Ален Демюрже - Жак де Моле: Великий магистр ордена тамплиеров

• Название: Жак де Моле: Великий магистр ордена тамплиеров
• Автор: Ален Демюрже
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-8071-0322-2

Каждому известен трагический конец ордена Храма, военно-монашеского ордена, основанного в XII веке, одного из самых могущественных на Западе, процесс против которого, начатый Филиппом Красивым в 1307 г., еще и по сей день питает множество легенд и порождает много споров. Возможно меньше знают Жака де Моле (ок. 1244-1314), последнего великого магистра ордена Храма, который погиб в пламени костра за то, что не пожелал отречься от своего ордена.

Правду сказать, об этом человеке, уроженце Бургундского графства, в течение почти всей его негромкой карьеры на Востоке мало кто слышал. Избранный главой тамплиеров в 1292 г., он пережил исчезновение латинских государств после взятия Акры мамелюками. С Кипра, куда отступили христиане Востока, он воодушевлял их на борьбу за возвращение Иерусалима, опираясь на союз с монголами. Но эта стратегия провалилась, и великой мечте пришел конец. Приглашенный во Францию папой Климентом V для обсуждения вопросов крестового похода и слияния орденов Храма и Госпиталя, Моле попал в ловушку в результате интриги, которой он не разглядел и которая стала роковой для тамплиеров.

Ален Демюрже, используя неизданные документы, недавно оказавшиеся в его распоряжении, обозревает жизненный путь человека малоизвестного, о котором потомки часто судили дурно, но не лишенного ни характера, ни амбиций. Попутно уточняя некоторые даты и данные, казавшиеся до сих пор неоспоримыми, он в увлекательном расследовании выявляет меру ответственности последнего великого магистра за исход процесса ордена Храма и подлинные мотивы его поведения.

---

…один эмир, каковой был стар и являлся одним из четырех, на коих держалась страна язычников, передал эту новость монсеньору магистру Храма, и носил сей эмир имя Гемир Салах, имел он обыкновение предупреждать магистра Храма на благо христиан, когда султан желал как-либо уязвить последних, и стоил он магистру хороших даров каждый год, когда посылал ему [сведения].[140]

Двусмысленная политика

Тем не менее у политики Боже были свои пределы. Поддерживать Анжуйцев становилось все трудней с тех пор, как в 1282 г. король Карл I, столкнувшись с коалицией, в которую входили византийский император Михаил VIII, король Арагона Педро III и восставшие сицилийцы (после Сицилийской вечерни 30 марта 1282 г.), утратил контроль над Сицилией.[141] Втянувшись в долгую и безнадежную войну за отвоевание своих земель, Карл I, а потом его сын Карл II (1285-1309) уже почти не занимались Иерусалимом и предоставили своим представителям в Акре, Руджеро ди Сан-Северино, а потом Эду Пуалешьену, выпутываться как смогут. Так что со смертью Карла I в 1285 г. король Кипра Генрих II без особых затруднений мог вернуть себе корону Иерусалима. Он провел переговоры с Гильомом де Боже, и Тирский Тамплиер сообщает: «Настала нужда в соглашении, каковое соглашение впервые было написано моей рукой».[142]

В следующем году население Акры встретило Генриха II пылко и с радостью. Магистры трех военных орденов, собравшись в резиденции Храма, договорились оказать нажим на Эда Пуалешьена, укрепившегося со своими сторонниками в замке, «и добились того, что мессир Эд Пуалешьен пообещал сдать замок трем орденам… и четыре дня спустя замок был сдан, и он [король Генрих II] поселился в оном».[143] А 15 августа 1286 г. Генрих был коронован иерусалимской короной в Тире — традиционном месте королевских коронаций. Восточные франки вновь объединились, но слишком поздно! с анжуйским уклоном было покончено, но на Кипре уже никогда не забудут слишком деятельного участия Боже и тамплиеров в союзе с Анжуйцами.

Что касается политики хороших отношений с мамелюками, она никогда не встречала единодушной поддержки, пусть даже многие из тех, кто тогда ее критиковал, были прожженными лицемерами.

Когда эмир Салах предупредил Боже о неминуемом нападении Калауна на Триполи, магистр ордена Храма сообщил об этом властям города. Полагая, что их защищает перемирие, «оные из Триполи», по выражению Тирского Тамплиера, ему не поверили, и некоторые говорили «дурные слова о магистре, каковой делал сие, дабы их напугать». Когда армия мамелюков вступила на франкскую территорию, Боже сделал еще одну попытку и послал брата Редкёра (Руя де Куэро), рыцаря, занимавшего в ордене важный пост — командора Триполи, еще раз предостеречь город. Некоторое время еще спорили, «верить или нет», и наконец поверили.[144]

Слишком поздно. 26 апреля 1289 г. Триполи пал. Подозрительность проявилась и тогда, когда в следующем году Калаун начал готовиться к окончательному наступлению на Акру. Власти города опять-таки полагались на перемирие. Калауну было плевать на последнее, и он уже начал приготовления, когда глупый поступок группы ломбардских крестоносцев, недавно высадившихся, дал ему оправдание, в котором он не нуждался: эти крестоносцы перебили в Акре мусульманских купцов (а заодно и сирийских христиан, походивших на таковых). Поведение Боже опять-таки было двусмысленным. Он предложил совету, — который собрался, чтобы рассмотреть требования, выдвинутые Ка-лауном после этого преступления, — выдать всех, кто в тюрьмах Акры (как в королевских, так и в орденских и венецианских) «должен умереть за свои злодеяния, и сказать, что оные и нарушили перемирие, убив подлых [в смысле незнатных] сарацин».[145] Некоторые одобрили это, но большинство отвергло такую идею: выдать христиан, даже преступников, неверным — никогда! И этого сделано не было.

Калаун, а потом его преемник аль-Ашраф Халиль продолжили свои приготовления, скрывая свои намерения, но «Эмир Салах, адмирал [эмир], каковой был другом магистра Храма, дал знать означенному магистру, что султан во всяком случае намерен пойти осадить Акру, о чем магистр Храма дал знать всем сеньорам Акры, а они не пожелали ему верить».[146] Лишь смерть Калауна в октябре 1290 г. дала краткую отсрочку беспечным жителям Акры.

Эти поступки Боже или, может быть, их излишняя демонстративность, так как, подчеркну, они не были характерными для него, вызвали скрытое недовольство внутри самого ордена. Я уже цитировал показания Жака де Моле, но среди тамплиеров, допрошенных во время процесса, об этих фактах говорили и другие. Пьер из Но-бильяка, сержант из Лиможского диоцеза, допрошенный 10 мая 1311 г., «также сказал, что оный брат Гильом водил большую дружбу с султаном и сарацинами, ибо иначе ему было бы невозможно за морем выжить со своим орденом».[147] Это благожелательное мнение. В показании Гуго де Нарсака от 8 мая того же года уже больше критичности. Говоря о заблуждениях, в которых упрекали тамплиеров, он сказал, что «эти заблуждения родились за морем, где часто разговаривали с сарацинами, и Гильом де Боже, некогда магистр ордена, и брат Матье Дикарь, рыцарь, завязали большую дружбу с султаном и сарацинами; и оный брат Матье вел с ними разговоры, и брат Гильом содержал нескольких сарацин на жалованье, когда хотел; и они говорили, что делают это ряди вящей безопасности их же. Но иные это оспаривали».[148] Гуго де Нарсак никогда не был на Востоке; он получил свои сведения из свидетельств братьев, вернувшихся с Востока, с которыми мог встречаться в годы, прошедшие после его приема в орден в 1286 году.

Что касается Гильома Тексториса, священника ордена, допрошенного 30 марта 1311 г., он настроен откровенно критически: он «часто слышал от братьев, имен которых уже не помнит, что заблуждения, в которых ему признавались на исповедях, были насаждены в ордене после смерти Гильома де Боже, магистра ордена, против которого тогда выражались весьма великое возмущение, недоверие и негодование».[149]

Пользоваться этими свидетельствами надо с осторожностью: их сделали допрашиваемые тамплиеры, тогда как попытка самих тамплиеров защитить орден была подавлена в мае 1310 г. благодаря тому, что 54 из них приговорили к сожжению на костре. Им могли подсказать ответ, который во всяком случае витал в воздухе. Но если известно, что на заданный судьями вопрос о происхождении заблуждений, вошедших в практику ордена, тамплиеры в большинстве ответили, что ничего об этом не знают, и этим ограничились, непонятно, чего могли добиться эти три тамплиера, стараясь найти происхождение или объяснение заблуждений, которые они признавали. Хоть и нельзя сказать, что это хорошее объяснение, но оно соотносится с реальной практикой, из-за которой выдвинули обвинения против ордена Храма, притом что она была общепринятой, и не только у тамплиеров.

Тамплиер Моле в магистерство Берара и Боже

Было ли необходимо в биографии Жака де Моле делать столь долгий экскурс, где нет ни слова о нем самом? Поскольку я это сделал, я, разумеется, отвечу — да! с одной стороны, потому что Жак де Моле был тамплиером при двух этих магистрах, с другой — потому что, став магистром ордена, он наследовал обоим магистрам (я, конечно, еще вернусь к краткому магистерству Тибо Годена в 1291-1292 гг.). Почти никаких свидетельств о Моле за эти годы нет, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — они оказали на него свое воздействие, и, стало быть, этот опыт с учетом решений, принятых Бераром и Боже, послужил ему при руководстве орденом Храма.

Берар и Боже, как мы только что видели, действовали в разных обстоятельствах; ни поступки, ни реакции, ни политика у них не были одинаковыми. Тамплиер Моле мог сравнивать, судить, а позже делать выбор, вдохновляясь тем или иным образцом.

Есть только три упоминания о самом Моле в период между его вступлением в орден Храма в 1265 г. и 1291 годом: прежде всего — я уже упоминал об этом несколько раз — то, что он заявил 28 ноября 1309 г. своим судьям касательно Боже (отметим, что это подтверждается показаниями, приведенными выше), и потом два свидетельства о том, что он был «принимающим» новых тамплиеров в двух случаях в 1284-1285 годах.

Больше ничего за двадцать семь лет карьеры. И это не может не интриговать! Получается, он в ордене не занимал никаких должностей — ни в качестве простого брата, в командорстве, ни на вершине иерархической пирамиды? Ни на Востоке, ни на Западе? Его предшественники выполняли ответственные обязанности в ордене, прежде чем стать великими магистрами: Рено де Вишье был маршалом, о Бераре ничего не известно, но Боже, вероятно, был ша-теленом Бофора, командором в Триполитанском графстве в 1271 г., командором, или магистром, Сицилии в 1272 г., а Годен более десяти лет был великим командором.

Естественно, поскольку ничего не известно, должностей Жака де Моле никто не нашел. Лоран Дайе, от сведений которого никогда нельзя отмахиваться, несмотря на его манеру заметать все следы, которые могут вывести на его источники, утверждает, что к моменту избрания он был маршалом ордена;[150] не то чтобы это было невероятно, но он мог стать таковым только после Пьера де Севре, обезглавленного мамелюками в конце осады Акры в мае 1291 года.[151] Ранее это невозможно, потому что почти все сановники ордена времен Боже известны, и среди них он не числится.