральной Блокадой. Шлюзы вскоре прорвутся, и вода затопит нас, словно пауков в банке.

— Но… Вы ведь понимаете, что этого нельзя допустить… Надо… надо срочно эвакуировать людей. — Подбородок его задрожал. — Вы должны сделать объявление!

Пухлое лицо Магистра пересекла сладковатая улыбка.

— Ты, инженеришка, потерял чувство реальности, — не сказал, а пропел он. — Или ты забыл, где работаешь и кому служишь? Так я напомню тебе это прямо сейчас.

— Вы… не посмеете… — Менегелло затрясся всем телом. — Вы не имеете права…

Далекий грохот заставил обоих вздрогнуть.

Добрыня отскочил от шевелящейся под ногами омерзительной жижи, достал из кармана мятый-перемятый платок, когда-то положенный туда мамой, и вытер губы. Он не мог понять, где находится, сколько прошел и куда идти дальше. Странное оцепенение навалилось на него, лишая желания куда-либо двигаться. Добрыня погасил фонарик — батарейки были на исходе. Да и понадобятся ли теперь батарейки? Со всех сторон сразу навалилась плотная, какая-то фотографическая темнота. Казалось, ее можно было потрогать руками и даже попробовать на вкус. Перед глазами забегали цветные круги. Постепенно они слились в одну желтую точку, которая заколыхалась где-то вдалеке робким огоньком. Добрыня стал вглядываться в огонек и вдруг понял, что это никакие не круги, а старинного вида фонарь, похожий на керосиновый — в большой стеклянной колбе колыхался хрупкий язычок желтого пламени. Глаза Добрыни расширились. Неверное пламя размыто освещало странную фигуру в длинном грязном балахоне. Лицо было прикрыто капюшоном. «Хозяин!» — пронеслось в голове. Сразу вспомнился рассказ Джузеппе.

— Шиш тебе! — крикнул Добрыня, испытывая огромное удовольствие от своей внезапной смелости.

Он включил фонарик и пошел в другую сторону. И даже не слишком удивился, когда увидел впереди ту же неясную фигуру с допотопным фонарем. Добрыня остановился и постарался успокоить дыхание. Странно, прежнего ужаса он не чувствовал. Даже страха не было. А что было? Добрыня прислушался к себе. Была усталость. И огромное желание увидеть Бурика и Антонио… Который теперь наверняка их с Буриком разлучит…

Эти думы подхлестнули Добрыню. Он быстрым шагом направился прямо на свет фонаря. Когда до странной фигуры оставалось несколько метров, Добрыня остановился и крикнул в теряющееся под капюшоном лицо:

— Тебе, сволочь в балахоне, делать больше нечего, как меня тут запутывать? — он всхлипнул. — А еще Хозяин!

Этот выкрик, очевидно, забрал последние силы — Добрыня присел на корточки, согнулся и заревел. Совсем как несколько лет назад, когда… Нет, не хочется вспоминать — и так тошно. Худое добрынино тело буквально выворачивалось на изнанку от душивших его слез — почему-то именно сейчас он осознавал себя маленьким и беззащитным.

Внезапно он почувствовал, как худая рука легла на голову. Добрыня сердито отшатнулся.

— Тебя НЕТ! Я никуда за тобой не пойду!

— Значит, так и будешь здесь сидеть? — раздался откуда-то сверху негромкий хрипловатый баритон.

Добрыня поднял глаза. Перед ним стоял высокий худой человек в грязном рваном балахоне — видно, что очень старом. В руках он держал древний фонарь с фитилем. Лица невозможно было разглядеть — его покрывала черная тень от глубокого капюшона. Эта тень притягивала, словно магнитом, и не отпускала взгляд.

— А вы что… по-русски знаете?

— Я знаю много языков. Но мне редко приходится разговаривать.

Добрыня всхлипнул последний раз, неловко поднялся.

— Вы Хозяин?

— Нет, — ответил незнакомец. — Я — Изгнанник. Я проклят так давно, что сам уже потерял счет времени.

— И что вы тут делаете?

— Храню Тайну Покоя.

— Нашли место…

— Я его не выбирал.

Добрыня подумал немного и спросил:

— А зачем вы хотели меня запутать?

— Почему ты так решил?

Добрыня смутился.

— Я вообще-то не знаю… Так говорят. Вроде того, что Хозяин может завести… и бросить.

Через тень от капюшона невозможно было понять — улыбается собеседник или нет.

— Только мне и дела, чтобы заманить куда-то чужеземного ребенка и бросить.

— Я не ребенок…

— Я всего лишь хотел показать тебе выход, но ты сам все испортил. Как и те, другие.

Добрыня вздохнул.

— Сам не знаю, как я заблудился.

— Ты не заблудился. Ты попал в то место, где Пространство Пизанского подгорья не может договориться со Временем. И то, и другое искривляется, а заодно стремится вытеснить любого незваного гостя.

Добрыня переступил ногами. Под ними хлюпнула слизь.

— Что это за гадость? — спросил Добрыня, поморщившись. — Еще и шевелится…

— Это Жидкое Время.

Добрыню передернуло. На дне желудка зашевелился новый спазм.