Борис Тараканов - Колесо в заброшенном парке

• Название: Колесо в заброшенном парке
• Автор: Борис Тараканов
• Жанр: Детективная фантастика

Венеция, XVIII век. Город полон слухов, что известный композитор Антонио Виральдини (1705–1741) зашифровал в своей опере-оратории «Ликующая Руфь» формулу вечной молодости. Адепты древнего культа «Двенадцать Голов» пытаются завладеть этой заманчивой тайной.

Борьба за Сокровенное Знание доходит до наших дней. Последователи культа охотятся за московским мальчишкой — согласно древнему пророчеству, именно он способен разгадать Тайну Виральдини. К счастью, на помощь приходят два историка — совершенно далекие от музыки люди.

В этой захватывающей детективно-фантастической истории сплетены воедино разные века, страны, судьбы, таинственные события и человеческие взаимоотношения. А мальчишке и его взрослым друзьям помогает… сам Антонио Виральдини.

Для широкого круга читателей.

---

— Знаю, конечно! Я читал много античных мифов — на них очень удобно писать музыку…

— А-а, понятно. Кому что… — последнее было добавлено по-русски, поэтому не вызвало у Антонио лишних вопросов.

Добрыне не везло. То и дело под ногами попадались острые камни — они неприятно давили на ступни даже через любимые «боевые» кроссовки. Батарейки в фонарике заметно подсели, и полоса света впереди была уже не такой яркой, как хотелось бы. Отыскав под ногами обломок древнего кирпича, Добрыня старался по возможности отмечать свой путь, выводя по неровным шершавым стенам крестики, нолики, «здесь был Добрыня», «Magister FUCK!» и указывающие направление стрелки с кривыми подписями «Туда!».

«Конечно, — ворчливо думал Добрыня, — у него теперь новый друг. Не то что я… Итальянец, музыкант, весь такой из себя культурный… Аж противно».

Коридор, по которому он двигался, напоминал огромную трубу, когда-то обложенную кирпичной кладкой изнутри. Столетия назад могучий поток наполнял ее, но сейчас в складках камней, устилающих пол, не было даже ручейка. Вспомнив о воде, Добрыня понял, что давно не прикладывался к пластиковой бутылке с минералкой, заботливо положенной Джузеппе в каждый рюкзачок. Сделав несколько глотков, Добрыня завинтил пробку и пошел дальше, напевая старинную песенку про «Ничего на свете лучше нету…»

За очередным поворотом Добрыня остановился. Куда идти дальше? Коридор впереди неожиданно раздвоился. Из левого ответвления тянуло теплым воздухом, и Добрыня здраво рассудил, что туда соваться не стоит — еще неизвестно, отчего там так тепло. Начертив на стене, разделяющей входы в тоннели, жирный крест и подрисовав под ним стрелку, он пошел в правый тоннель, предварительно туда посветив.

Мысли в голове продолжали роиться вокруг одной идеи, что вот уже несколько дней не давала Добрыне покоя. «Теперь они только по-итальянски трепаться будут, — думал он. — А я и не пойму ни фига. Нет, Бурик, конечно, переведет, но что это за общение такое? Через переводчика… Этого Антонио, конечно, жалко — оказаться в чужом времени, ничего не помнить, без мамы, без друзей… Стоп! — Добрыня действительно остановился от этой своей мысли. — Почему это без друзей? А Бурик? А я?». Добрыня посветил под ноги и направился вперед. «Может, я не прав, что так думаю? И Бурик не бросит меня ради Антонио?» Как же хотелось оказаться неправым!

Бурик встал и прошелся туда-сюда, разминая затекшие ноги. Антонио указал на полукруглую нишу в стене. За ней угадывалось обширное пространство.

— Давай посмотрим, что там? Чего так сидеть…

— Да ну, чего там может быть…

— Не знаю. Вдруг выход? Или просто что-нибудь интересное.

Бурик отряхнул штаны.

— Ну, пойдем, посмотрим, если тебе хочется.

Вход в нишу был выложен неровным серым кирпичом. Антонио посветил туда фонариком, но ничего разглядеть не удалось.

— Войдем? — спросил он.

— Конечно, — ответил Бурик.

Бурик и Антонио попали в небольшое сводчатое помещение. Оно было значительно шире, чем проход, по которому они шли. Бурик посветил по сторонам и замер, чуть не выронив фонарик. У правой стены грудой лежали человеческие кости. Антонио слабо вскрикнул и спиной прижался к Бурику, который сам дрожал от страха, как осиновый лист.

— Н-н-не б-б-бойся, — выдавил Бурик. — Это ведь только к-кости. Они это… ничего плохого нам не с-сделают… Я вот… совсем не б-боюсь.

Врал Бурик. Было ему страшно и неприятно. К горлу подкатил ком тошноты, спина взмокла, но Бурик, как ни старался, не мог оторвать взгляда от груды человеческих останков у стены. Чьи они? Почему лежат здесь? Создавалось впечатление, что кто-то специально собрал их вместе. В свете фонарей по стенам плясали причудливые тени. В их согласованном движении казалось, будто два черепа, лежащие поверх груды костей, подмигивают и улыбаются. В стену, в метре над страшной находкой, был вбит большой старинный кинжал. Но подойти и рассмотреть его не хватило духу. В эту же стену кое-где были ввинчены толстые кованые цепи с кольцами. Из-за толстенного слоя пыли и ржавчины цепи и кольца казались бархатными. Пыль почему-то была темно-оранжевого цвета. В некоторых местах она неровным слоем покрывала пол, стены и свод. При малейшем движении облако пыли поднималось в воздух, попадало в глаза и нос, затрудняло дыхание.

— Где же Добрыня? — жалобно спросил Антонио, тоненько чихнув. — Ведь не мог же он бросить нас…

— Ты что! — Бурик почти обиделся. — Добрыня не такой! Он… он…

— Нет, я не это хотел сказать… — Антонио с досадой топнул ногой, подняв густое облако пыли.

Оба мальчишки громко закашляли и кинулись вон из странного помещения.

— Поразительно… — говорил брат Прицци, отряхиваясь. — Как в наши ряды мог затесаться предатель? Уму не постижимо… Может, вы объясните, любезный Магистр?

Но Магистру не пришлось ничего объяснять. Мигнули мониторы, а из динамиков донеслось:

— Обнаружено излучение Койво! Третье кольцо зоны отчуждения.

Члены Высокого Совета заняли свои места за столом. Магистр вновь принял независимый вид.

— Видите, я не ошибся, когда сказал, что мы их непременно обнаружим.

— Мне странно, что вы не обнаружили их раньше, — промолвил брат Мауро.

Двое молодых жрецов не проронили ни звука, но было видно — ничто из сказанного не остается без их внимания.

— Я думаю, это объясняется просто, — ответил Магистр, глядя на монитор. — С одной стороны, мы ослабили излучение от черепа Виральдини, и сейчас нашему Гению ох как худо. С другой — нашу троицу почему-то покинул Отражатель.

— Неужели бросил? — воскликнул Мауро. По тону вопроса невозможно было понять, обрадован он или удивлен.

— Не думаю… — мрачно ответил Магистр. — По всем показателям это тот еще кремешок. При всех всей моей антипатии к нему — я не могу им не восхититься… Пеленгуйте излучение Койво.

— Точка G-7-19, — сообщили из динамика. Пеленг слабый, прерывистый.

— Что это значит? — спросил брат Прицци.

— Это значит, что излучение Койво крайне нестабильно. — Похоже, специалист темпоральной службы, вещающий через динамики, имел свое мнение о Высоком Совете. И мнение это было далеко не положительным.

— Остается надеяться, что оно не прервется… — проворчал Магистр. — Продолжайте пеленг. Группу захвата в точку G-7-19.

Через мгновение на столе запел селектор.

— Слушаю! — буркнул Магистр, нажав одну из кнопок.

— Простите, Магистр, — раздалось над столом. — Я сомневаюсь, что Служба безопасности способна выполнить ваше последнее указание.

— Это еще почему?

— Видите ли… Это место находится в значительном отдалении от Контура.

— И что?

— Никто из людей не хочет соваться в подземелье.

Магистр пожевал губами.

— В таком случае, я прошу вас предоставить мне полный список этих людей. С ними разберутся по всей строгости.

— Как вам будет угодно…

Пол в проходе, по которому двигался Добрыня, сначала уходил под уклон. Он закончился большим высокосводным залом, похожим на неф старинного собора. Стены его вздымались высоко вверх и терялись во мраке. Под ногами что-то неприятно хрустело. Добрыня посветил вниз и подскочил на месте — пол был усеян мышиными скелетиками. Семимильными прыжками Добрыня доскакал до конца зала. В стене он увидел ржавую металлическую дверь. Она была приоткрыта — из щели пробивался неяркий свет. Сердце бешено колотилось. Добрыне на мгновение показалось, что он дал по всем этим лабиринтам хорошего кругаля и опять вернулся к Контуру. Он постарался успокоиться — несколько раз глубоко вздохнул, погасил фонарик и осторожно приник глазом к щели. Взору открылся обширный тоннель, неярко освещенный электрическими лампочками в проволочных каркасах. Внизу, в небольшом углублении, были проложены рельсы. «Почти как в метро…» — подумалось Добрыне. Рельсы были местами ржавыми, а местами отполированными до блеска. «Совсем как на том пути, который сторожил Джузеппе… — вспомнил Добрыня. — То есть не Джузеппе, а Михеич. Интересно, почему же они так похожи? А рельсы почему… заезжены как-то через раз? Ладно, об этом я подумаю потом…» Он потянул носом. Воздух, проникающий с той стороны, не был спертым, как в остальных частях подземелья. «Значит… Это значит, что я… нашел выход?» Добрыня отказывался верить такому счастью. Недолго поколебавшись, открыть ли дверь, чтобы убедиться, действительно ли это выход, или вернуться за друзьями — он повернул назад. Сердце учащенно билось. В несколько прыжков перескочив через неприятное место с мышиными останками на полу, Добрыня отправился в обратный путь, тщательно выискивая на стенах собственные пометки. В одном из проходов сделанного недавно знака почему-то не оказалось. Добрыня подумал, что, наверное, он просто плохо нарисовал его и пошел дальше, насвистывая. Проход заканчивался двойным разветвлением. «Стоп, — сказал Добрыня сам себе. — Здесь я не проходил. Надо пойти назад». Он повернулся, посветил фонариком и увидел позади себя еще два ответвления. «Из какого же я вышел?» — проходы казались совершенно одинаковыми.